Мы настолько привыкли к организованному туризму, что недостаточно богатый стол аll inclusive вызывает раздражение и желание жаловаться туроператору.
В Советском Союзе попасть в санатории было непросто, а отдыхать хотелось. Горы, море, романтика... Большинство проводили отпуска «дикарем»: доставали билеты и мчались туда, где их никто не встречал.
АиФ.ru поговорил с россиянами, которые отдыхали на диких пляжах и снимали углы в хозяйских постройках.
«Касса взаимопомощи»
Светлана Дейнеко из Челябинска уверена: если бы не возможность ездить в отпуск на море, жизнь в Советском Союзе была бы намного скучнее. Отпуск — это другая вселенная, готовиться к ней начинали за год:
«Я работала в детской поликлинике, у нас с коллегами была “Касса взаимопомощи”. Ежемесячно с зарплаты отдавали по 10 рублей в общий фонд, а к отпуску получали целые сто рублей! То есть это была твоя же сумма, скопленная, но так было проще. Отдал и забыл.
Кто-то любил ездить в горы с палатками. Другим нравилось посещать братские республики. Третьи навещали родственников в разных уголках Союза. Мы с мужем и дочкой каждый год летали на море, в Сочи. Это город-праздник, город-мечта. Мы влюбились в него и до сих пор очарованы. Как врач я уверена в чудодейственности морской воды и морского воздуха. Поэтому оздоравливаться — только на юг. Я сама, еще до замужества, впервые побывала там в 1961 году. С ума сойти — 60 лет назад, целую вечность.
Одной из главных задач была покупка билетов. Продажи открывались за 45 суток и тут же закрывались: билеты на самолеты расхватывали моментально. Приходилось постоять в очереди. Перелет в одну сторону стоил в районе 30 рублей на человека. Мой муж Иван получал отпускные, я — деньги из “Кассы взаимопомощи”, и мы отправлялись за билетами. Нужно было ехать в Челябинск с самого раннего утра, день в день, за 45 суток.
Билеты куплены, осталось найти купальники. Их, конечно, в продаже нет. Выручало то, что мы привозили курортные товары из прошлых отпусков.
Томительное ожидание длилось полтора месяца. А потом мы собирали чемоданы и ехали в аэропорт.
Один раз произошла ситуация, которую я до сих пор вспоминаю с удивлением и бесконечной благодарностью. Мы всегда приезжали в аэропорт загодя, муж не рисковал ехать ночью. Если вылет стоял в 6 утра, в полночь уже были в аэропорту. Впервые в жизни я, человек волнительный и беспокойный, заснула в машине. Дочке Наде было 5 лет, она тоже спала. Муж проснулся, когда объявили, что на наш самолет уже посадка. Раньше не объявляли по много раз одно и то же, как сейчас. Я схватила ребенка, и мы помчались в зал, растолкали очередь, кричим, что опоздали. Я даже заплакать не успела: это был конец всему. Купить новый билет невозможно, разве что снова через 45 суток, но отпуск кончится. Как назло, вылет не задержали, а раньше это было обычной практикой. Я подбегаю, кричу: “Что делать, посадите нас, мы проспали!” И происходит чудо: нас не сажают на рейс, но меняют билет на завтра. Каким-то невероятным образом осталось одно свободное место, и его зарегистрировали на меня. Ребенка, говорят, посадите на колени. Чудо? Чудо. Сейчас такое возможно? Никогда. В самолете, кстати, мне попалась чудесная соседка, которая посадила мою дочь со своим сыном — ее ровесником. Дети разговаривали, полет пролетел незаметно.
Замуж за северянина
Я помню этот первый шаг из самолета после приземления. В нос бьет черноморский воздух. Это запах отдыха и счастья. Тогда еще не говорили так много об экологической ситуации у нас на Урале, но разительный контраст чувствовался с первой минуты.
Вопрос, где ты будешь жить в отпуске, не стоял никогда. Желающих сдать жилье на Черноморском побережье всегда была тьма. Если едешь на поезде — зазывалы заходили на станциях. Они же встречали на вокзалах, в аэропорту. Вопрос был лишь в том, за какую сумму отпускник готов снять койко-место или комнату.
Были варианты и по рублю в сутки, но уж совсем неблагоустроенные, общая комната в какой-то хозпостройке и с туалетом через дорогу. В свой первый приезд в этот чудесный город я с подругой Машей как раз и снимала самый дешевый вариант. Мы были очень небогатыми молодыми девчонками, прилетели на свадьбу к подруге. Сняли помещение вроде голубятни, нам лишь бы было где переночевать.
2,5 или 3 рубля?
С семьей мы селились, как правило, за 2,5-3 рубля. Разница в полтинник была значительная: за “трояк” это была отдельная комната в малонаселенной квартире, иногда даже без самих хозяев. Находилось жилье всегда: можно было доехать от аэропорта до центра Сочи или Хосты, выйти и подойти к любым старушкам в любом дворе. Всегда подсказывали, кто сдает — этим и жил наш юг.
