Двенадцатый чемпион мира по шахматам в разговоре с «АиФ» анализирует ход, сделанный ВАДА, восхищается китайцами, а так же вспоминает политиков и заключенных, с которыми встречался за шахматной доской.
Виктория Хесина, «АиФ»: Анатолий Евгеньевич, вы стали лауреатом Национальной спортивной премии в категории «За укрепление международных спортивных отношений». Хочется спросить: а у нас ещё остались какие-то международные спортивные отношения? Кажется, укреплять уже нечего...
Анатолий Карпов: Есть непростая ситуация с МОК, с ВАДА, но она не распространяется на весь спорт. В шахматах этих проблем нет. Более того, скажу, что в шахматах я делаю то, что не делает больше никто. Турниры, которые я создал, проходят не только в России, но и по всему миру. Школы Анатолия Карпова есть на всех континентах, кроме Австралии, — в Индонезии, Иране, Аргентине, Бразилии, Чили, США и т. д. А если получится реализовать всё наработанное в прошлом году, то число стран, где есть мои школы, превысит 40. Я постоянно встречаюсь с мэрами, губернаторами, руководителями компаний, договариваюсь о финансовой поддержке, потому что надо нанимать тренеров, иметь какой-то фонд, чтобы талантливые дети могли ездить на соревнования. В Словакии, например, сейчас я помогаю вести образовательную программу, цель которой сделать так, чтобы шахматы появились в каждой обычной школе.
— Это то, чего в России нет?
— Будет. Мы идем к этому. Сейчас у нас уже порядка 14 регионов, где принято подобное решение. Дальше всего мы продвинулись в Тюменской области: там программа стартовала ещё 8 лет назад и сегодня шахматы преподают в 350 школах и 80 детских садах. Польза от этого колоссальная — и общее развитие, и математика, и логическое мышление.
А ещё мы в Тюмени ставим шахматные столы во дворах. Мне кажется, это один из способов вернуть жизнь в наши дворы. Это ведь то место, где раньше всегда что-то происходило — встречи, игры, разговоры. А сейчас многие даже не знают соседей по лестной клетке. Так вот, когда двор живет, туда не лезут хулиганы, там с детьми ничего плохого не должно произойти.
— Вернёмся к нашим олимпийским проблемам и ситуации с ВАДА.
— Давайте вспомним, с чего началась борьба с допингом. В 60-х от амфетаминов стали помирать велосипедисты. Тогда и решили создать список запрещённых препаратов, стимулирующих работу организма и наносящих при этом вред здоровью. Шло время, список разрастался. Критерии включения оказались настолько размыты, что в список стали попадать такие безобидные средства, как мельдоний. И что дальше? Можно туда стакан сока включить, аргументируя это тем, что он улучшает результаты. Или алкоголь, как сделали у нас в шахматах при Илюмжинове. Глупость же полная! Подходы какие-то разные. Можно сослаться на болезнь, как набившие оскомину норвежские биатлонисты с астмой, и получить добро на употребление допинга. А можно схлопотать дисквалификацию за капли для носа, как было с нашей лыжницей.
Но самое поразительное, что допинг-контроль отдан структуре, которая к спорту не имеет никакого отношения, — т. е. ВАДА. Почему спортивное общество пошло на это — я не понимаю. Как не понимаю и попыток применения коллективной ответственности в отношении всех российских спортсменов. Создаётся впечатление, что все силы на борьбу с допингом направлены в адрес одной страны. Где, скажем, были громкие расследования допинга в США, когда Армстронг признался, что на протяжении всей своей карьеры в велоспорте принимал запрещённые препараты? Как-то этого не случилось. Видимо, потому что США платят больше всех взносов в ВАДА.
К сожалению, в действиях ВАДА я вижу больше служения политическим интересам, нежели спортивным. Думаю, руководители, в том числе и в МОК, попросту забыли то, о чём говорил Кубертен, веривший в объединяющую силу спорта. Впрочем, это случилось не сегодня. Политика впервые полезла в спорт в 1980-м, когда произошёл бойкот Игр в Москве.
