Когда Теодор был маленьким, его называли вундеркиндом. В 12 лет он поступил одновременно на два факультета Афинской консерватории, потом поехал учиться в Россию, и легендарный профессор Илья Мусин, воспитавший Темирканова и Гергиева, назвал молодого грека гением. Сегодня Курентзису – 46, он худрук Пермского театра Оперы и балета, пятикратный обладатель премии «Золотая маска»… Но как говорить с гением? Разве что призвать на помощь его соотечественников – мудрецов Древней Греции…
Софокл: «Ум – несомненно, первое условие для счастья»
Ум – одна из необходимых составляющих счастья. Что нужно еще? Безумие. Счастье ведь есть путешествие ума по лестнице духа. Недаром говорят: «Я без ума от чего-то», когда человек от нахлынувшего на него счастья теряет ориентиры, когда нарушаются все природные законы…
Хилон: «Исстрачивая деньги на ненужное, ты мало будешь иметь их на необходимое»
Деньги для счастья не обязательны. Я много трачу. Очень много! Потом обычно хватаюсь за голову. Но это не страшно. Мне кажется, люди, имеющие большие деньги, менее счастливы, чем те, у кого их нет. Бедные счастливы уже потому, что стремятся к счастью с азартом. Богатые же уверены, что счастье принадлежит им априори, и часто лишаются его. Я не богат. (Когда Теодор жил в Москве, у него не было собственной квартиры – арендовал, машины – пользовался такси, счетов в банке. – Авт.). Вам, наверное, сложно в это поверить. Я зарабатываю немало, но большую часть денег трачу на инструменты для своего оркестра, даю людям. Люди, окружающие меня, мои близкие, те, с кем приходится работать, имеют скромные зарплаты, поэтому, когда мы ходим вместе обедать или ужинать, часто плачу я, считая несправедливостью тот факт, что они получают меньше. Словом, закрываю дырки направо-налево. И испытываю от этого счастье. Когда у меня не было ни копейки, я и тогда чувствовал себя счастливым. Деньги ничего не значат. Если их нет – не стоит плакать и переживать. Без них еще никто не умер. Но, когда они появляются, то становятся большим испытанием для любого человека.
Прежде я часто брал в долг, были проблемы. Поддерживали друзья. В Санкт-Петербурге один замечательный человек давал мне деньги, зная, что я не смогу их скоро вернуть. Другой великий человек помогал в Москве – я жил в его квартире, когда негде было жить; он давал деньги, пока у меня не было работы. Это удивительные люди, я помню их заботу обо мне. Поэтому считаю своим долгом помогать другим. Не столько даю в долг, сколько просто даю. А друзей у меня достаточно много.
Демокрит: «Мы не столько нуждаемся в помощи друзей, сколько в уверенности, что мы ее получим»
Конечно, помощь – вид внушения. Хотя я очень часто разочаровывался в друзьях, со мной поступали непорядочно, меня предавали. Но я не злопамятный. Всех прощаю. Не могу ненавидеть. И не перестаю общаться с теми, кто предал. Как у меня это получается? Надо просто анализировать свои поступки - не предал ли ты Бога, не совершил ли архипредательства... Хотя в Новосибирском театре, к примеру, были и предатели, и саботажники, и мне говорили: «Увольняй, имеешь полное право». Испытание властью – одно из сложнейших испытаний в жизни человека. В этот момент надо просто понять, что, оставив человека без работы, ты заставишь голодать его семью, его ребенка. Как можно взять на себя такой грех? Не дай Бог, что-то случится, пропадет человек. Надо понять его, даже если он пошел против тебя – у него проблемы, он не осознает, что делает. Я переживаю за людей. Переживаю и за себя – сколько раз своему «начальнику» Богу я обещал одно, а делал другое? Сколько раз таким образом оскорблял его, вел себя по отношению к нему кощунственно? И что же, он тоже должен был меня уволить? Но это увольнение не чета любому другому. Это уже – до свидания. Конец души. Все – по домам… Мир искусства сложен. Главное – понять, насколько не совершенен ты сам, и принять несовершенство других.
Я интересовался таинствами жизни афонских монахов, провел некоторое время с ними. Нет, стать монахом не пытался. Кто я такой, чтобы стать им? Это не каждому дано. Только, если Бог захочет. Быть монахом – совсем не то, что быть дирижером, например. Ну, нравятся тебе фрак и дирижерская палочка, и что с того? К сожалению, первое, что делает большинство современных людей, желающих стать дирижерами, – покупают себе палочку. А те, что хотят стать священниками, торопятся надеть рясу. У нас в Греции есть выражение: «Не ряса делает священника». Добавлю: «И не палочка – дирижера».
Последний раз я дирижировал концерт с палочкой много лет назад. Конечно, когда сильно устаю, могу себе это позволить и сегодня. Но только на репетиции. На концерте – никогда! Она же мешает. Палочка… ну… это… Дирижировать с палочкой – все равно что заниматься любовью в презервативе. Между тобой и оркестром появляется что-то лишнее, общение происходит не напрямую, а через этот предмет. Связь рушится.
