Возьмет ли Никита Михалков за свои «Утомленные солнцем-2» Золотую ветвь Каннского кинофестиваля (с первым «УСом» его в Каннах, напомним, благополучно прокатили), мы узнаем лишь в середине мая. Зато сейчас, по истечение первой недели проката «УС-2» в России, этому фильму можно смело отдать пальму первенства как ленте, вызвавшей самые громкие споры.
С таким ожесточением отечественное кино не обсуждали давно. Во-первых, потому что снимались «УС-2» аж 8 лет и аж за 50 млн. долл. (официально. Сколько еще денег потратили «за кадром», никто никогда не узнает). Поэтому всем было интересно – что же ТАКОЕ можно снимать так долго и так задорого? Во-вторых, Михалков уже давно воспринимается в народе не как очень хороший режиссер, а как одиозная личность – этакий Алла Пугачева с усами. И что бы эта личность ни сказала (или ни сделала), сказанное или сделанное тут же начинают обсуждать. В-третьих, первые «Утомленные солнцем» были действительно хороши – и драма там была, и юмор, и ностальгия, и блестящий актерский состав. Поэтому так хотелось продолжения…
Сам Михалков объяснял, что снимал «Утомленные солнцем-2: Предстояние» как попытку сказать «спасибо» всем тем, кто воевал. И как попытку объяснить молодому поколению на понятном им языке, какая цена заплачена за победу. И кто на самом деле её нам принёс. Чтобы молодые наконец перестали рассказывать похабные анекдоты про ветеранов и потеть на уроках истории в поисках ответа на вопрос, кто и как выиграл войну. Про язык – да, точно. Снят он на современном языке: с компьютерной графикой, баталиями соответствующего масштаба, кровавой плотью чуть ли не в каждом кадре и с кумирами нового поколения зрителей чуть ли не в каждом эпизоде: Дюжев, Смольянинов, Панин, Мерзликин, Гармаш, Меньшиков, Миронов… Собственно, самым сильным эпизодом за три часа экранного времени стал тот, в котором почти все эти актёры и собрались: сцена танковой атаки немцев на наш штрафбат, который какие-то штабные умники решили укрепить элитой нации – кремлевскими курсантами. Вот тут есть всё: и блестящая игра актёров (прежде всего - Евгения Миронова, командира штрафбата), и юмор, и трагедия. Когда наблюдаешь, как немецкие танки безжалостно превращают в фарш мальчишек, невольно сжимаются кулаки от бессилия. Безусловно, хороша сцена с подрывом моста – когда по чьему-то ошибочному приказу тысячи людей, которые пытаются убежать от наступающих немцев, прямиком отправляются в ад.
А остальные два с половиной часа экранного времени вызывают множество вопросов – прежде всего из-за сюжетных нестыковок. Куда и откуда плывет баржа, битком набитая ранеными, пионерами, гражданскими? Как туда попала Надя Котова (она же – Надя Михалкова), которая работала вожатой в пионерском лагере? Как мог раненый солдат (и кто он вообще, этот солдат? Провокатор? Больно уж выражение лица у него гнусное), лежа на качающейся барже, с первого же выстрела из ракетницы угодить точно в голую попу немецкого летчика, который в прямом смысле этого слова собрался нагадить на голову капитану баржи? Как герою Сергея Гармаша удалось продемонстрировать такую потрясающую живучесть: он уже на барже кровью истекал (у него оторвало ноги), тем не менее во время бомбежки баржи он не только сам выплыл, но и тонущую Надю за волосы из моря вытащил, помог ей повиснуть на рогатой мине, окрестил её (он оказался бывшим священником), после чего добровольно ушел на дно (а ведь самоубийство в православии – тягчайший грех!)? И как могла сама Надя за 5 лет (события в «УС-1» заканчиваются в 1936 г., а в «УС-2» начинаются летом 1941-го) из крошечной очаровашки превратиться во вполне себе половозрелую девушку? И откуда у комдива Котова, осужденного по 58-й статье, появились в лагере железные пальцы с выдвижными бритвами в них? Ведь политических не просто обыскивали утром и вечером: им заглядывали в рот и в анальное отверстие! Тут не то что бритву – иголку не спрячешь! Да, за время работы над фильмом сменилось несколько бригад сценаристов. Но перед началом съёмок можно было бы сесть и все вычитать, чтобы свести концы с концами!
Безусловный минус фильма – замена Ингеборги Дапкунайте на Викторию Толстоганову в роли Маруси. В Марусе-Дапкунайте чувствовался душевный надлом, тайна, то неуловимое обаяние, зовущееся женственностью. Ты смотрел на нее и понимал: да, за такую женщину могли подраться два мужика так, что один другого в конце концов в лагеря упек – только чтобы Маруся досталась ему. За Марусю-Толстоганову – плоскую, пустую, вульгарную, жеманную – Котов-Михалков с Митей-Меньшиковым не то что драться не стали бы: они в ее сторону даже не посмотрели бы…
Но даже на все эти минусы можно было бы закрыть глаза, если бы не одно глобальное «но»: фильм у Михалкова получился холодный, как тот цементный снег, которым в изобилии засыпали съёмочную площадку. Не тает этот снег, не обжигает. Не продирает тебя мороз по коже от увиденного. Может быть, это произошло потому, что те, первые «Утомленные» были от начала и до конца пропитаны ностальгией Михалкова по ушедшей России: с кружевными зонтиками, белыми чесучевыми костюмами, чаепитиями на даче. По тем дворянским гнездам, в которых жили совсем другие люди, с другими понятиями о любви, в том числе и любви к родине, верности, долге… Эта ностальгия тебя захлёстывала с головой. А война – как бы ни была трагична эта тема – оставила Никиту Сергеевича совершенно холодным. Она стала для него всего лишь поводом произнести трескучие фразы про подвиг, долг, честь… Вроде бы, правильные они – эти фразы. Но – не трогают, как не трогали никогда лозунги первомайской демонстрации, хотя в них тоже звучали правильные слова. Более того, этот невероятный пафос начинает в конце концов вызывать раздражение. Когда бомба с немецкого самолета падает аккурат в церковь (которая почему-то стоит одна посреди огромного поля, а вокруг – ни монастыря, ни села, ни какой-нибудь завалящейся деревеньки), все рушится, сметенное взрывом, и остается стоять лишь икона Богоматери с младенцем (на ней даже стекло не треснуло!), не умиление тебя охватывает: да, мол, ничто не сломит Русь!, а злоба: ну, нельзя же так зрителя мордой в кашу тыкать, крича: «Вот, намотай себе на ус! Ничто Россию не разрушит, никто не сломит!» На ус наматывать не хочется, а хочется уйти из кинотеатра, не дожидаясь конца фильма…
Нам очень важно ваше мнение о фильме! Оставьте, пожалуйста, свой комментарий ниже.