— За нами не заржавело, и мы ответили бойкотом Олимпиады-84 в Лос-Анджелесе.
— Да, был у нас такой министр спорта Грамов, который всё это придумал, обосновал и согласовал с Горбачёвым. Это вообще самый неудачный спортивный руководитель в нашей истории, а я знавал многих, даже Машина (1962–1968 гг.). Та самая ситуация, когда редактор провинциальной партийной газеты выбивается в большие начальники. Расскажу эпизод, показывающий, насколько «глубоко» человек знал спорт. Была пресс-конференция, на которой Грамов объяснял, почему СССР не едет на Олимпиаду: «Американцы не гарантируют безопасность и т. д. И наш легкоатлет...» Грамов задумался и произнёс единственную фамилию, которая пришла ему на ум: «Сальников». Он даже не знал, что Сальников — пловец! Естественно, в зале хохот. Я уже не говорю о том, что анекдот «Отвечу господину Рейтеру» прозвучал из его уст. То есть вопрос задавал журналист агентства «Рейтер», а министр, не понимая, с кем говорит, заявил: «Отвечу господину Рейтеру». Понятно, какой человек решал судьбу поездки сборной на Олимпиаду?
Так вот, после 84-го возня вокруг Игр на время поутихла, но стоило вновь обостриться отношениям между Россией и Западом, как всё пошло на новый виток. Но скажу одно: лишая Россию, одну из главных спортивных держав, возможности полноценно участвовать в Олимпийских играх, МОК наносит удар по себе же. И удар этот очень серьёзный, в том числе и с коммерческой точки зрения.
За решёткой, за доской
— Допинг в шахматах есть? Может быть, какие-то препараты, помогающие успокоить нервы?
— Помочь может аутотренинг. Я долго отрабатывал и нормы своего поведения, и отношение к происходящему. Закончилась партия — надо просто выкинуть её результат из головы. Неважно, положительный или отрицательный: и то и другое может вывести из состояния равновесия... А таблетки? Нервы, может, они и успокоят, вот только замедлят умственный процесс. Я один раз в жизни принял половину детской дозы снотворного накануне игры. Встал с тяжелейшей головой, которая была не способна ни на что. Да и потом, если бы существовали стимуляторы умственной деятельности, их бы в первую очередь использовали политики, а не спортсмены. Ну, например, чтобы поддержать энергию лидера. И если бы это было, то мы бы уже знали. Потому что, когда политик уходит в отставку, он начинает разговаривать (улыбается).
— Кто из власть имущих силён в шахматах?
— Не знаю, как играл в шахматы Ленин, и не думаю, что известная партия Сталин — Ежов была на самом деле. А так... Из всех лидеров я бы, пожалуй, выделил венгра Яноша Кадара. Канцлер ФРГ Шмидт играл не очень, в отличие от его жены. Знаю, Кастро был неплох, Тито, Чаушеску. Чаушеску, кстати, мне рассказывал, что научили его и шахматам, и политике... в тюрьме.
— Как, кстати, поживает ваша программа «Шахматы в тюрьмах»?
— 20 лет в том году отметили. Сейчас у нас во всех колониях есть шахматные кружки, проходят чемпионаты, как среди работников ФСИН, так и среди заключённых. Шахматы — это ведь не просто возможность убить время за решёткой. Эта игра дисциплинирует, учит выдержке, помогает в социализации людям, которые выходят на свободу.
Первыми, кстати, кто скопировал у нас эту программу, были украинцы. Забавно, но оказалось, что главная зона СССР находилась не в Магадане или Свердловской области, а именно на Украине — в Харькове одновременно действовали 13 колоний. А всё потому, что Украина своих заключённых предпочитала не вывозить в Россию (улыбается). Так вот, после Украины нашу программу взяла Бразилия. За два года они научили шахматам 6 тысяч человек, я по просьбе губернатора провинции Сан-Паулу проводил встречу с лучшими из них. Дальше я эту программу предложил шерифу полиции штата Иллинойс. У меня ведь в США три школы действует — в Нью-Йорке, Канзасе и тот самом Иллинойсе. Сын шефа полиции был учеником моей школы — познакомились, разговорились, он заинтересовался. Они тут же закупили 200 комплектов шахмат для тюрьмы в Чикаго. Тюрьма, надо сказать, огромная, у нас таких в сталинские времена не было. Дальше Швейцария, Белоруссия, Чили. В Англии, Италии, Армении тоже появилась подобная программа. Они запускались самостоятельно, без моего участия. Думаю, в Монголии, Китай, Киргизии её тоже возьмут.
