Лидер группы «Крематорий» Армен Григорян в интервью АиФ.ru рассказал о том, что заставило его помогать деньгами поклонникам, почему Борис Гребенщиков нацарапал в его гостиничном номере неприличное слово, как бросил пить и курить, как застрял во Вьетнаме на 8 месяцев, а также о разломанных шкафах и многочисленных женщинах, послуживших прототипами героинь его песен.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: Армен, ты человек состоятельный, но не сказать, что богатый. Тем не менее в период жёсткого карантина на своей страничке в соцсети ты сообщил, что готов помочь деньгами всем поклонникам, которые испытывают нужду. Кому и как удалось помочь?
Армен Григорян: Не уверен, что об этом стоит говорить...
— Поверь, стоит.
— В конце апреля, в самый пик самоизоляции, мне начали приходить письма от членов нашего фан-клуба, они были в полном отчаянии: некоторым буквально нечего было есть. Писали люди разного возраста, но в основном — молодые активные, кто потерял работу и остался без зарплаты. Просили о помощи подписчики наших страниц и из соседних государств. И на фоне всего этого кошмара у меня в фейсбуке постоянно вылезали посты о том, что Борис Гребенщиков объявил сбор средств на запись альбома в Лондоне…
— В твиттере БГ действительно было сообщение в апреле текущего года: «Производится сбор денег на оплату записи нового альбома». Но позже музыкант заявил, что «возникла неразбериха», и добавил: он ни у кого денег не просит, но и не откажется, если кто-то захочет помочь коллективу оплатить студию.
— Хорошо, уберем его за скобки, тем более что к БГ я отношусь с уважением. Но эта история повлияла на моё решение поделиться деньгами с теми, кто помог мне их когда-то заработать. Как раз пришёл гонорар за книгу «Призраки Крематория», плюс мне капают авторские отчисления в РАО…
— Но тем не менее концертов не было, непонятно было, когда вновь появится работа, и ты решился на это? Это поступок!
— Мы с женой Наташей испытывали настоящее счастье, когда помогали незнакомым, по сути, людям. Они искренне описывали тяжёлое положение, в котором оказались, и после денежных переводов некоторые признавались, что мы для них сделали больше, чем государство...
Не обошлось, естественно, без жуликов, но мы их быстро распознавали. Ошиблись с адресатом только однажды. Было какое-то количество писем, в которых просили денег на кошачий приют, для «бабушки подруги», у которой сортир надо починить, или, ни здрасьте, ни до свидания, а просто присылали номер карты с коротким: «Спасибо, жду». И как бы нам ни хотелось помочь всем, приходилось отказывать, и это было, поверь, отнюдь не просто. Сначала отправляли всем по 5-10 тысяч. Потом стали снижать суммы, потому что поток просьб увеличился, а наши возможности, к сожалению, были небезграничны. Плюс ко всему, в Москве наш администратор Алексей развозил продукты питания нуждающимся. Мне кажется, это был правильный поступок. Спасибо Борису Борисовичу, который меня на это вдохновил.
— Судя по всему, с БГ у тебя давние «счёты». В своей книге ты иронично о нём отзываешься. На совместных гастролях в Сибири БГ пришёл в твой гостиничный номер в «измененном состоянии». Ты был в компании девушек и под шумок сбежал с ними от незваного гостя. После чего на столе в твоем номере появилось вырезанное ножом слово из трех букв. Поведал ты и о том, как носил на себе нетрезвого лидера «Алисы» Константина Кинчева. Описанные тобой эпизоды никак не принижают масштабы личностей обоих. Разве нет?
— Согласен. Я не оценивал творчество коллег. Эта книга прежде всего о личностях, которые тем или иным образом повлияли на «Крематорий», на меня. Рок-н-ролльная жизнь без таких эпизодов, о которых зритель даже не догадывается, была бы неяркой. Да и чувство юмора, надеюсь, не покинуло их. Я честно старался никого не обижать, оставаясь объективным и искренним, не лез в личную жизнь других, да и собственной не касался. Если вторгаться в эту область, то, конечно, можно задеть за живое. Но что есть, то есть. Музыканты же безобразничают иногда: выкидывают телевизоры из окон гостиничных номеров, ломают шкафы (не будем показывать пальцем) (смеётся).
