8 октября в ГМИИ им. А.С. Пушкина начинает работу выставка «Франс Снейдерс и фламандский натюрморт ХVII века. Картины и рисунки из музеев и частных собраний России».
Экспозиция включает в себя 75 ярких живописных работ и 5 рисунков из ГМИИ, Эрмитажа, музеев Саратова, Серпухова, Казани, Ульяновска, Уфы и двух частных собраний.
«Неподвижная жизнь»
«Проект готовился довольно долго, и для нас он важен прежде всего потому, что музеи России обладают значительными коллекциями западно-европейской живописи, которые, к сожалению, не очень хорошо известны за пределами этих музеев, — рассказала директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Елизавета Лихачева. — А их надо не только показывать, но и всячески пропагандировать. Фламандский натюрморт — явление в истории мирового искусства не просто значительное, а одно из важнейших, на мой взгляд. Оно оказало огромное влияние (с 40-х годов ХVII века) на всю европейскую школу живописи, включая русскую. Наряду с голландским и испанским фламандский натюрморт — один из видов этого жанра, в том числе, во всех возможных вариантах: охотничий, цветы, тромплёй — голландцы тут больше отметились, но и у фламандцев он крайне любопытный».
В экспозиции — работы не только знаменитых, но и малоизвестных мастеров. Как самостоятельный жанр живописи натюрморт сформировался в ХVII веке, а вот термин nature morte («мертвая природа») появился во Франции позже. В Нидерландах же использовалось понятие stilleven («неподвижная жизнь»). Хотя сами художники могли называть свои работы просто: «Горшок с цветами», «Завтрак при свечах», «Суета сует», «Закуска», «Банкет», «Трофеи охоты».
В Европе ХVII века искусство натюрморта развивалось также в Германии, Италии, Испании. Однако именно фламандцы чаще выступали с новыми творческими идеями и оказывали влияние на другие страны.
«А кому это надо?»
Франс Снейдерс, чье имя вынесено в название выставки, — один из главных и самых известных натюрмористов ХVII века — наиболее известен передачей избыточности материального мира: в изображении охотничьих трофеев, дичи, рынков и торговых лавок. Самая ранняя его работа — «Натюрморт с устрицами и куропатками» прибыла на выставку в ГМИИ из Международного Института Культурного Наследия.
Любая выставка — это немножко сумасшедшая история, призналась Елизавета Лихачева. Ведь у людей за пределами музея часто возникает вопрос: зачем вам это надо? кому будет интересно? а кто придет?
Куратор выставки доктор искусствоведения, главный научный сотрудник отдела искусства старых мастеров ГМИИ Вадим Садков, размышлявший над проектом несколько лет, рассказал, что покупать дорогостоящие произведения искусства начал вовсе не Петр I, как можно было бы предположить, а Елизавета Петровна. У Петра и места достаточно не было, чтобы размещать крупноформатные работы. И средств, кстати, тоже. На предметы искусства он смотрел скорее как на декор помещения. Как на кресло, стол или шкаф. И тратить деньги на них в то время, когда России нужны средства на решение более актуальных проблем, императору казалось неразумным.
У Елизаветы и дворцы стали просторнее, и интерес к шедеврам появился. Екатерина же начала не просто собирать картины — она покупала хорошо известные живописные работы в Европе.
Возвращение в детство
«Скоро зима, а у нас здесь — буйство красок, прекрасные художники, — улыбается директор ГМИИ. — Вот все знают Рубенса, но мало кто знает, что он сам целиком большинство своих картин не писал. За цветы у него отвечал Брейгель-младший, животных ему писал Снейдерс и т.д. Фламандская школа живописи — это всегда многочастное производство... А рождение натюрморта — скорее богословская история. Например, голландцы — с рыбой, хлебом и вином — имеют явный христианский подтекст, который легко расшифровывается любым христианином. А у фламандцев — это всегда про радость жизни. У голландских протестантов — надкусанный хлеб, немножко подпорченные фрукты, отпитый бокал вина. У фламандцев — „Господи, спасибо тебе большое за то, что мы все это можем съесть!“».
Елизавета Лихачева также призналась, что для нее фламандский натюрморт — это еще и личная история, возможность «вернуться» в детство, когда однажды в Эрмитаже она попала в зал Снейдерса. «1988 год. Пожилая женщина показывает внуку картину „Рыбная лавка“ и объясняет: вот это камбала, это — лосось, это — тунец...»
По-прежнему под санкциями
Работы из провинциальных музеев — прекрасная возможность познакомиться с шедеврами, не очень известными широкой публике. А вот говорить о том, чтобы в Россию сегодня прибыли произведения искусства из-за границы, пока не приходится.
«Мы готовы принимать любые работы из любых музеев мира, — cказала aif.ru Елизавета Лихачева. — Но... нам ничего не дадут. Это второй пакет санкций. Или первый. Я уже и не помню. Одно из первых решений европейских стран о запрете ввоза в Россию произведений искусства».
На вопрос aif.ru: «А может ли „Пушкинский“ музей сегодня вывозить свои работы в другие страны?», директор ГМИИ ответила: «У нас такого запрета нет. Нам просто не дадут государственных гарантий. Парадокс в том, что на государственном уровне у России нет запрета на прием произведений искусства откуда-либо. На вывоз — есть. Ограничения на получение разрешения от Министерства культуры связаны прежде всего с гарантией сохранения и возвращения предметов музейному фонду РФ. Но опять же провоз через границу культурных ценностей и произведений искусства находится сейчас под европейскими санкциями».
К счастью, наслаждаться прекрасным искусством, в том числе западноевропейским, можно и в российских музеях. Выставка «Франс Снейдерс и фламандский натюрморт ХVII века» в ГМИИ им. А.С. Пушкина продлится до 26 января 2025 года. А в декабре в Белом зале Главного здания музея пройдет ХLIII Международный музыкальный фестиваль «Декабрьские вечера Святослава Рихтера», тематически связанный с выставкой.
