Одесса, 1970 год. Московский журналист Борис (Евгений Цыганов) вместе с сыном приезжает к теще Раисе Ировне (Ирина Розанова) и тестю Григорию Иосифовичу (Леонид Ярмольник) Давыдовым. Жена Бориса из-за работы приехать не смогла, и он собирается повидать родню и тут же отправиться назад, тем более что его ждет перевод в Германию. У Давыдовых аншлаг: приехали еще две дочери. Старшая Лора (Ксения Раппопорт) посвятила жизнь мужу-композитору Володе (Сергей Муравьев), а средняя Мира (Евгения Брик) счастливо замужем за Ариком (Владимир Кошевой), которого Раиса Ировна и все остальные считают иждивенцем. Из-за переполненности запутанной квартиры Борис с сыном отправляются ночевать к соседям, которых все кличут Жориками, и они занимают комнату 16-летней Ирины (Вероника Устимова).
Планам Бориса осуществиться не суждено: Одессу закрывают из-за холеры, все авиарейсы отменяются, а чтобы выбраться из города, нужно пять дней прожить в карантине на океанском лайнере. Но и торопиться уже особо некуда: оказывается, что Мира с мужем собираются эмигрировать в Израиль, а с такими родственниками никаких заграничных командировок журналисту не светит. Но и остальные члены семьи Давыдовых не в восторге от решения сестры и дочери.
С «Одессой» Валерий Тодоровский открывал «Кинотавр», заработал похвалу от уроженцев этого города, да и снимал он картину как воспоминание о своем детстве. Задача, конечно, не самая простая. Создавать старую Одессу пришлось в Таганроге (там ездил доставленный из Волгограда трамвай), Сочи и Ростове-на-Дону. Ну а одесский дворик, где обитали Давыдовы и «Жорики», вообще построили на «Мосфильме». И дело даже не в том, что половине съемочной группы сейчас заказан путь на Украину, а в том, что подобных двориков в Одессе уже, пожалуй, и не сохранилось.
Эпидемия холеры в городе действительно была, и режиссер рассказывает, что помнит и многочисленных солдат, и закрытый Привоз, и запрет на купание в море в августе, в самую жару. Справедливости ради, не Одессой единой: в тот год единичные случаи заболевания отмечали во многих городах, в том числе в Москве и Ленинграде, а крупнейшие очаги холеры были — кроме Одессы — в Астрахани и Керчи. Августовский курортный сезон на Черном море был сорван: возбудителей болезни нашли по всему побережью.
Впрочем, это, конечно, неважно. В какой-то момент холера, которая и так нужна была, кажется, лишь для того, чтобы задержать Бориса в городе, вообще становится чем-то несерьезным и невостребованным. Повод остаться у героя Цыганова будет значительно более серьезным и выросшим прямиком из набоковской «Лолиты»: юношеская, без будущего, влюбленность в соседскую девчонку Ирину. Конечно, в «Одессе» много отсылок к классике: тут даже «Три сестры» Чехова просматриваются, хотя третья сестра на экране не появляется, ограничиваясь парой сказанных по телефону фраз.
Еще Тодоровский вспоминает о бытовом советском антисемитизме, включает в речь героев анекдоты («бьют не по паспорту, а по лицу»), а заодно заставляет старшее поколение Давыдовых вспоминать о своих еврейских корнях, причем через купание отца семейства в холерном море, что можно при некотором желании воспринять как своего рода крещение.
Всё это выглядит любопытно, но проблема «Одессы» в том, что отдельные сюжеты и находки никак не складываются в цельное повествование, словно весь запал режиссера ушел на дотошное воссоздание города своего детства в неподходящих местах. Линии повествования меняют друг друга неожиданно и непредсказуемо, оставляя зрителя в недоумении и сожалении от расставания именно с этим героем, который только что очень хорошо показал себя в непростой ситуации. При этом актеры свои роли отыграли на «отлично», особенно удачно вписались в одесский антураж Розанова и Ярмольник.
Любопытно, что при этом «Одесса» в целом немного похожа на девятый фильм Квентина Тарантино «Однажды... в Голливуде». Оба фильма были впервые показаны на фестивалях (в Каннах и в Сочи), оба посвящены одному и тому же времени и основаны на детских впечатлениях режиссеров. Но результаты получились разительно разными. У Тарантино это калейдоскоп красок, культуры хиппи, голливудских звезд и просто рабочих лошадок киноиндустрии. И пусть все отсылки к тому времени знает только сам автор фильма, зрителям оказывается достаточно немногих универсальных кодов, чтобы сопереживать героям. У Тодоровского в центр повествования вынесены страдания внутри одной семьи, и эти страдания не становятся общими, так и оставаясь частным делом Давыдовых, до которых нет дела даже ближайшим соседям.
Волков бояться. Как Валерия Гай Германика сняла «не хоррор» 
Свалка где-то рядом. Рецензия на фильм «Большая поэзия» 
О чем фильм Валерия Тодоровского «Большой»? 
Валерий Тодоровский: «А вы принесите чемодан денег!» 
Когда выйдет в прокат фильм Бориса Акопова «Бык»? 
