Ровно 125 лет назад, 27 ноября 1895 года, было составлено одно из самых известных завещаний в истории. Оно очень не понравилось родственникам наследодателя, но сделало чуть богаче сотни учёных по всему миру. И сделает ещё.
АиФ.ru рассказывает историю возникновения знаменитой Нобелевской премии.
Некролог по ошибке
«Торговец смертью мёртв», — гласил заголовок газеты. Альфред Нобель читал и не мог поверить своим глазам: это был его собственный некролог. Почему репортёры погребли его заживо, ведь он ещё не умер и делать это в ближайшие годы не собирался?!
Вскоре Нобель понял: репортёры ошиблись. Они перепутали его с братом Людвигом, который действительно скончался в Каннах. Но в сердце осталась заноза: неужели после смерти его так и будут называть — «торговец смертью»? Наверное, ушлые газетчики придумают и более обидные прозвища. Инженер и химик, он был известен всему миру как изобретатель динамита, выступал с лекциями и публичными демонстрациями, на которых рассказывал (и показывал), как действуют взрывчатые вещества, и действительно получал немалые доходы с их продажи.
При этом Альфред Нобель… был пацифистом. Это выглядит парадоксом, но он рассуждал так: если человечество будет создавать всё более мощные и смертоносные виды вооружений, оно в конце концов ужаснётся их возможностям, откажется от их применения и заживёт мирной жизнью. «Мне бы хотелось изобрести вещество или машину, обладающие такой разрушительной мощностью, чтобы всякая война вообще стала невозможной», — говорил он.
Да и придуманные Нобелем динамит и гремучий студень (ещё более мощное взрывчатое вещество) в 1870-80-е годы применялись не столько в военном деле, сколько в горнодобывающей отрасли и при прокладке туннелей, дорог и каналов. Кроме того, изобретатель жертвовал деньги на проведение всяких конгрессов и прочих мероприятий, посвящённых вопросам мира. И сам часто принимал в них участие.
Ошибочный некролог произвёл впечатление на Нобеля. Ему очень не хотелось остаться в памяти человечества «торговцем смертью» и «динамитным королём». Прошло ещё несколько лет, и 27 ноября 1895 года он подписал документ, в котором было указано, как необходимо распорядиться накопленным состоянием в случае его смерти. После распоряжений о выплатах племянникам, бывшим слугам, садовнику и прочим знакомым следовала главная часть завещания:
Моё непременное требование заключается в том, чтобы на присуждение премий не влияла национальность кандидата и чтобы её получали наиболее достойные, независимо от того, скандинавы они или нет».
А не признать ли его недействительным?
Через год с небольшим шведский изобретатель и предприниматель умер на своей вилле в итальянском Сан-Ремо. Завещание было оглашено в январе 1897 года. В кругу собравшихся повисла недоумённая пауза. Своих детей у Нобеля не было, но были многочисленные родственники — те же племянники с семьями. Можно лишь гадать, какими словами вспомнили они чудаковатого дядюшку Альфреда, когда услышали про литературные произведения «идеалистической направленности», про «мирные инициативы», научные открытия и изобретения.
Наследников понять можно — никому не нравится чувствовать себя обделённым. Кто-то повозмущался, а кто-то пытался опротестовать завещание в суде. Единственным, кто не стал претендовать на чужие деньги, был племянник покойного Эммануил, живший, кстати, в России. «Я не хочу, чтобы достойнейшие учёные в будущем упрекали нашу семью в присвоении средств, которые по праву принадлежат им», — сказал он юристам. И затем повторил эту фразу на аудиенции у короля Швеции Оскара II, которому не нравилось, что огромное состояние Альфреда Нобеля будет утекать за пределы страны в виде каких-то премий. Монарх надеялся, что завещание признают неграмотно составленным и, как следствие, недействительным.
Споры и разногласия удалось уладить лишь к середине 1900 года — душеприказчики пошли на некоторые уступки родственникам. К тому времени уже были определены организации, которые должны присуждать премию в различных номинациях, и учреждён Фонд Нобеля, которому предстояло заботиться об исполнении завещания и управлять финансами.
В 1901 году вручили первые Нобелевские премии. Лауреатами стали физик Вильгельм Рентген, химик Якоб Вант-Гофф, врач Эмиль фон Беринг, поэт Рене Сюлли-Прюдом и общественный деятель Анри Дюнан, который был инициатором создания Международного комитета Красного Креста.
Тот самый племянник Эммануил, увидев, что вышло из причудливой затеи его дяди, сказал: «Все Нобели ценят славу выше, чем богатство. Но никому из нас ещё не удавалось сделать что-то по-настоящему выдающееся. А вот дядюшке Альфреду удалось!» 
Сама же и получила
Есть устойчивый миф о том, по какой причине меценат не включил в своё завещание математику. Якобы он испытывал сильную неприязнь к Магнусу Миттаг-Леффлеру — известному шведскому математику, который когда-то увёл у него невесту. Достоверных подтверждений этому нет. Возможно, всё проще: физика и химия были близки Альфреду Нобелю, поскольку он сам ими занимался, с медициной приходилось иметь дело по причине частых болезней, а вот математика изобретателю представлялась наукой абстрактной (каковой она на самом деле и является), больше подходящей на роль вспомогательного инструмента к другим областям естествознания.
Зато есть ясность относительно премии мира. Эта номинация появилась в списке благодаря женщине. Нобель никогда не был женат, но немногочисленные романы в его жизни всё-таки случались. В 1876 году его секретарём стала австрийка Берта Кински, будущая писательница и деятель международного пацифистского движения. Отношения переросли в близкие, но ненадолго — вскоре девушка оставила изобретателя ради своего предыдущего любовника, за которого и вышла замуж.
Тем не менее с Нобелем она продолжала переписываться до самой его смерти. Их сближали пацифистские взгляды. Берта призывала Альфреда жертвовать деньги на антивоенное движение, и в одном из писем он пообещал ей, что учредит премию мира.
Так и произошло. А Берта Кински (в то время уже фон Зуттнер) сама же эту премию и получила в 1905 году. Причём стала первой женщиной, удостоенной Нобелевской премии мира, и второй женщиной среди всех нобелевских лауреатов — после Марии Склодовской-Кюри.
