В этом году США посадили на Марс очередной марсоход, уже пятый по счёту. Китай тоже сделал это, но впервые. В западных странах стремительно развивается частная космонавтика, а Илон Маск поставил на поток производство возвращаемых ступеней ракет и строит пилотируемый корабль многоразового запуска Starship.
А что же Россия? В 2021 г. мы объявили о предстоящем выходе из программы МКС, проанонсировали создание национальной орбитальной станции и опять отложили запуск станции «Луна-25». Ах да, отправили на орбиту «киноэкипаж»… О том, где место России в новой «космической гонке» и куда нам двигаться дальше, мы беседуем с научным руководителем Института космических исследований РАН, академиком Львом Зеленым.
Клондайк рядом с Землёй
Дмитрий Писаренко, «АиФ»: Лев Матвеевич, действительно, получается, что самое заметное событие для нашей космонавтки в этом году — полёт артистов на МКС. А ведь так ждали запуска станции на Луну, где мы не были с 1976 г. Не обидно?
Лев Зеленый: Знаете, бывают годы тучные, а бывают голодные. «Луна-25» должна была улететь в октябре, но Роскосмос перенёс запуск на лето 2022 г. Столько лет ждали, можем подождать ещё несколько месяцев. 45 лет не летали наши аппараты на Луну — ну, хорошо, теперь будет 46. Зато летом будет хорошее стартовое «окно», и станция долетит с минимальными затратами.
С марсианским аппаратом похожая история вышла. У нас есть совместный с европейцами проект — «ЭкзоМарс». Аппарат должны были запускать в июле 2020 г., когда было подходящее «окно», но не успели доработать: нашим специалистам нужно было проводить испытания в Италии, а тут случилась пандемия. Теперь ждём запуска в 2022 г.
— Китайцы уже посадили аппарат на обратную сторону Луны, что технически гораздо сложнее. Кого мы удивим запуском «Луны-25»? Что даст эта миссия?
— Мы хотим не просто на Луну попасть, а на её Южный полюс. В эту область ещё никто не садился. Там есть свои сложности, баллистические ограничения.
На полярные области Луны нацелены не только мы. США и Китай тоже собираются отправлять туда экспедиции. Дело в том, что там другая природная среда, она отличается от средних лунных широт, куда были все посадки до этого. Главное, там есть залежи водяного льда, на это существует много указаний. Он лежит под поверхностью, пока непонятно, насколько глубоко. А вода всегда привлекает внимание учёных: это источник жизни и ресурсов. Если строить лунную базу, то именно там. Из воды методом электролиза, используя солнечную энергию, которой на Луне много, можно получать кислород и водород. Кислород — для дыхания, водород — как топливо для более дальних полётов, к тому же Марсу.
Для науки там масса интересного. Водяной лёд на Луну на протяжении 4 млрд лет доставляли кометы, а уже доказано, что их вещество может содержать сложные органические молекулы, зёрна будущей жизни. Не исключено, что в лунном грунте, как в «вечном холодильнике», эти молекулы сохранились. Наконец, Луна — отличное место для проведения астрофизических измерений. Там нет атмосферы, магнитного поля, радиошумов. Если поставить там обсерваторию, будет очень удобно исследовать космические лучи — частицы сверхвысоких энергий, прилетающие из глубин Галактики. Мы их называем «странниками Вселенной». Мой друг Михаил Панасюк, возглавлявший НИИ ядерной физики МГУ и год назад умерший от коронавируса, предложил для изучения этих частиц большой научно-исследовательский комплекс. С точки зрения фундаментальной науки, это очень важный проект.
— А какую практическую пользу освоение Луны может принести? Правда, что там много редкоземельных металлов и это просто клондайк у нас под боком?
— Помимо комет, Луну бомбардировали астероиды. Они бывают каменные и металлические. Основной металл в них — железо, но есть вкрапления из никеля, кобальта, платины, золота, серебра. Владислав Шевченко, ещё один мой друг, возглавляющий отдел исследований Луны и планет ГАИШ МГУ, провёл расчёты и пришёл к выводу, что один металлический астероид диаметром 1,5 км, упавший на Луну, может содержать различных элементов на сумму до 1,2 квадрлн руб. (Квадриллион — единица с 15 нулями, миллион миллиардов. — Ред.) Представьте, один астероид может покрыть потребности человечества в никеле на 2 тыс., а кобальта — на 10 тыс. лет вперёд! При этом для добычи ценного сырья не нужно строить шахт, оно уже лежит вблизи поверхности, с окололунной орбиты его видно в кратерах.
