40 лет назад, 21 февраля 1984 года, в конкурсной программе Берлинского кинофестиваля был показан фильм Петра Тодоровского «Военно-полевой роман».
Через год его номинировали на «Оскар» как лучшую иностранную ленту. По рассказу исполнителя главной роли Николая Бурляева, равных «Роману» по сюжету и таланту исполнения в тот год не было, но премия-то политизирована... В итоге приз ушел антисоветской картине «Диагональ слона» о гроссмейстере Корчном.
«Эту роль никому не отдам!»
Достоинств фильма Тодоровского это не умаляет. Многие коллеги (сын Петра Ефимовича режиссер Валерий Тодоровский — в их числе) считают именно «Военно-полевой роман» лучшей картиной режиссера. И одной из лучших о войне и любви. Это ведь главные темы в творчестве Тодоровского-старшего. Про это он, кажется, знал все. Про войну — потому что сам прошел с боями от Волги до Эльбы, был ранен, контужен, награжден орденами и медалями. С любовью тоже все ясно: два брака, влюбленности, в том числе на фронте. История-то в «Военно-полевом романе» — его личная. Это он, как другие мальчишки-солдаты, был очарован любимой женщиной комбата, но не мог ей признаться. Это он после войны увидел ее у ЦУМа — грубую, с папиросой в зубах...
«У стены универмага в телогрейке, в перчатках без пальцев продавала пирожки возлюбленная нашего комбата, — вспоминал Тодоровский. — Рядом на ящике сидела озябшая, замотанная в какие-то платки девочка. Я долго стоял и не мог оторвать взгляд. Что произошло с ней, красавицей, фронтовой королевой? Почему жизнь так изменила ее?..»
Сценарий — про себя и фронтовую королеву, ставшую продавщицей пирожков, — Тодоровский написал только через 30 лет. Сыграть, конечно, хотел сам. Но ему уже было под 60, и он предложил роль Николаю Бурляеву, хоть и сомневался, как тот будет выглядеть в кадре рядом с Инной Чуриковой.
«Я читал сценарий и плакал, — рассказывал Бурляев. — Я ждал этой роли всю жизнь. Потому что в фильмах у Тарковского я — не я, а он, Тарковский. А в “Романе” герой Петра Тодоровского — я. В то же время это и сам Петр Тодоровский...»
Режиссер и актер до съемок не были знакомы. Но, почувствовав «свою» роль, Бурляев пришел к Тодоровскому и обнял его: «Заканчивайте с пробами, эту роль я никому не отдам!» А потом «просто купался в счастье», понимая, что прокола быть не может. Что Тодоровский — «просто Чаплин!»
От чего отказалась Крючкова
С главной героиней оказалось сложнее. Изначально режиссер видел Любу в Светлане Крючковой. Но у нее болел маленький сын, и она отказалась сниматься. Молодая мама Наталья Андрейченко тоже поначалу не соглашалась. Пробовались Анастасия Вертинская, Татьяна Догилева... А сейчас и представить себе сложно кого-то другого в роли Любы Антиповой вместо Андрейченко. Хотя во время съемок она сильно нервничала — роль-то непростая, а тут еще малыш дома, муж Максим Дунаевский недоволен ее отсутствием, так что надолго не уехать... Однажды актриса вместе с Бурляевым грелась в машине перед сценой с пирожками и даже расплакалась. Рыдала и на плече Инны Чуриковой — настолько все нелегко давалось.
Сама Чурикова, сыгравшая Веру, совершенно иначе вспоминала те съемки: «Мы снимали очень быстро, много импровизировали. Моя героиня — такой живой материал! Петр Ефимович играл на гитаре, пел вместе с супругой Мирой... Помню Одессу, когда мы бродили с Тодоровским после озвучания и хохотали! А вокруг цвели акации».
«Упаднический» фильм, к слову, не хотела снимать ни одна студия — согласилась только Одесская. Выделили, правда, гроши — 380 тысяч рублей. Но на качестве картины дефицит средств не отразился. Фильм собрал кучу призов, Инна Чурикова получила в Берлине «Серебряного медведя». А картину любят и смотрят до сих пор.
Шиловский сам выбрал героя-сожителя
Всеволод Шиловский, снявшийся у Тодоровского в трех лентах, признавал, что, если бы не жена режиссера Мира, работавшая его продюсером, когда в СССР и слова-то такого не знали, он многого бы не снял.
Самому Шиловскому Петр Ефимович предлагал роль, которую в итоге сыграл Виктор Проскурин. Шиловский от нее отказался, выбрав тельняшку сожителя Любы/Андрейченко. Хотя Тодоровский предупреждал: там всего два съемочных дня. «Зато биография целого поколения, которое вернулось с войны и не нашло себя в мирной жизни, — парировал Шиловский. — Регалий от горла до пупа, а сами они никому не нужны. Спиваются, идут в бандиты. “Кто тебе это рассказал?” — спросил режиссер. — “Один лейтенант”. — “Как фамилия?” — “Тодоровский”...»
Отказался Всеволод Николаевич только от одного момента по сценарию — когда нужно было бить ребенка. А потом сам придумал себе костюм: потертое пальто, тельняшку, клеши, шляпу...
Гердт был готов играть хромую лошадь
Буквально напросился в фильм и фронтовик Зиновий Гердт, крепко друживший с Тодоровским. «В любом твоем фильме я сыграю что угодно. Хоть лошадь. Только хромать она будет на левую заднюю», — говорил Зиновий Ефимович, после тяжелого ранения на войне хромавший на левую ногу. Отказать ему режиссер не мог и придумал небольшую роль пожилого администратора кинотеатра, с которым молодая жена живет из жалости.
Отдельным героем в «Военно-полевом романе» стала музыка, в том числе и самого Тодоровского. И знаменитый пасадобль «Рио-Рита», текст которого написал умерший задолго до съемок фильма Геннадий Шпаликов...
«И жизнь, и любовь пробивались сквозь войну, как росток сквозь асфальт», — признавался спустя годы Петр Тодоровский, считавший главным «предметом» исследования в своих фильмах и вообще в искусстве — человека. С его характером, радостями, переживаниями. Оттого и картины у него получались настоящими. С реальными персонажами. С которыми хотелось и смеяться, и плакать...
