Хоть трава не расти...
Сергей Грачёв, «АиФ»: Александр Анатольевич, вы всю жизнь занимаетесь тем, что исследуете природу человека. И в этом смысле ваша новая картина «Милый Ханс, дорогой Пётр» — не исключение. Но я бы хотел не о кино вас спросить, а о проблеме нетерпимости, вражды. Почему, например, вопрос национализма остаётся актуальным? Это в нас генетически заложено?
Александр Миндадзе: Национализм в разных его проявлениях был всегда и везде. Он, может быть, есть в каждом из нас на клеточном уровне, но это не означает, что он обязательно проявит себя. В конце концов наша история — с её разрухой, войной и прочими трудностями — это мощный цементирующий, объединяющий фундамент.
— Но память-то у людей, к сожалению, короткая...
— Это правда. Но, даже несмотря на это, я, к счастью, не вижу сегодня никакой особой националистической тенденции в России, кроме разве что декларативных призывов. Однако взрыв национализма может раздаться в любую секунду, и тогда мы окажемся совсем в другой стране. Увы, это тоже факт, от которого не отмахнуться.
— В вашем предыдущем фильме, «В субботу», события разворачиваются на фоне чернобыльской трагедии, нанёсшей непоправимый урон здоровью огромного числа людей. На тему экологии говорят давно и много, в том числе в кинематографе. А делает ли человечество для себя достаточные выводы из подобных экологических катастроф?
— Думаю, те общественные институты, которые пытаются заставить людей образумиться, соизмерять свои потребности с экологическим состоянием планеты, очень слабы. Животная потребность человека брать от природы по максимуму оказывается гораздо сильнее этих институтов. Тут всё просто — люди хотят жить здесь и сейчас, получая от жизни всё то, до чего могут дотянуться. А что будет завтра...
И это касается не только экологии, но и вопросов совести, ответственности, поступков — да буквально всего! Плохо ли это? Стоит ли людей осуждать за такой подход? Тут не всё однозначно... Жизнь одна — и она коротка. Так почему бы её не прожить в своё удовольствие, получая те блага, которые возможно получить? Люди хотят потреблять, наслаждаться, и в нашей стране недопотреблённого общества это выражено особенно ярко...
Профессионализм не пропьёшь?
— А поменялось ли, по вашим наблюдениям, отношение россиян к собственному здоровью?
— Разумеется, поменялось. Люди стараются следить за своим здоровьем гораздо в большей степени, чем раньше. Особенно эта тенденция заметна в крупных городах. Опять же пить стали меньше. Но тут тоже надо понимать, о каком именно срезе общества мы говорим...
Я прожил бок о бок с великими людьми «старой» советской «гвардии» и могу уверенно сказать, что здоровье для них было не на первом месте. Представители моего поколения — и, в частности, артисты — пили гораздо больше, чем, например, современные молодые актёры. Но при этом они и души в работу вкладывали гораздо больше.
У нынешнего поколения актёров в своём большинстве таланта, прямо скажем, не прибавилось. Но при этом молодые артисты занимаются спортом, не пьют, не курят, относятся к себе гораздо бережнее. Появился новый вид актёрского профессионализма, который заключается в том, чтобы всё время быть наготове, иметь свежий цвет лица и подкачанный пресс.
— А у вас лично есть рецепт того, как не болеть, держать себя в форме во время съёмок или написания сценария в жёсткие сроки?
— Такого рецепта у меня нет, но есть какой-то внутренний, неведомый мне механизм, который не позволяет болеть и раскисать во время работы. А вот как только съёмки заканчиваются, почти всегда начинает что-то болеть, наваливаются депрессии, перепады настроения и так далее. И тут дело даже не в возрасте. Если у меня сейчас, например, семь ночных съёмочных смен подряд выпадет, а на сон останется каждый раз два-три часа, я буду как огурчик. Но, если такой режим возникает вне работы, начинаю превращаться в ипохондрика.
Без допинга
— Вы затронули тему депрессий... Считается, что для творческих людей депрессивные состояния, перепады настроения вообще очень свойственны.
— К счастью, я прожил жизнь так, что практически не знал, что такое депрессии. Точнее, не знал до поры до времени. Я всё время был в работе, здоровье было бычьим. Либо сценарий в мучениях писал, либо на съёмках был — на депрессии просто не было времени.
Но вообще депрессия — это болезнь не только творческих людей. Это массовое заболевание, причём весьма серьёзное. Сам человек порой его даже не осознаёт, да и врачи не всегда могут понять, что причина плохого самочувствия пациента лежит не в физиологической, а в психоэмоциональной плоскости. Но в то же время у творческих людей в состоянии депрессии, в перепадах настроения порой рождаются замыслы, идеи произведений. И хорошо, если депрессия приведёт к творческому подъёму. Если этого не происходит, последствия могут быть самыми печальными.
— Вы сейчас имеете в виду то, что многие ищут спасение от депрессии в алкоголе?
— В том числе... Алкоголь — это не выход, не вариант. Но довольно многие представители моего поколения все свои недуги на уровне депрессий «лечили» именно спиртным.
— Но, наверное, кому-то и водка помогала...
— Алкоголь — коварная вещь. В какой-то момент человеку действительно может казаться, что водка ему помогает. Чтобы убежать от самого себя, ты выпиваешь и отталкиваешь от себя невидимую боксёрскую грушу, которая тебя прижимала к стене, не давала дышать. Но эта невидимая боксёрская груша очень скоро возвращается и бьёт тебя по морде. И, чтобы отфутболить её снова, приходится выпивать всё больше и больше.
— А у вас проблемы с алкоголем были?
— Я не пью уже много лет, но не потому, что я спивался или трясся по утрам от похмелья. Просто в какой-то момент заметил, что алкоголь, даже в небольших количествах, выбивает меня из творческой формы. С годами я научился приводить себя в форму без алкоголя.
— И как же, если не секрет?
— Если чувствуешь, что психологически куда-то проваливаешься, то самый простой и эффективный способ выбраться из этого состояния — занять себя делом. Причём необязательно что-то творить, созидать в этот момент. Просто займи себя чем-нибудь!
