«Когда мне позвонили из суда и сказали, что муж выселяет нас из дома, я была просто в шоке, — рассказывает Гюзелия Герасименко. Вместе с дочерью она живёт в крохотном домике в одном из поселков Волгоградской области. Больше семье идти было некуда. — Муж оформил дом на себя одного и продал его своей сожительнице вместе с прописанной в нём 16-летней дочерью Леной».
Женщина ходатайствовала отложить суд, но судья приняла решение провести заседание в её отсутствие. Гюзелию вместе с дочерью, даже несмотря на наличие прописки в квартире, выписали — в никуда. Формально — это нарушение прав ребенка. Но в небольшом поселке углубляться в тонкости закона не стали.
«Ребёнка нельзя выписать в никуда, — комментирует ситуацию юрист Сергей Яковенко. — Его можно выписывать только если есть возможность прописать по другому адресу». Гюзелию с дочерью суд отправил жить на улицу. Оказалось, нашлась юридическая схема, которая позволила сделать это в рамках закона. Более того, органы опеки на суде назвали Лену «бывшей» дочерью за то, что она больше не хочет общаться с отцом. Когда Лена услышала о своем новом «статусе», вернулась домой, собрала все подарки от папы и попросила вернуть их ему. С тех пор они не видятся.
Дача постоянного пребывания
Сейчас Гюзелия с дочкой Леной живут в дачном домике в садоводческом товариществе «Дружба» Волжского.
Чтобы хоть как-то обогреть ветхое жилище, женщина рубит дрова и топит печку. «Если ребёнок в школе, а я на работе, то когда мы приходим, здесь очень холодно. Вот вчера было всего 4 градуса в доме, — делится Гюзелия, — я работаю по 12 часов. Два дня работаю, два дня отдыхаю. Прихожу часов в семь вечера, растапливаю печку, спать ложусь часов в 12, а в 4 утра опять на работу».
В доме действительно холодно. Сооружение буквально насквозь продувается и промерзает, но пока это —единственное место, которое женщина может назвать своим домом.
Гюзелия вместе с детьми (у нее есть ещё 19-летний сын от первого брака) приехала в Волжский три года назад из Киквидзенского района, хутор Чернолагутинский. Мужчина надеялся в городе устроиться на высокооплачиваемую работу. «Я оставила хорошую должность, — говорит Гюзелия Герасименко, — была директором местного дома культуры. Распродали все хозяйство, сдали внаём дом и приехали к его родной тётке. Сначала мы жили у неё на даче, потом на съёмной квартире, а потом купили вот этот домик».
Женщина говорит, что с мужем они всегда жили неважно. Часто ссорились, супруг пил и даже пускал в ход кулаки. Поэтому, спустя 15 лет брака, она решила подать на развод.
Домик на даче стал постоянным местом жительства для семьи Герасименко.Фото: АиФ / Надежда Кузьмина
Бывшая жена — бывшие дети
«Детей не хотелось лишать отца. Какой-никакой, но он, всё же, отец», — отвечает Гюзелия на вопрос, почему не решилась на развод раньше.
Родной папа разрыв пережил с лёгкостью. Достаточно скоро у мужчины появилась новая семья, и супруг потребовал от Гюзелии написать отказ от приватизации её доли в их бывшем доме.
«Я даже не думала, что он так поступит. Я-то ладно, — говорит Гюзелия, — а причём тут дочь? Он подал в суд, чтобы нас снять с регистрации. Меня с сыном суд снял сразу, а вот Лену я отстояла. Однако и это не помешало ему продать наш дом, вместе с прописанной в нём дочерью, своей сожительнице».
Новая хозяйка, в свою очередь, только получив свидетельство о праве собственности на руки, написала иск в суд, в котором потребовала выселить девочку. «Нас выписали в никуда. Я не прописана, сын не прописан, теперь и дочь будет не прописана. Органы опеки предложили отцу прописать у себя дочку. Но куда он пропишет, если у него самого нет прописки? Предложили нам прописаться здесь на даче, так как тут, по их мнению, есть все условия. Судья сказала, что сочувствует, но ничего поделать не может», — вздыхает Гюзелия.
В домике одна комната площадью чуть более 15 квадратных метров. Фото: АиФ / Надежда Кузьмина
На суде по выписке присутствовали и местные органы опеки, которые заявили, что закон действительно позволяет новой хозяйке выписать бывших жильцов. Как выяснилось, суд может принять решение о выписке ребёнка, если новый хозяин не приходится ему родственником — именно для этого отец девочки и продал квартиру новой жене, полностью отказавшись от своих имущественных прав.