— Зачем ты сломал шкаф?
— У нас был региональный прокатчик Сергей Терпигорев, он устраивал нам и многим другим группам туры и фестивали в Сибири. Как-то раз после банкета в гостинице у нас произошла пьяная потасовка (не буду рассказывать, кто с кем дрался), в результате которой шкаф в моём номере был разломан вдребезги. Сергей, когда увидел этот ужас, созвал всех погромщиков и сказал: «Теперь каждый из вас берёт кусок от поломанной мебели и выносит на помойку так, чтобы администрация гостиницы ни о чём не догадалась». Так мы весь шкаф и вынесли по частям, а когда пришла горничная принимать номер, то его отсутствие она попросту не заметила. Ответственности за вандализм удалось избежать.
— С декабря 2019 года по август 2020-го вы с супругой провели во Вьетнаме. Как вас туда занесло?
— Жизнь «Крематория» сильно изменилась в последние годы. Осенью и весной мы активно гастролируем, а в остальное время уезжаем: летом в Армению, зимой во Вьетнам, но всё равно совмещаем отдых с работой.
В 2016 году мы с женой впервые уехали в тропики на месяц. Нам показалось мало. В следующий раз увеличили «дозу» до двух, а потом до трех месяцев. В этом году провели там целых 8 месяцев. Не по своей воле, но не без удовольствия! Улетели во Вьетнам 11 декабря, должны были вернуться 2 апреля, но наш рейс оказался первым отменённым. Особо не переживали: концерты все перенеслись на осень, да и в нашей деревушке было куда приятнее, чем в Москве.
Если везде в побережном Вьетнаме ты задыхаешься от влажности, то в этом местечке климат почти континентальный, такая аномальная территория и многообразно красивая.
— Были ли у вас там приключения?
— Я перестал плавать в океане (прямо по песне «Манго-Манго» «Аквалангисты»: «Когда мы выходим на берег, то девочки радостно стонут. И мы начинаем рассказы про разные трудности моря»). Но меня укусила не акула, а «португальский кораблик» — такая медуза, которая мигрирует в июне через Южно-Китайское море в Австралию. От её укуса смерть наступает через 3 минуты! Мне страшно повезло, потому что меня ужалила в ногу не сама ядовитая тварь, а её оторванные штормом щупальца. Но нога была такой, будто я целый час лежал в крапиве — ожоги, рубцы, волдыри. Сказать, что я был взволнован — ничего не сказать! Испугались мы не на шутку. Хорошо, что в местной аптеке наученные опытом вьетнамские провизоры знали, как с этим бороться, и вручили мне спасительную мазь, а внутренности велели протирать ромом. Примерно через две недели удалось избавиться от последствий.
— Как вы работаете, находясь вдалеке от дома?
— Мы уже года два как перевели весь (ну почти весь) студийный процесс в Сеть. Песню «Шпионы», которую мы выпустили в июле, я как раз доделывал во Вьетнаме. Правда, работали над ней долго — почти 2 года. Раньше музыканты приходили в студию, быстро всё записывали и разбегались. А теперь всё происходит удалённо, с разными саунд-продюсерами, у которых куча примочек и бесконечная библиотека звуков. И они нас «мучают» вот этим своим ассортиментом, предлагая разные варианты аранжировок. Процесс выбора окончательного саунда, естественно, растягивается и удлиняется.
— «Шпионы» ведь совсем не про шпионаж?
— Я думаю, что песня, скорее, связана с разочарованием в том, что происходит не только у нас, а вообще в мире: с тотальной несвободой и беспардонным нарушением прав человека. Я законопослушный гражданин, и мне бы хотелось иметь с государством прозрачные отношения. Но часто, когда я сталкиваюсь с ним, начинаются проблемы и откровенный грабёж. Куда ни глянь — везде одни «топоры», запреты и законы, не имеющие ничего общего со здравым смыслом. Взывать осталось только к высшим силам. Вот об этом песня.
