В фильме «Бег», снятом режиссёрами Александром Аловым и Владимиром Наумовым по мотивам произведений Михаила Булгакова «Бег», «Белая гвардия» и «Чёрное море», генерал Роман Хлудов, сыгранный Владиславом Дворжецким, в финале стоит на турецком берегу Чёрного моря и с тоской смотрит на север — в сторону России. Подразумевается, что ему, запятнавшему себя массовыми убийствами, на Родину ходу нет и быть не может. Но так ли всё было на самом деле?
Что не понравилось жене Булгакова?
Любовь Белозерская, вторая жена Булгакова, в 1920 году эмигрировала из Одессы в Константинополь, после скитаний по Европе вернулась на родину, вышла замуж за начинающего писателя и помогала ему во время создания той самой пьесы «Бег». Её воспоминания о жизни в Константинополе, Марселе и Париже серьёзно помогли Михаилу Афанасьевичу воссоздать атмосферу русской эмиграции.
После выхода фильма на экраны Любовь Белозерская написала письмо литературоведу Виктору Петелину, где высказала массу претензий к создателям фильма. В частности, им здорово досталось за трактовку образа генерала Хлудова: «Сценаристы оставили его в эмиграции, что значит совершенно не понять и исказить образ Хлудова. Даже Чарнота, лихой кавалерист по преимуществу, при всей своей примитивности говорит Хлудову, узнав, что тот хочет вернуться в Россию: “А! Душа суда требует! Ну что ж, ничего не сделаешь!” Даже Чарнота понял, что Хлудов ищет искупления, а сценаристы не поняли».
Более того — Любовь Евгеньевна в том же письме документально подтвердила то, о чём многие догадывались и раньше, окончательно прояснив ситуацию с прототипами главных персонажей. По поводу генерала Хлудова было сказано чётко и недвусмысленно: «Прототип Хлудова — генерал Слащёв, книгой которого пользовался Мих. Аф.».
Что читал сам Булгаков?
К сожалению, не указано, какой именно книгой генерала Якова Слащёва пользовался Булгаков. Возможно, что сразу двумя. Первая была издана в Константинополе в 1921 году и называлась довольно-таки хлёстко: «Требую суда общества и гласности. Оборона и сдача Крыма». В ней автор сводил счёты с бароном Врангелем, которого обвинял в трусости, неспособности управлять войсками и в конечном итоге делал его главным виновником падения Крыма. В принципе, это можно было бы свести к банальной грызне среди эмигрантов.
Но была и вторая книга, озаглавленная просто и без затей — «Крым в 1920 г.». Она вышла в Москве в 1924 году. Предисловие к ней написал не кто-нибудь, а сам Дмитрий Фурманов, прославившийся романом «Чапаев», что вышел годом ранее: «Слащёв-вешатель, Слащёв-палач: этими чёрными штемпелями припечатала его имя история… Перед “подвигами” его, видимо, бледнеют зверства Кутепова, Шатилова, да и самого Врангеля — всех сподвижников Слащёва по крымской борьбе». Правда, потом Фурманов добавляет: «Два года работы у нас, в Красной Армии, не прошли для него даром, а работа над изничтожением своего политического невежества только яснее развернула перед ним весь ужас его мрачной деятельности в борьбе с Советской властью...»
Почему Слащёв так изменился?
Да, именно так. Прототип «вешателя Хлудова», генерал Слащёв, действительно вернулся на родину. И не просто вернулся, а с триумфом — в Крыму его встречал Феликс Дзержинский. Такой приём был оправдан — в эмиграции Слащёв действительно многое переосмыслил. Что было тому причиной — бог весть. Может быть, злоупотребление кокаином — после контузии Слащёв сначала пристрастился к морфию, а потом и к другому белому порошку. Может быть, ссора с Врангелем — тот решил разжаловать генерала в рядовые и уволить из армии без права ношения мундира. Может быть, нищета — в Константинополе Слащёв на маленькой загородной ферме пытался разводить индеек, но дело шло туго…
А может быть, свою роль сыграли тяжкие муки совести, прекрасно переданные Владиславом Дворжецким. Когда Слащёва внезапно хватились, в его покинутом константинопольском доме нашли записку: «В настоящий момент я нахожусь на пути в Крым. Революция внутри России кончена... Меня спросят: как я, защитник Крыма, перешёл на сторону большевиков? Отвечаю: я защищал не Крым, а честь России. Ныне меня тоже зовут защищать честь России. И я буду её защищать, полагая, что все русские, в особенности военные, должны быть в настоящий момент на Родине».
В Советской России Слащёв получил должность преподавателя в структуре Высших Краснознамённых курсов «Выстрел», где обучался комсостав РККА, и печатался в журнале «Военное дело». Его статьи «Действия авангарда во встречном бою», «Прорыв и охват укреплённого района», «Значение укреплённых полос в современной войне и их преодоление» считались классикой. Герой Великой Отечественной войны, генерал Павел Батов был слушателем курсов и вспоминал Слащёва добрым словом: «Преподавал он блестяще, на лекциях — всегда полно народу, и напряжение в аудитории порой, как в бою. Многие слушатели сами недавно сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал, не жалея язвительности, разбирал недочёты в своих и наших действиях. Скрипели зубами от гнева, но учились!»
Возможно, и сам Слащёв мог бы принять участие в Великой Отечественной. Но было не суждено. В 1929 г. его убил Лазарь Коленберг, мстивший за смерть брата, которого расстрелял Слащёв.
Иногда можно встретить материалы, авторы которых пытаются доказать, что тот же Слащёв послужил прототипом и для генерала Чарноты, блистательно сыгранного в фильме «Бег» Михаилом Ульяновым. Но это вряд ли. Единственное, что может навести на такую мысль, это вольность, допущенная Булгаковым. Помните, кто сопровождает лихого ухаря-кавалериста Чарноту? Правильно — ординарец, а по совместительству — «походно-полевая жена» Люська Корсакова (у Алова и Наумова ее сыграла Татьяна Ткач). Так вот, Михаил Булгаков для усиления образа Чарноты «приклеил» к нему реальную гражданскую жену генерала Слащёва, Нину Нечволодову, которая и впрямь исполняла при Якове обязанности ординарца.
