Снова осень, снова Питер, снова дожди. Самое время бродить по бесконечным дворам-колодцам в поисках убийц и приключений. В новом сериале «1703» (если кто забыл — это год основания Санкт-Петербурга) авторы решили в очередной раз смешать беспроигрышный для сердца любого россиянина коктейль из тоски, юмора и убойного отдела. Ну и как тут обойтись без ленинградца Андрея Федорцова? Актер исполнил в новом проекте одну из важных ролей. С нее мы и начали наш разговор.
«Происходило что-то странное!»
Елена Садкова, aif.ru: — Андрей, Гоша Куценко сказал, что мгновенно влюбился в сценарий «1703». Вам тоже сразу проект понравился?
Андрей Федорцов: — Если честно, я его не сразу понял. Там такая мощная нецензурная лексика была! Но когда уже начали работать, режиссеры и сценаристы так вдохновились, что начали мне отписывать очень большие сцены — текста по два листа. Так всего было много, что некоторые классные сцены даже не сняли, к сожалению. Надеюсь, будет второй сезон и туда вставим. А этот фильм получился серьезно-фарсовый, так бы я сказал.
— Много черного юмора?
— Да, это стопроцентная черная комедия. У нас в Питере черные анекдоты любят, так что в этом стиле и кино. Но мне кажется, что иностранцы, посмотрев этот фильм, не очень захотят ехать в Питер.
— Но вам-то было только в радость сниматься в родном городе?
— Конечно! Правда, нас в первый же день арестовали. Мы на Английской набережной снимали, а на следующий день там должен был выступать президент на день ВМФ. Само собой, там уже все контролируется, все под охраной. И вдруг выбегает наша массовка в милицейской форме… Ну, всех и забрали. Тогда прошла информация, что меня тоже задержали. А на самом деле я в это время сидел в вагончике и учил текст. И ни сном ни духом, что все в КПЗ. Но разобрались, конечно, и к вечеру всех отпустили.
У нас на съемках этого проекта всякое бывало. У артиста Кузьмы Сапрыкина вагончик сгорел. Я же еще там Петра Первого играл, так в этой сцене актер ногу сломал. В общем, что-то странное происходило. Как-будто мы «Мастера и Маргариту» снимаем.
— То есть «булгаковщина» все равно накрывает?
— О, да! Я играл в спектакле «Мастер и Маргарита» с Виктором Авиловым и Анной Самохиной. Когда отыграл первый спектакль, вышел за сцену, все меня поздравляют, и вдруг огромная, казалось бы, крепкая лестница прям рядом с нами грохнулась. Хорошо, никого не убило, не покалечило. Авилов тогда сказал: «Ну, с премьерой тебя, Андрюша».
Потом умер Авилов, за ним — Самойлова. Был случай, не могли открыть дверь в номер к артисту, который играл Воланда. Пришлось залезать в окно. Оказалось, у него инфаркт. После этого Вера Сотникова, которая на тот момент играла Маргариту, говорит: «Идите вы все! Я с этим заканчиваю!» Что говорить, есть вещи, которые мы не понимаем.
Братство «Убойной силы»
— В этом году вышел фильм «Полицейское братство», где вы встретились практически всем составом «Убойной силы»: Алексей Нилов, Сергей Селин, Александр Половцев. Как работалось вместе спустя много лет?
— Встретились, как родные. Это как в театре — надо всегда работать на партнера, тогда все получится. Вот у нас так и было. Когда человека знаешь, уже работал с ним, то не надо ничего объяснять, все на полутонах.
— С кем-то из команды «Убойки» остались особо теплые отношения?
— С Половцевым мы каждый Новый год семьями вместе празднуем, Деда Мороза с детьми встречаем. С Серегой Селиным мы вообще старинные друзья. С Лешей Ниловым вот только сегодня разговаривали, он прекрасный друг и товарищ.
— Вы общительный человек?
— В театре и на съемочной площадке — да. А так люблю побыть один. Если есть неделя, то с удовольствием на дачу уеду. У меня там дел хватает. На причале посидеть — такое удовольствие! Катер, закаты и рассветы — это моя страсть! Я всегда говорю: «Ребята, не думайте о рыбе. Общаемся». Иногда собираемся с актерами в покер поиграть. Это как мужской клуб — выпиваем, обсуждаем что-то.
Надо чаще встречаться, потому что все как-то поодиночке, к сожалению. И на съемках призываю: «Ребята, ну нельзя так: сыграли, разбежались — и все». Надо традиции создавать — если закончили серию, то «шапку» сделать. Не надо устраивать банкет, а просто посидеть вместе, поболтать. Я недавно из Уфы приехал, мы закончили второй сезон «Саня, газуй!» И по этому поводу собирали всех в кучу, отмечали.
