Владимир Познер: «Воля не равна свободе»

Как часто мы пытаемся найти ответы на вечные вопросы: почему невозможно добиться справедливости, какое будущее нам уготовано? Телеведущий Владимир Познер на своём творческом вечере «Опросник Пруста», который состоится 18 октября в Международном Доме музыки, попытается отыскать ответы на эти вопросы в живом разговоре со зрителями.

Кто виноват?

Валентина Оберемко, «АиФ»: Владимир Владимирович, вы говорили, что общество наше агрессивное, неуверенное в зав­трашнем дне, не очень понимающее, куда мы идём. А кто виноват в том, что мы не уверены, что не понимаем, куда идём?

 Как правило, виноваты мы сами. Но, конечно же, мы ищем другого виноватого, и им может оказаться и начальник, и люди из другой страны или другой веры. Вообще, поиски виноватого и нежелание смотреть на себя со стороны - довольно характерная черта нашего общества. Но думаю, что надо более критически смотреть на себя и постараться всё-таки понять, кто ты и что ты делаешь, не отмахиваться от этих вопросов.

- В последнее время наши люди действительно винят американцев в том, что стали жить беднее, и даже в том, что из магазинов пропали иностранные сыры.

- «Пропали сыры» - это вообще смешно. Мне кажется, сыры не главное в нашем рационе. Могу вспомнить советское время - тогда вообще никаких иностранных сыров не было, а были свои. И вроде ничего, жили... 

Конечно, сегодня есть трудности. Но, опять-таки, я считаю, что эти трудности мы создали сами. Наши проблемы с экономикой связаны с той моделью, которую мы приняли, - она целиком и полностью основана на ценах на нефть. И, когда цены на нефть стали падать, естественно, экономика на это отреагировала.  

Владимир Познер: «Россия - по-прежнему советская страна»

Читать об этом

- Вы признавались, что вас очень огорчает, что в России большинство людей абсолютно безразличны к своей свободе, к ответственности за всё, что происходит вокруг. В чём, по-вашему, это выражается?

-- Можно сослаться на опросы общественного мнения, где люди перечисляют, что является важным для них. Такие позиции, как свобода слова, свобода печати, свобода передвижения, занимают 20-е, 30-е места. Гораздо важнее для наших граждан медицинское обслуживание, образование, уровень жизни. Вообще в России к свободе отношение сдержанное, не говоря уже о том, что чаще всего свободу у нас понимают как волю: что хочу, то и делаю. И, когда начинаешь им говорить, что истинная свобода требует от человека ответственности, они просто отмахиваются. 

Человек, у которого есть чувство собственного достоинства и который требует, чтобы его уважали, выражает это разными путями, в том числе и протестами. Но протестные движения возникают, лишь когда это касается пенсий, монетизации льгот - того, что бьёт по карману. Всё же остальное воспринимается так: «Всё равно это бесполезно - что власть захочет, то и сделает. Я тут ни при чём». Каждый думает только о своём благополучии. А это тоже выражение безразличного отношения к свободе и к собственной персоне. 

Поверить в... женщину

- Сегодня в отношении и нашей, и мировой журналистики всё чаще звучит слово «пропаганда»… 

- Оно обоснованно, безусловно.

-  На вас эта пропаганда влияет?

- На меня - нет. Для большинства нашего населения источник информации - это телевидение. Я не отношусь к этому большинству. Я имею определённые привилегии. Они заключаются в том, что благодаря опыту, поездкам, знанию языков и определённому складу ума не попадаю под воздействие пропаганды. Но хочу вам сказать, что и пропаганда мной не интересуется. Она ведь направлена на то, чтобы добиться определённого настроя в обществе, чтобы общество думало определённым образом и по возможности едино­образно. И в этом она сейчас довольно успешна.

- Недавно вы спрогнозировали, что у Хиллари Клинтон есть большие шансы занять пост президента США. А у нас в России могла бы жена после скандальной измены мужа-президента стать известным политиком, а затем и президентом страны? Такая возможность - тоже показатель свобод?

- Мне не кажется, что это показатель. В конце концов, её муж был президентом два срока. Да, у него была какая-то история с женщиной, но это же было у него, а не у неё. И то, что она осталась с мужем, что после такого испытания они вместе вырастили ребёнка, говорит только в её пользу. 

Другое дело, если в Америке выберут женщину, как до этого выбрали чернокожего, - это станет признаком определённого развития общественного мнения, развития общества. Не во всех странах такое возможно. К сожалению, в России отношение к женщине до сих пор высокомерное. Русская пословица «Курица не птица, баба не человек» ещё в ходу. Это грубо, но это есть в головах наших мужчин. Да, в России была Екатерина II - возможно, одна из самых важных и успешных исторических персон нашей страны. Но всё-таки сегодня русский менталитет таков, что пока выбрать женщину в президенты не очень-то реально.

Владимир Познер: мы разрушаем себя, а потом ищем секрет долголетия

Читать об этом

- Вы в последнее время часто встречаетесь с простыми людьми. О чём вас чаще всего спрашивают? 

- Чаще всего о том, что касается данного момента, о чём говорят по телевидению. Порой задают вопросы философского характера. Задают и вопросы личного характера, например, о моём атеизме.

- А про Воланда? Вы часто упоминаете этого персонажа.

- Это я в шутку. Я не выгляжу на свой возраст, поэтому меня часто спрашивают: «Как это у вас получается?» Обычно отвечаю: «Как-то встретился с Воландом и с ним договорился». Но вообще-то я считаю, что Воланд у Булгакова необыкновенно привлекательная фигура. Наверно, поэтому книга «Мастер и Маргарита» не вызывает особых тёплых чувств у Русской православной церкви.

- Тогда, как вы думаете, что сегодня мучает наших граждан помимо квартирного вопроса?

- Это трудный вопрос. Мне кажется, нас мучает отсутствие идеала, отсутствие понимания того, что является главным в жизни и какие существуют приоритеты. К этому привела, конечно же, потеря нашего прош­лого, всего, что было связано с Советским Союзом. Несмотря на все пороки и ужасы этого общества, оно предлагало определённые идеалы, ясность цели для большинства, понимание того, каким будет завтрашний день. Это ушло, а взамен ничего не пришло.