На Земле дефицит редких и редкоземельных металлов ощущается всё сильнее, из-за развития высокотехнологичных отраслей потребность в них растёт, а добыча снижается. Согласно прогнозам, разведанных запасов платины, меди и никеля хватит не более чем на 40 лет. Что дальше? Вот тут Луна и может прийти на помощь. Конечно, доставка этих ресурсов на Землю — очень сложная задача. Но неудивительно, что астероидами активно занимаются американцы. У них есть такая идея — менять их орбиту, приближать к Земле, после чего осваивать на них добычу ресурсов. Но мне кажется, что проще и дешевле добывать то же самое вещество на Луне, где его оставили уже упавшие астероиды.
Чем опасен Марс?
— С 2025 г. начнёт действовать новая Федеральная космическая программа. На чём нам стоит сосредоточиться?
— Думаю, первые 5-6 лет новой программы будут посвящены тем проектам, которые разрабатывались и финансировались в рамках текущей, но не были реализованы. Это прежде всего «Спектр-УФ» — продолжение экспериментов серии «Спектр». В 2019 г. мы запустили орбитальную астрофизическую обсерваторию «Спектр-РГ», которая строит подробную карту Вселенной в рентгеновском диапазоне длин волн. А «Спектр-УФ» будет работать в ультрафиолетовом диапазоне — наблюдать рождение новых звёзд, исследовать экзопланеты и пр. Этот диапазон есть у американского орбитального телескопа «Хаббл». Но он через 5 лет завершит свою работу, и наш «Спектр-УФ» станет единственным прибором в этом сегменте научных исследований. После него планируется запуск ещё одной космической обсерватории, «Миллиметрон». Это очень смелый проект — там сложная техника, тонкие измерения.
Но главное, чего я жду — это исследования Венеры. Запуск аппарата «Венера-Д» запланирован на конец десятилетия. Роскосмос предложил развить целую программу, сделать несколько экспедиций. Напомню, Советский Союз осуществил 10 успешных посадок на Венеру! У нас хорошие традиции исследований этой планеты, не зря её называют «русской». Стоит вспомнить, и что «знатная» атмосфера Венеры была открыта нашим великим соотечественником Ломоносовым в 1761 г.
По Марсу, к сожалению, у нас никакой программы, кроме «ЭкзоМарса», пока нет. Но там и так уже довольно тесно, так что лучше целиться на Венеру.
— У нас, как правило, денег на всё задуманное не хватает. Может, более трезво оценивать свои возможности и сосредоточиться на Луне, раз уж она сулит такую практическую выгоду?
— Так и будет, Луна в приоритете. В текущей программе прописаны три экспедиции на неё — «Луна-25», «26» и «27». Но в планах есть и «Луна-28» с доставкой грунта из полярных областей, и «Луна-29», в рамках которой будет высажен робот-геолог. Его задача — искать на Луне ресурсы, те же редкие металлы. А дальше всё должно перейти в пилотируемую программу с развёртыванием лунной базы и астрофизической обсерватории.
— Кто первым ступит на Марс? Американец или китаец?
— Я не очень верю, что в обозримом будущем такой полёт вообще состоится. Он таит в себе много опасностей, о которых редко говорят. Главная — это радиация, те самые частицы сверхвысоких энергий. Они не только вызывают лучевую болезнь, но и влияют на мозг, причём в реальном времени, то есть сразу. Такие эксперименты проводились в Дубне. Там мышей обучали бегать в лабиринте и искать еду. Они запоминали этот путь, а затем их подвергали облучению, эквивалентному тому, которое получат космонавты при полёте к Марсу. И мыши всё забывали. Что это значит? То, что, возможно, ещё по пути к Марсу экипаж разучится управлять кораблём.