Органы опеки заступаться не стали. В приватном разговоре с отчаявшейся Гузелью заявили: «Девочка у вас уже взрослая — сама может себе заработать на жилье».
Папа же на суд не явился, так как давно находится в розыске за неуплату алиментов. Но даже этот факт не помешал ему подать ещё один иск в суд на бывшую семью. На этот раз, на раздел имущества.
«Папа-призрак»
Сама Лена, дочка Гюзелии, очень стесняется всей этой ситуации. Постоянно плачет, разговаривать с журналистками отказывается. Она ходила на суд вместе с мамой, где вернула новой папиной сожительнице пакет с подарками от отца.
«Я не хочу с ним разговаривать. Постоянно вижу – он сидит в «Одноклассниках», просится ко мне в друзья, но я его не добавляю», — говорит Лена.
Действительно, у мужчины есть несколько аккаунтов в социальных сетях, но для службы судебных приставов он всё равно находится вне зоны досягаемости. А в судах его интересы представляет новая гражданская супруга — Татьяна Саламатина.
В 2011 году гражданка Саламатина была участницей программы «ЖКХ» на «Первом канале». Её когда-то тоже выписали по суду из квартиры, которую она хотела получить, ухаживая за старушкой. Но пожилая женщина переписала завещание в пользу общественной организации, а потом при весьма загадочных обстоятельствах свела счеты с жизнью.
Казалось бы, кому как ней, Татьяне Саламатиной, когда-то тоже оказавшейся на улице, в малоприспособленном для жилья сарайчике, понять отчаявшуюся Гюзелию? Саламатина считает, что шум вокруг дачного домика создан искусственно, а единственная цель бывшей жены её гражданского мужа – завладеть домом на хуторе.
«Они там не живут и никогда уже жить не будут, — считает Татьяна Саламатина. — Лена учится в Волжском, поэтому прописка для них – просто формальность, которая нужна лишь для захвата собственности Эдуарда, – уверена женщина.
А вот как сам Эдуард Герасименко комментирует эту ситуацию: «Дом вполне пригоден для проживания. Я там сделал водяное отопление, к тому же дом можно обогревать и дровами. То, что касается его внешнего вида, то да — снаружи я не успел его отделать, зато внутри весь ремонт сделал сам, своими руками», — говорит мужчина. Новое жильё для своей бывшей семьи он оценивает как очень хорошее. Гузелия, которая вынуждена сама рубить дрова, чтобы хоть как-то отопить ветхий домик, с ним не согласна.
От своих обязательств по отношению к дочке Эдуард не отказывается, напротив, говорит, что единственная цель продажи дома в Киквидзенском районе — это покупка отдельного жилья для Лены. Единственное о чём он жалеет сейчас, это то, что не может нормально общаться с дочерью. Говорит, бывшая жена категорически против. «Сейчас я устраиваюсь на работу и снова буду платить алименты, — добавляет Эдуард, — но от того, чтобы общаться с дочерью и помогать ей, я никогда не отказывался!».
Вмешаться в спор могли бы органы опеки и попечительства, но они предпочли занять в судебном заседании иную позицию и даже, в каком-то смысле, поддержали сторону истца. Заявили, что девочка жильём обеспечена и является уже бывшим членом семьи, так как с отцом отношений не поддерживает. Так дочь Эдуарда стала «бывшей».
Редакция Аиф.ru самостоятельно обратилась к главе администрации хутора Чернолагутинский Киквидзенского района Сергею Рябову, на территории которого находится злосчастный дом. Как выяснилось, чиновник знает о судебном споре, но давать какие-либо комментарии не хочет.
Не менее сдержанно оценивают перспективы этого дела и юристы. Так, например, одним из вариантов, по мнению некоторых адвокатов, могло бы стать признание в суде недействительной сделки купли-продажи дома между Эдуардом Герасименко и его гражданской женой, так как они совместно проживают и ведут общее хозяйство. Но доказать данный факт, а именно, что реальных передвижений денежных средств между ними не производилось, по мнению специалистов, будет крайне сложно, а то и вовсе невозможно.
Нужны хорошие специалисты в области прав ребёнка, но в Волгоградской области таких экспертов немного. Поэтому «бывшая» дочь вместе с мамой продолжают жить на хуторе и пытаются сами разобраться с существующими законами.