— В прошлом году, знаю, прошёл международный шахматный турнир среди заключенных.
— Да. Сначала мы провели один матч по интернету США-Россия. Потом случилось ухудшение отношений, мы не стали настаивать на продолжении. Но тут вдруг звонят из Америки, соединяют меня местным с генералом. Он: «Что-то вы нас позабыли?». Я ему отвечаю, с нашей стороны интерес есть, но у Америки сегодня вопросы к России. Он: «Заключенные в политику не играют, они играют в шахматы». В общем, провели второй матч. Были ещё матчи Швейцарией, Белоруссией... А в прошлом году случился прорыв — смогли на турнире объединить заключенных семи стан:— США, Бразилия, Англия, Италия, Россия, Белоруссия, Армения . В следующем, думаю, будет ещё больше. Испания может присоединиться. Опять же Украина, которая в 2019 г. не стала подключаться. Хотя, по моей инициативе, приглашение шло стороны США. Я понимал, что если мы запустим его из России, то будет отказ. Но почему- то они и на призыв американцев не откликнулись.
— И какое место у российских заключенных на всех этих турнирах.
— Всегда первое. Программа то у нас 20 лет идет.
Копировать у китайцев
— Давайте о шахматах на свободе. Интерес к любому виду спорта растёт, когда есть противостояние ярких личностей. В шахматах же мы не наблюдаем никакой интриги — на протяжении 10 лет здесь доминирует Магнус Карлсен.
— Главная проблема современных шахмат в том, что, к сожалению, чемпионы мира помельчали. Понимаете, раньше чемпион — это эпоха: Стейниц, Ласкер, Капабланка, Алехин... Это были глыбы шахматные, большие индивидуальности. Я не ставлю под сомнение титул Карлсена — он настоящий чемпион, но он не смотрится как явно выдающийся человек. А его оппоненты и подавно. Думаю, дело в образовании. В шахматах сегодня взят американский подход — специалист узкого профиля, который я принять не могу. Надо всё-таки развивать свой интеллект. Ботвинник, утверждавший, что нужны самые разносторонние знания, конечно, прав. Хотя бы потому, что если ты закроешь себя в шахматах, то первая же неудача обернётся срывом.
— Может, китайцы потеснят Карлсена? Вы ведь как-то обмолвились, что недалёк тот час, когда они выйдут в лидеры в шахматах.
— Уже выходят. Я часто там бываю, одно время даже работал консультантом шахматной федерации в олимпийском комитете Китая. Китайцы знаете в чём молодцы? Они взяли всё лучшее, что было с организационной точки зрения в советской шахматной школе, и добавили своё. Вы бы видели фантастический комплекс в Пекине, созданный для традиционных китайских и привычных нам шахмат! Финансируется он государством. Там есть всё — гостиница, турнирные и спортивные залы, рестораны. Приезжают за две недели и готовятся к соревнованиям. Чтобы так, как у нас, когда команда собирается за 2–3 дня, у китайцев быть не может. В Шанхае открыт шахматный центр — 4-этажный дворец, турнирный зал на 800 человек. Я был просто поражён: под строительство мэр выделил участок земли, по московским меркам, на Пушкинской площади. Всё содержится за счёт города. Теперь уже нам только и остаётся, что копировать у них.
Знаете, когда сейчас я им говорю, что у моего отца, работавшего главным инженером на златоустовском заводе, было семь учеников-китайцев, то они мне просто не верят. Они сегодня уже не понимают, чему один русский мог научить семь китайцев.
