В прокат выходит историческая драма Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи» — трагедия матери на фоне расстрела демонстрации рабочих в Новочеркасске в 1962 году.
Власти СССР долгое время жили, ничего не зная о масштабных протестах. В 1927 году Троцкий и Зиновьев организовали «параллельную» демонстрацию в 10-летний юбилей Октябрьской революции, но никаких последствий для руководства страны это шествие не имело, наоборот, дало повод расправиться с обоими оппозиционерами. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек и многие другие были исключены из партии. Троцкого в итоге вообще выгнали из страны, а остальные стали первыми жертвами набиравшего силу Большого террора 2-й половины 1930-х. После этих выступлений до начала 1960-х в Советском Союзе массовых демонстраций противников коммунистов не было.
Столкнуться с этим явлением руководству СССР пришлось летом 1962 года. С 1 июня были повышены цены на мясные и молочные продукты, причем весьма серьезно, почти на треть. Народ отреагировал на это нервно, во многих городах появились листовки с призывами к свержению «антинародной власти», но на улицы никто не вышел, кроме рабочих электровозостроительного завода в городе Новочеркасске. Волнения были подавлены введенными в город армейскими частями. При разгоне демонстрации были убиты 24 человека, ещё 70 были ранены. Суд приговорил к смертной казни семерых активистов, а ещё 103 получили тюремные сроки от 2 до 15 лет.
Потом СССР ещё не раз пришлось столкнуться с народными выступлениями: в 1965-м, например, двести диссидентов устроили на Пушкинской площади Москвы «Митинг гласности», а через год полтысячи евангельских христиан-баптистов собрались у здания ЦК КПСС, требуя прекратить преследования верующих. Но события в Новочеркасске стоят особняком и по составу участников (в основном рабочие), и по количеству жертв. Однако в кино до недавнего времени о них почти и не говорили, лишь в 2012-м вышла многосерийная криминальная драма «Однажды в Ростове», где был показан расстрел демонстрантов (он стал причиной появления банды, которую ловят сотрудники милиции). И вот в прокат выходит фильм Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи».
О чем фильм?
1962 год, Новочеркасск. Главная героиня картины — инструктор горкома КПСС Людмила Семина (Юлия Высоцкая), она когда-то прошла войну, а сейчас в одиночку растит 18-летнюю дочь Свету (начинающая актриса Юлия Бурова) и помогает старику-отцу (Сергей Эрлиш). У неё любовные отношения с первым секретарем горкома Тимофеем Логиновым (Владислав Комаров), есть право на получение продуктовых наборов с черного хода магазина и возможность безнаказанно критиковать московских чиновников за решение об увеличении цен. И, когда становится известно о том, что на одном из заводов рабочие объявили забастовку, она первая вспоминает, что «при Сталине такого не было».
Забастовка оказывается слишком серьезной, чтобы рабочих утихомирили привычные речи ни о чем членов горкома, те сами еле спасаются от разбушевавшейся толпы. Забастовщики собираются идти на центральную площадь Новочеркасска, чтобы потребовать соблюдения своих прав. Но в город уже введены войска, прибыли члены ЦК КПСС и усиление из центрального аппарата КГБ, а дочь Людмилы, которая работает на бастующем заводе, собирается идти в колонне вместе со своими товарищами.
Фильм какой-то антисоветский
Премьера черно-белого фильма Кончаловского состоялась на чуть ли не на единственном международном кинофестивале, который отважился открыться во время пандемии: в Венеции. «Золотого льва» ленте, правда, не дали, зато жюри под руководством актрисы Кейт Бланшетт наградило «Товарищей» специальным призом. Стоит заметить, что вполне заслуженно: 83-летний режиссер хорошо знает, что снимать и как. И представляет, о чем хотел бы рассказать.
«Дорогих товарищей» чуть ли не сразу назвали фильмом «антисоветским». С одной стороны, всё так: несмотря на масштаб (а в забастовке принимало участие около 5 тысяч человек), эти события ни на что не повлияли, не вызвали волну протестов по всей стране, а были похоронены под кипой подписок о неразглашении вплоть до перестроечного времени. Многие подробности этой забастовки являются, пожалуй, даже неудобными: например, среди активистов протестов были и бывшие уголовники, которых на тот завод принимали достаточно охотно. Кроме того, требования рабочих были в основном экономическими: никакую власть они свергать не собирались, и, наверное, просто разошлись бы по домам, если бы советское руководство Новочеркасска пообещало выполнить хотя бы часть требований.
Но не пообещали: большевистское искусство обращения с разгоряченной толпой было утрачено чуть ли не в первое десятилетие после Октября, а те, кто тогда работал в горкоме или горсовете, больше привыкли произносить скучные казенные слова по заранее согласованным бумажкам. Ну а крайними оказались армия и генералы, которых и обвинили в применении оружия. Ну или КГБ, которое направило на окрестные крыши своих снайперов, как это было в фильме Кончаловского.
Кончаловский на стороне добра
Конечно, стремление российских кинематографистов показывать в кино неприглядные моменты истории СССР вызывает у кого-то острое желание вступить с ними в острую полемику. Но в исторических деталях Кончаловский, как правило, дотошен, откровенной «клюквы» не допускает, а спорить о количестве бронетехники или мотивах сотрудника КГБ, который помогает главной героине искать тело её дочери в тайных могилах (роль Андрея Гусева), бессмысленно. В рамках сюжета всё логично, а актеры играют на пределе и выдают совершенно неподдельные эмоции, а только это и важно для художественного фильма.
Но и антисоветскими «Дорогих товарищей» имеет смысл называть только в том случае, если допустить, что Советский Союз всё ещё жив и здоров. В этой логике и картина Аарона Соркина «Суд над чикагской семёркой» антиамериканская, поскольку там показана ущербность судебной системы США в 1960-е, позволявшая по политическим причинам осудить невиновных противников войны во Вьетнаме.
К тому же вторая часть «Дорогих товарищей» совсем не о бунте новочеркасских рабочих и даже не о его последствиях. Главная героиня, напомним, была на войне, наверняка теряла товарищей, истово верит в гений Сталина, но при этом при мысли о потере дочери весь её идеологический запал уступает место материнскому инстинкту: он хочет любой ценой найти тело Светки, чего бы это ни стоило ей и её сопровождающему, нарушая все возможные запреты и ограничения, установленные, кстати, высшим руководством партии. И этот материнский инстинкт поневоле заставляет сочувствовать героине и мысленно ругать её неразумную дочь, которая по велению сердца отправилась на улицу, под пули и на возможную смерть.