«Все говорили: «Дурак, ты куда?»
— Ваша биография сама по себе сюжет для захватывающего фильма. Вы и в «мореходке» учились, и на фермера в Италии… В «мореходку» после школы вас как занесло?
— Вы вспомните, какое это было время. Была, извините, «задница». И выбор у меня сводился к трем вариантам: торговый институт, «мореходка» или дальнобойщик. А я романтик, мне море нравилось всегда. К тому же можно было в «загранку» пойти, купить там пластинки Led Zeppelin, Deep Purple, KISS, AC/DC… Это же был страшный дефицит.
Учиться мне нравилось, окончил с красным дипломом. Поэтому попал на хороший корабль, ходили в Европу. Но у меня там был друг Дима Михайлов, который показал мне фильм «Покаяние» и хорошие книжки советовал читать: «Жажду жизни» Ирвинга Стоуна, «Луну и грош» Сомерсета Моэма… Голова моя перевернулась, и с флота я ушел в армию. Все говорили: «Дурак, куда ты?» А мне хотелось в армию. В армии было интересно, концерты там организовывал, много читал. Мы создали группу и весь репертуар Ленинградского рок-клуба переиграли на 23 февраля, на 8 марта, на Новый год. Еще на большом барабане в армии играл. Как все на плацу ржали! Живой барабан идет! Меня-то и не видно из-за него. Барабан на ножках.
Пришел из армии, 1989 год, Питер, ничего же нет. Ну есть квартира от бабушки. А я профессиональный слесарь еще. Пошел узнать: нужны слесари? Нет, не нужны. Пошел в рок-клуб администратором. Рок для меня святое! Параллельно смотрел на Малый Драматический Театр, ходил на актерские курсы, продавал журналы по искусству в Библиотеке имени Блока. И друг мне как-то сказал: «Сейчас в театральный набор. Сходи, попробуй. Все равно на курсы ходишь». И я пошел — даже не поступать, просто мне было интересно. Я вообще не боялся ничего, поэтому меня и взяли, наверное, сразу и на режиссерский, и на актерский. И я пошел к Дмитрию Астрахану, а в сентябре уже играл в спектаклях. Все получалось, потому что интерес к жизни был.
— Интерес к жизни вас и в фермерскую школу завел?
— Туда я из-за друга пошел… На флоте у меня был друг Саша Толмачев. Он погиб, выбросило за борт, только через шесть дней нашли. Саша мечтал создать у нас фермы — такие же, как в Голландии. Но вот не суждено ему было. А я решил воплотить в жизнь его мечту. Даже в Италии учился. Но фермером я не стал, потому что мы как-то свинью забивали, и я понял — нет! Зрелище кошмарное. Этот боров лез в маленькое окошко от нас, а мы — вокруг него, как фашисты. У всех был шок от того, что пришлось убивать живое существо. И почти половина группы смылась с этого обучения. Но все мои попытки не были какими-то всплесками и метаниями, просто хотелось все попробовать. Если бы я не боялся крови, пошел бы в медицинский институт. Врач, хирург — это, по-моему, вообще самая крутая профессия. Но не судьба, я от уколов в обморок падаю. Когда из пальца кровь брали, сознание потерял.
«Дочки пользуются моей добротой»
— У вас большая семья, младшие дочки подросли. Династию продолжат?
— Ксюша в школу пошла, в первый класс. Младшей четыре годика, но она уже начальник и командир. Они сами будут решать, кем быть, когда вырастут. Но, если честно, я не хотел бы, чтобы они становились актрисами. Думаю, как их остановить, если вдруг надумают. Но останавливать нельзя, а то еще больше захотят. Пусть сами решают. Меня самого так воспитывали — делай что хочешь, выбирай сам свой путь.
— Вы строгий папа?
— И так, и так. Но они, конечно, садятся на меня и погоняют. Пользуются моей добротой, негодяйки. Если я на съемках, то мы с дочками часто по видео общаемся. А так любим вместе на дачу ездить, на велосипедах кататься. Они у меня рыбачки, как и я. Ну такие рыбачки: поймали одну рыбку, и все — папа пошли домой.
— А дома музицируете? Вы же рокер.
— Нет, нет. Мне театра хватает, я там и пою, и играю в спектаклях «Любовник» и «Операция. Развод». Приходите, не пожалеете. У нас всегда аншлаг!