Сократ: «Женишься ты или нет, все равно раскаешься»
Согласен. И так плохо, и так плохо. И так хорошо, и так. Добавить нечего.
Гомер: «Женщину украшает молчание»
Верно, молчание – золото. Но молчание не есть опустошение. Иногда достаточно того, что женщина смотрит тебе в глаза и говорит короткие два слова. Многословие не всегда содержательно.
Клеобул: «Жену бери ровню»
Не знаю… По-моему, я притягиваю к себе психопаток, они меня любят. Так что, когда однажды встретил «ровню», очень удивился. Сегодня это такая большая редкость. Для меня «ровня» - психически здоровая женщина, хотя в современном мире женщина с психическим заболеванием - уже практически норма. Особенно это касается, мне кажется, тех, кто вырос в советское время, гречанок - тоже. Истеричность, комплекс неполноценности, непримиримость с полом, психозы, раздутые амбиции… Негатива в женщинах – в достатке. У «ровни» же есть мечты, но нет амбиций, она желает найти истину и не стремится быть такой, какой быть модно, хорошо, выгодно. Она хочет остаться самой собой, а не пытается стать той, которой не сможет быть никогда.
Многие молодые люди, выбирающие спутницу жизни, ориентируются на свою мать, хотят, чтобы супруга была похожа на нее. Когда-то и я, знакомясь с женщинами, спрашивал себя: «А понравилась ли бы она моей маме?». Но, осознав всю нелепость вопроса, стал относиться к нему более мудро, перестал себя мучить. Ведь не маме жениться на этой девушке, не маме с ней жить, спать… Проблема – найти человека, который нравится тебе, который устраивает тебя. И, если нашел его, должен быть уверен в своем выборе, даже если все вокруг считают, что твоя подруга некрасива. Конечно, есть определенный тип девушек, который мне нравится, но вообще-то красивы все. В каждой – своя красота, нужно только разглядеть ее. Никакого отношения к модным тенденциям она не имеет: цвет глаз, длина ног – все это пустое. Хотя могу вам сказать, что русские, к примеру, определенно красивее гречанок. Русская женщина – это что-то невероятное! Особенно не из Москвы. Очень красивые девушки в Кемерове, Новокузнецке, Ростове-на-Дону…
Но, опять же, что такое красота? Когда мы говорим о ней, то подразумеваем часто только внешнюю оболочку. А красота – это нечто другое. Вот вы любили когда-нибудь в жизни? мужчину? без ума? было у вас такое, чтобы вы любили скелет человека? его кости? Нет? Значит, не любили! В основном, ведь как люди говорят: «Я люблю твои голубые глаза… твои белые волосы… твою сексуальность…». А, по-моему, по-настоящему любит тот, кто может сказать: «Я люблю твою кровь. Люблю твои кости…».
Я не стремлюсь всем понравиться, и, в отличие от девушек, никогда ничего специально не делаю, чтобы привлечь к себе внимание. Они же, к сожалению, часто просто заблуждаются. Им кажется, что они любят меня, как бывает влюблен пациент во врача, который сделал ему операцию, путешественник – в водителя, который вез его, спящего, по пустыне. Но, если ты способен любить скелет, внешний облик не важен. Потому что каждый когда-нибудь превращается в скелет… когда разрушается потолок и открываются небеса...
Демокрит: «Свободным я считаю того, кто ни на что не надеется, и ничего не боится»
- Очень переживаю за свою свободу. Это эгоизм. В то же время ничего не боюсь, ни на что не надеюсь. Если чего-то ждешь, на что-то надеешься, ты не свободен. Ты полноценен только, когда проживаешь данную секунду. Нельзя все время думать: ах, что было пять минут назад, ах, что будет потом… Тогда ты уже не свободен, ты не владелец самого себя, не сознателен. Конечно, и меня посещают какие-то страхи. Но, к примеру, когда боишься стать плохим, плохим и становишься. Приходится бороться с собой, наказывать. Сажусь перед своим портретом и бью его кнутом. Шучу. Если происходит что-то нехорошее, портится настроение. Бывает, гневаюсь, становлюсь очень нервным, в смысле - эмоциональным. Адреналин в крови сразу повышается, самочувствие ухудшается. Я ведь сильно переживаю из-за отношений с людьми. Но, когда они относятся к работе безответственно, и приходится все делать за них, без эмоций не обойтись. Стараюсь быть гибким, когда хорошее настроение – получается. А когда плохое, люди, пришедшие ко мне, могут наблюдать гром и молнию. Потом просишь прощения. Но для этого нужны силы.
Аристотель: «Все знают, что смерть неизбежна, но так как она не близка, то никто о ней не думает»
- Боюсь ли смерти? Отвечу так: «Я люблю жизнь».
Смотрите также:
- Геннадий Хазанов: «Завтра будет лучше, чем вчера!» →
- Владимир Коренев: «Оптимистом быть выгодно» →
- Максим Аверин: «В любви я беззащитен» →