— Ты же должен остро чувствовать связь с людьми, для которых пишешь песни. А находясь за границей, отрываешься от почвы. Полная расслабуха и созерцательный образ жизни, который ты ведёшь во Вьетнаме, не деморализуют тебя как автора?
— Не думаю, что я отрываюсь от почвы. Это раньше мы кружились по Москве, собирались на кухнях, обсуждали текущие события, обменивались мировоззрением и творческими идеями, черпали новости в киосках «Союзпечать». Сейчас есть интернет, благодаря которому всё это стало возможным не выходя из дома. Новостей и дружбы с людьми в соцсетях достаточно, чтобы поддерживать бытовое общение, а когда у тебя ещё есть возможность длительного созерцания красот тёплой и яркой природы, появляется мощный творческий стимул.
— Ваш последний альбом «Люди-Невидимки» вышел 4 года назад. С той поры появились всего две песни — «Шпионы» и «Гагарин Лайт». Не пишется?
— Пишется. Буду с тобой откровенен. У любого долгоиграющего автора есть проблема самоповторов. Кто-то называет это авторским почерком, более того, многие поклонники только этого и ждут и часто просят: «А могли бы вы написать какую-нибудь песню, как в альбоме „Живые и мертвые“ (1989 г.), или как на „Зомби“ (1991 г.), или как в „Трёх источниках“ (2000 г.), или как в „Амстердаме“ (2008 г.)»? Но мы всё-таки стараемся делать в аранжементе что-то такое, чего не делали раньше.
Нынешний состав группы существует уже около 12 лет. Мы хорошо сыграны, и, что касается концертов, всё выглядит почти идеально. А вот для студийной работы новые песни я решил раскидать по разным саунд-продюсерам, и они делают свои версии, безусловно, отличающиеся от тех, что сделали бы мы. По мере готовности выйдет несколько синглов, а в 2021-м появится и новый номерной альбом «Крематория».
Меня очень вдохновляет, когда зрелые композиторы ищут аlter ego. В этом году выпустил шикарный альбом Оззи Осборн (Ordinary Man, 2020 г.). В прошлом после долгого перерыва вышла прекрасная работа у The Who (The Who, 2019 г.). Не думал, что Робби Кригер из группы The Doors выпустит такой замечательный джаз-фанковый альбом (The Ritual Begins at Sundown, 2020 г.). И солист Nazareth Дэн Маккаферти порадовал альбомом шотландских песен (Last Testament, 2019 г.). Слышал ли ты последнюю работу Олега Гаркуши «23» (2019 г.)? Он сочетает в себе не только массу своих разнообразных талантов, но и тонкий вкус, и в альбоме это слышно.
Вот такие попытки найти в собственных новых произведениях то, чего не было раньше, меня сегодня привлекает и радует.
— Ты можешь объяснить популярность своих ранних хитов, таких как «Безобразная Эльза», «Мусорный ветер», «Маленькая девочка», «Хабибуллин», «Таня»?
— Все эти песни прошли через время и пространство и до сих пор входят в концертный репертуар. Они давно живут своей жизнью, и я не пытаюсь им мешать.
— У тебя много песен про женщин: «Таня», «Маша», «Любаша», «Оля», «Света», «Мэрилин», «Рукоблудница Лида». Даже «Текила-бум» про прекрасную половину. Можешь коротко рассказать про каждую из женщин, послужившую прототипом песенных образов?
— «Текила-бум» — девушка-байкер, которая очень любила текилу и группу ZZ Top. После того как мы побывали у неё в гостях в Бирюлёво, появилась песня. Правда, в тексте фигурирует Люблино, но только потому, что лучше укладывается в размер. «Мэрилин» на самом деле зовут Леной. Сейчас она театральный критик, а когда-то была актрисой и заведовала театром на Курской, где мы тоже часто выступали и, как правило, не без приключений.
Однажды хитрый безбилетник спустился в зал этого подвальчика по верёвке. За сценой находился сортир, и он, видимо, метил туда. Но ошибся на пару метров и приземлился на сцену.
