СМИ сообщали, что несколько дней назад 78-летнего артиста Андрея Мартынова, которого советские зрители полюбили за роль старшины Васкова в фильме Станислава Ростоцкого «...А зори здесь тихие» и сериал «Вечный зов», с кровотечением доставили в НИИ им. Склифосовского. Но оказалось, информация эта устаревшая.
Журналисту aif.ru удалось дозвониться до Андрея Леонидовича и узнать, как на самом деле обстоят дела и как он себя сейчас чувствует.
«Организм уже изношен»
— Четыре дня назад меня выписали из «Склифосовского», — рассказал Андрей Мартынов. — Это уникальный случай — меня держали там больше двух недель. Сначала в реанимации, потом в обычной палате. Я очень благодарен врачам, они сделали все, что могли. Сейчас я дома. Но проблема осталась. Я ведь один, вы знаете? Поэтому друзья из фонда «Артист» нашли мне сиделку. Это женщина из Самарканда, но давно живет в России. Четыре дня она уже со мной. Без нее я бы не справился — она покупает лекарства, еду. Вот сейчас сварила мне кашу, принесла вареную морковь. Больше ничего нельзя. Вчера дала снотворное. И представляете, я наконец-то впервые уснул. Много месяцев мучился без сна. Конечно, организм уже изношен.
— Какие проблемы выявили в больнице? Писали, что у вас язва 12-перстной кишки...
— Патология тяжелая. И по большому счету, врачи не знают, что с этим делать. Они обнаружили, кажется, 12 язв в кишечнике. Теперь я живу с мочеприемником. Так что никаких прогулок. Не представляю себя на улице с болтающимся на ноге полным мешком, который нельзя отсоединить. Есть и другие неприятные моменты, но не станете же вы о них писать. Я знаю «АиФ», вы не желтая пресса. Кроме того, у меня перебинтованы ноги, с ними тоже не все в порядке...
— У вас ведь еще и проблемы с глазами были?
— Да, я слепну. Вторичная глаукома не лечится. При таком диагнозе операции следует проводить каждые полгода. Но с декабря 2023-го я не делаю их. И не потому, что не хочу. А потому что по состоянию здоровья это уже невозможно. Закапываю в глаза лекарства. Вот и все. Читать не могу. Смотрю одним глазом телевизор. Но сиделка его не любит — уходит на кухню, а я делаю звук потише, чтобы ей не мешать.
«Чем они могут мне помочь?»
— Андрей Леонидович, у вас же сын в Германии, невестка, три внука...
— И что? — не выдерживает актер. — Разве он может сейчас, в такой ситуации, приехать в Россию? Да я ему и не говорю ничего о своем здоровье. Зачем?
— Может, стоило бы тогда вам уехать? Все-таки родные люди.
— Мне — уехать в Германию?! И на что я там буду жить?! Это здесь мне делали операции бесплатно, за счет государства. А там они стоят сотни тысяч евро. И кто будет платить? Сын получает всего 500 марок. Да, гроши. Он театральный художник, работает по договорам. Иногда. А внуки даже не говорят по-русски.
— Больше родственников не осталось?
— Никого. Один брат умер от рака предстательной железы. Другой жив, в Иванове. Но ему 86-й год. Он что, приедет и будет ухаживать за мной? Сидеть у постели? С ложечки кормить? Да я и ему ничего не рассказываю.
— А коллеги? Неужели никто не звонит? Вы же столько снимались!..
— Звонят. Но я не буду вам рассказывать об этом. Опять же... Чем они могут мне помочь? Сочувствуют, говорят: вот тебя подлечили, вот сейчас есть сиделка... Что еще? Да, сиделка, теперь уже подруга, ставшая мне за четыре дня близким человеком, она все может, потому что медсестра. Но ведь все время она не будет со мной. Сиделки ведь тоже часто со своими семьями...
Так что сейчас я думаю, надо искать дом престарелых, где была бы хорошая медицинская помощь. Все-таки я не просто одинокий человек, а в тяжелом состоянии. Хотя и сердце работает, и голова в порядке. Может, фонд «Артист» подберет такое место, с медицинским уходом.
Или вы напишете? У «АиФ» сейчас много читателей? Да? Ну вот, вдруг откликнется женщина (не старая еще, лет 50, чтобы силы были), которая смогла бы за мной ухаживать. Это было бы счастье...
«А зори здесь тихие…»: тогда и сейчас
«А зори здесь тихие…»: тогда и сейчас
