Малиновский и Беляев: новые звуки от магаданских

Молодой артист, в «Голосе» бравший голосом и несколько нарочитой маскулинностью (а-ля «Чай вдвоём» до распада, но те братовья уж слишком переигрывали, подёргивая мышцами; наш свежеиспечённый герой посдержаннее будет), Алекс Малиновский пылает от нетерпения, желая продемонстрировать публике, что поп-музыка может и должна быть высокохудожественной.

Хотя — ну какой молодой? 30 уже. У нас ведь молодым артистом считается всякий, кого прежде по телевизору не показывали. Поэтому то же относится к Антону Беляеву, который сказал, что, когда он жил в Магадане, и даже позже про тех, кто считался звёздами, он думал, что «если окажусь поблизости, наверняка остро почувствую зловоние открытых сточных ям»; вот как относительно молодой артист относился, значит, к старшим коллегам.

О метаморфозах позже, я ж должен вас приуготовить как-никак. Оба бойца из Магадана, Малиновский кажется преисполненным благодати образцом жизнелюбия, но он знает, что такое драма. В артисты он подался вопреки родительской воле, наперекор душной никчёмной повседневности, где заправляют чванливые жмоты с нечистыми помыслами. Родители, ясное дело, были против, ну какой, к чёрту, певец, мужику профессия надобна. Он настоял на своём.

Беляев не рассматривает город детства как «пропащую дыру на краю света, заполненную мелкими страстями». Человек он в высшей степени выдержанный, но вопрос, как, будучи до кончиков пальцев независимым, он, став неотъемлемой частью прежде ненавидимой индустрии, — итак, как он себя чувствует «в тылу врага», — этот вопрос его смешит.

«Я правда думал, что все эти люди насквозь дерьмовые, на деле это оказались люди разного уровня цинизма. Есть дивные люди с чудесным вкусом, они могут любить изысканную музыку, а людям впихивать пропащую, бросовую, мерзкую. Я этого не понимаю, но это данность».

И Малиновский, и Беляев, каждый по-своему, пытаются маневрировать между вкусом и цинизмом. Оба, между прочим, называют Агутина как пример человека, находящего разумный компромисс (для бойцов «Голос» завершён, теперь в лизоблюдстве никто не упрекнёт). Малиновский при этом больший конформист, Беляев определил для себя водораздел, за этой демаркационной линией для него тупик. «Технически я могу сделать всё что угодно, но не морально и не физически».

Малиновскому главное, чтоб песня была красивая. Можно бесконечно рассуждать о теории струн и множественности измерений, но факт остаётся фактом: на сцене появились новые люди, полярные, измлада приученные надеяться только на себя, уверенные, что песней можно и должно улучшить жизнь. Но песни у них разные.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

В материале использованы цитаты из интервью на kommersant.ru