«Света — расхожий типаж покорительниц столицы. Некоторые её детали списаны с подружки моего приятеля, ради которой этот идиот продал бабушкину квартиру в Москве и купил шикарный автомобиль. Недолго покатав Свету, он разбил машину, врезавшись в столб. Теперь у него ни квартиры, ни машины, ни Светы.
«Маша» ныне живет в Англии. Фраза «Не целуй без любви» связана с её чрезмерным сексуальным любопытством. У меня редко встречается в песнях назидание, но в данном случае присутствует.
«Рукоблудница Лида» и «Клубника со льдом» — две песни, связанные с одним и тем же городом, Санкт-Петербургом. Почему-то там нам везёт на компании, где являются девушки, придерживающиеся однополых отношений. Как-то я познакомился там с дамой, которая сказала мне примерно следующее: «Сейчас безопаснее жить с электронным прибором, чем с мужиком. Да и настоящих мужиков почти не осталось». Собственно, из этого изречения и вылупилась песня.
«Оля» — тоже отзвук из прошлого. Я некоторое время общался с компанией хиппи. Эти московские неформалы каждую зиму «самоизолировались» в квартире, хозяйка которой и стала героиней песни. Зимовали они, по их утверждениям, на накопленные коммуной средства. По мере надобности в магазин отправлялся гонец, приносил еду, и вот так они существовали до весны: ели, пили, спали и курили. За окном менялись декорации, времена и даже генсеки. Странная была компания, но пары моих походов к ним хватило для полноценного сюжета о хозяйке и её сожителях. Словом, наша портретная коллекция в большинстве своём имеет реальные прообразы, лишь слегка сдобренные фантазией автора.
— А кто такая «Женщина-пила»?
— А вот о своих бывших я бы не хотел говорить (смеётся).
— Ты написал: «Я никогда не думал, что стану таким: некурящим, практически не пьющим и почти вегетарианцем». Во многих твоих песнях присутствует алкоголь. Он ведь является своеобразным топливом. Согласись, если бы не было его, не родились бы и многие песни?
— С алкоголем, правда, связано много приключений, но он никогда не был самоцелью, а, скорее, средством для общения.
А с курением я завязал очень легко. Затушил последний бычок и понял, что мне это совершенно не нужно. Просто задумался: зачем мне портить собственное здоровье, загонять в легкие дым, чувствовать себя отвратительно и, как только становится лучше, опять брать сигарету и травить организм? Когда я осознал эту бесполезность, то бросил курить мгновенно и без мучений.
Что касается выпивки, то у меня были хорошие учителя, которые привили мне вкус к виноградарству и виноделию. Если во времена дикой перестройки приходилось глушить спирт из трехлитровых банок и это считалось общественной нормой, то с годами я стал получать удовольствие не от количества, а исключительно от качества хорошего коньяка, вина, виски.
Параллельно и тоже с годами пришло понимание профессиональной ответственности. Музыкальная группа — это как футбольная команда. Если ты вышел на поле и у тебя вратарь или защитник не в адеквате, ты никогда не выиграешь матч. Поэтому, когда мы играем вместе, все должны быть в одном состоянии. Либо давайте выпьем, и тогда всем будет смешно, а зрителям тем более. Либо мы все-таки относимся к своей профессии серьезно, выходим и играем на все сто! У нас в давности случались концерты, когда мы выползали на сцену в таком состоянии, что даже гитары в руки не могли взять и микрофоны не видели. Сейчас и вспоминать-то стыдно, но что было, то было. Видимо, не совершив греха, не осознаешь истину.
— Случай с Ефремовым для многих стал уроком?
— Да, безнаказанность может быть долгой. Но в какой-то момент кирпич всё же упадёт на голову.
— Александр Невзоров сказал, что не бывает великих актёров без патологий. Совершенствуясь в профессии, актёр совершенствуется и в безобразиях.
— Я с большим уважением отношусь к советскому кино. Если взять плеяду советских актеров (Евстигнеев, Смоктуновский, Яковлев, Леонов, Высоцкий, Андрей Миронов, Папанов и т. д.) и режиссёров театра и кино (Вахтангов, Таиров, Меерхольд, Тарковский, Параджанов, Гайдай, Данелия и т. д.), то величие — не в пользу современных, хотя допускаю, по выражению Невзорова, что бытовых «патологий» им всем хватало с лихвой, но работе не мешало. В случае с Михаилом Ефремовым я не стал бы говорить о нём как о великом актёре. Талантлив? Да. Но папа был куда одарённее.