В своё время Королёв опасался, что человек в космосе может сойти с ума. К счастью, магнитное поле Земли и атмосфера защищают нас от высокоэнергичных частиц, на околоземной орбите они тоже «срезаются», поэтому экипаж МКС находится в относительной безопасности. Но за пределами геомагнитного поля космонавты попадут под жёсткое воздействие радиации, и что будет с их психикой и памятью, действительно непонятно.
Гонка без России
— Илон Маск, между тем, бредит колонизацией Марса, мечтает миллион человек туда переселить. Как вы относитесь к эпатажному миллиардеру? Стоит ли у него чему-то поучиться?
— Он пытается решать сложнейшие задачи, хотя во многом повторяет то, что было сделано нами полстолетия назад. Но у него большие планы и возможности, а также поддержка НАСА.
Думаю, нам нужны свои Илоны Маски. Недавно был юбилей Ломоносова, и, перефразируя нашего замечательного учёного и поэта, могу сказать в тему, что «может собственных Илонов российская земля рождать». Но для этого нужно работать, и мы кое-что делаем. Недавно проводили образовательную конференцию «Дорога в космос». На ней собираются учителя физики и астрономии, преподаватели вузов, музейные работники, сотрудники планетариев. Задача — привлечь самых талантливых ребят в космонавтику. Это непросто сделать. Космос, к сожалению, потерял ту великую романтику, которая была у него раньше и которая позвала в эту отрасль меня и моих товарищей в 1960-70-е. То же самое было и в США, кстати. Американцы очень гордились своим первым «Аполлоном», который сел на Луну. Вторым тоже, а потом, когда полетели третий, четвёртый, пятый, то на телевидение пошли жалобы: зачем вы нам вместо бейсбольного матча показываете очередную посадку на Луну? Люди пресытились.
Надеюсь, новые исследования Луны и Венеры, о которых мы говорили, вызовут у наших школьников и молодёжи всплеск интереса к космосу. И вновь найдётся место романтике.
Здесь я хочу поспорить с вашим скепсисом по поводу киносъёмок в космосе. Вернуть космосу романтику весьма непросто, а, как учат нас классики, «кино является важнейшим из искусств». Всё измеряется результатом — давайте дождёмся выхода на экраны фильма «Вызов», а потом уже будем обсуждать его. У каждого поколения есть свои знаковые кинофильмы, которые влияют на жизненные пути многих и многих молодых людей, и этот эффект невозможно переоценить. Для меня такими стали «9 дней одного года» и «Иду на грозу», вышедшие как раз в те годы, когда пришлось принимать трудное решение — попытаться поступить на космический факультет МФТИ. Для кого-то такими фильмами стали замечательные «Выбор цели» и «Время первых». Надеюсь, что и «Вызов» попадёт в эту славную когорту.
— Может ли напряжённая геополитическая ситуация пойти на пользу нашей космонавтике, как было в ХХ веке? Из проекта МКС мы ведь выходим в том числе по политическим соображениям?
— Кто вам это сказал? Там не политические причины, а исключительно технические. Я присутствовал на многих заседаниях, где коллеги из РКК «Энергия» описывали ситуацию. МКС летает уже больше 20 лет, там многое начинает выходить из строя. Это основной мотив.
— Может, не мотив, а скорее повод? И то, о чём не говорится вслух на заседаниях, подразумевается в кремлёвских кабинетах?
— Конечно, политика везде присутствует, но если у вас есть машина, вы на ней не проездите 50 лет. Всё стареет, техника тоже. Речь идёт о конкретных вещах — об отказах технических систем, старении металла.
Сейчас для развития нашей космонавтики геополитика не так важна, как раньше, в эпоху Королёва. Хотя гонка продолжается, только роль Советского Союза в ней выполняет Китай. Теперь за ним гонится Америка и не хочет пропускать вперёд. А китайцы молодцы, на обратную сторону Луны ещё никто не садился, они первые. Деньги на космос они тратят огромные, правда, никогда не раскрывают сколько. И им как-то везёт, у них всё получается делать с первого раза. СССР всё время разбивал свои первые аппараты, а у китайцев и первая посадка на Луну получилась мягкой, и на обратную сторону они сразу сели, и грунт успешно доставили. А главное — с Марсом сходу получилось, а ведь на него сесть очень трудно.
Хочется только, чтобы китайские товарищи не забывали, сколь многому они научились у советских и российских космических коллег.