Мои родители как-то ходили на спектакль «Сталевары» в постановке Олега Ефремова во МХАТе. Он вышел перед спектаклем и обратился к залу с приблизительно следующими словами: «Огромное вам спасибо, что, не испугавшись названия, вы пришли на этот спектакль. Фурцева (тогдашний министр культуры — Ред.) от нас требует современности. Но я сделал всё, что мог, чтобы приблизить современность к произведению искусства». И родителям понравилось то, что у него получилось. Из той ситуации Олег Ефремов выжал максимум. Я как человек, проживший часть своей жизни в театре Маяковского, видел почти все постановки Олега Гончарова с тем великолепным ансамблем актеров, с которыми он работал. Это совершенно другой профессиональный уровень, и сравнивать представителей нынешнего поколения деятелей искусств с предыдущими можно лишь условно.
— Да. Есть такая русская пословица: плохо не то, что своя корова сдохла, а что у соседа жива. Существует довольно много людей, страдающих бытовым презрением к персонажам, которые мелькают на экранах и в публичном пространстве. Конечно, найдутся и те, которые с удовольствием дали бы тому же Ефремову по морде. Не столько в качестве мести за убитого человека, а ради собственного удовлетворения. И Ефремов — отчасти жертва этой агрессии. С другой стороны, я не очень понимаю метаний самого артиста. Сел за руль в невменяемом состоянии и убил человека. Признался, покаялся. А теперь явилась версия, что и не было его за рулем. На что рассчитывает его адвокат и как работает его мозг — одному ему известно. В любом случае надо надеяться лишь на справедливость Фемиды.
— В период, когда вы начинали, в советское время, была и цензура, и свобод выразить свое мнение было меньше. Ты сказал: «Мы в несвободном обществе нашли некую свободу». По-твоему, тогда свобод было больше, чем сейчас?
— Свобод было, конечно, меньше. Занавеси железные висели, но зато неподдельной искренности во взаимоотношениях и порядочности было хоть отбавляй. Мне кажется, если бы мы начинали сегодня, то вряд ли бы куда-то пробились. Интернет и цифровые СМИ, как мы когда-то наивно полагали, должны были стать лазейкой к абсолютной свободе, но стали всемирной платформой для пропаганды, искажения истории, манипуляций и прочих фейков и заблуждений. В определённой степени всё это касается и искусства. Нам очень повезло со временем. Все дошедшие до сегодняшнего дня группы когда-то давно записали свои песни в примитивных полудомашних студиях и, несмотря на сомнительное качество записи и исполнения, смогли найти дорогу к слушателю. Это и стимулировало личную свободу, и дальнейшее движение, которое длится уже так много лет. Тогда зритель буквально сам приходил к исполнителю, сейчас же всё наоборот.
— В конце сентября у вас начинается гастрольный тур, который закончится в декабре выступлением в Израиле. Есть уверенность, что откроются границы?
— Всё, конечно, зависит от зарубежных правительств. Концертные промоутеры, видимо, что-то знают и считают, что это возможно. Мы пока после долгого перерыва приступили к репетициям, в том числе и с симфоническим оркестром «Глобалис». Результат представим 28 ноября в столичном «ГлавClub Green Concert». За графиком наших перемещений по Россси можно следить на нашем сайте crematorium.ru.
— 24 ноября тебе исполнится 60 лет. Отметите круглую дату таким образом?
— Да, как раз приурочим дату к 37-му дню рождения группы. Отдельно свои дни рождения я давно уже игнорирую.
— Почему?
— Как говорил Марк Твен: «Не такой я дурак, чтобы праздновать приближение собственной смерти» (смеется). Что касается всего остального, надеюсь, что все подлянки 2020-го на этом прекратятся и времена тяжёлые навсегда останутся в прошлом, чего искренне желаю всем!