Один раз мы поселились на Мамайке у бабы Груни. Отлично помню эту поездку, году в 1981. Погода была ужасная, с первого до последнего дня лили дожди. Выйти из дома было невозможно, ноги тотчас промокали. Баба Груня научила нас хитрости — надевать целлофановые мешки на ноги, а сверху носки или просто босоножки. Так ходить было гораздо комфортней. Можно было смело дойти до магазина, купить какой-то еды. В Сочи 80-х я запомнила очень вкусные сосиски. Длинные и тонкие. У нас в области таких не было. Дочка моя с детства очень любит кошек. У бабы Груни их был полный двор. К концу нашего отпуска животные значительно прибавили в весе: дочь, как многие дети, плохо ела, и колбасные изделия доставались котам. Еще запомнила, что мы ходили в кафе или кафетерий. Там в меню были пельмени с маргарином. Вспоминаю без удивления: в ассортименте с маслом, сметаной, соусом, ну а почему бы и не с маргарином?
Возле кафетерия был зал с игровыми автоматами. Жетон стоил 15 копеек. Можно было сразиться в “морской бой”, вытащить мягкую игрушку, стрелять в инопланетян. В Челябинскую область эта забава придет только лет через 20.
Были и автоматы-кабинки для фото. Опускаешь монету, строишь рожицы, и вылезает лента из четырех снимков. И эта забава была доступна только на юге, но не на Южном Урале.
«В отпусках вершились судьбы»
На пляже я познакомилась с женщиной из Сургута. Галина была медработником, рассказывала о северных доплатах. Я обмолвилась, что неплохо было бы, конечно, и нам переехать туда, где так хорошо платят. Галя обещала переговорить с главврачом и написать мне письмо, не найдется ли для меня ставка.
Спустя месяца три она мне действительно написала! До сих пор жалею, что не откликнулась на ее весточку. Галина писала, что обращается от имени и по поручению главврача поликлиники, что будет нам жилье, детские врачи нужны, муж легко найдет работу. А я не сорвалась с места, как-то струсила. Но то, что в отпусках вершились судьбы, — это совершенно точно.
Как-то раз при дефиците детских игрушек нам посчастливилось купить на рынке надувного дельфина. Я до сих пор помню это чувство радости у моей дочери, когда она сажала его в кафетерии или столовой рядом с собой и обнимала, боясь отпустить. Все дети ходили кругами и косились на дельфина. Надя его проткнула о камень в море, но привезла в Коркино, где муж заклеил игрушку.
Помню, муж позвал нас в санаторий, где принимал лечебные ванны. Курсовка туда для него стоила сущие копейки. Процентов 10 от реальной цены. Остальное доплачивал за работников профсоюз. Мы зашли, никакой охраны, как сейчас, не было нигде. Был обед, и нас, совершенно посторонних, пригласили за стол. Мы отказались, было неудобно. Но веселая тетечка уговаривала: “Выходные, все разлетелись по домам, айда садись покушай, все равно кошкам скормлю”.
Постоянной забавой было кормление белок в парке “Ривьера”. Они совсем не боялись людей. Дочка стучала орешками друг о друга, шустрые зверьки подбегали, брали орехи с руки. Никто их никогда не обижал, не гонял, не травил. Вообще не помню, чтобы были какие-то неприятности в Сочи. Поэтому это ощущение праздника и беззаботного отдыха и окутывает там с первого дня.
Разговоры по вечерам
По вечерам мы готовили сами. Большинство наших квартиросдатчиков с удовольствием предлагали рвать лавровый лист, что растет под окнами. Во дворах стояли длинные столы. Отдыхающие из разных городов садились ужинать, знакомились, хохотали, рассказывали о своем житье. Было очень интересно и весело. Разговоров о политике, нищенских зарплатах и недовольства жизнью не было никогда. Здесь были люди из всех республик. Сочи нас объединял. Мы обменивались адресами и телефонами, отправляли друг другу открытки и созванивались. По-настоящему дружили, в гости ездили. Так мы с ребенком в Ленинград к подруге летали. Познакомились в Сочи.
На память же делались и фотографии, особенно на пляже. Удивительно: никогда никто из фотографов не пытался обмануть. А ведь деньги платились заранее. Пишешь на пляже адрес, прилетаешь домой из отпуска — и тебя догоняет конверт с фотоснимками.
В отпуске можно было прокатиться по всему побережью. Помню, побывав уже везде, мы с семьей доехали до сухумского обезьянника. Дочке было интересно понаблюдать за жизнью приматов — у нас в регионе зоопарка еще не было.
За свои 80 лет я много где побывала. Но никакие самые продуманные и организованные поездки не сравнятся с задорным отдыхом “дикарем” в Сочи моей молодости».
Дайвинг, кемпинги и рубль в сутки
Начиная с 60-х годов москвичка Надежда Тихменева вместе с семьей объездила дикарем весь юг. Говорит, жизнь в палатке на море — это совершенно особый вид отдыха, который не хотелось менять ни на что:
«В 60 году мы ездили с коллегами мужа на поезде до Туапсе. Это было время начала дайвинга в стране — мы ныряли с масками. После Туапсе мы взяли такси и поднялись по побережью на север в село Михайловское. Снимали у местных комнаты, в основном на все была такса — рубль в день, но все зависело от размеров. Моя сестра под Сухуми в 60-е снимала даже не комнату, а домик — но маленький.
Тогда цены на жилье были совершенно доступные. Как и на поезда и бензин. Поэтому отпуск на море мог себе позволить каждый.
В 1962 году весной мы купили машину. И осенью поехали в Крым втроем: я, муж и сын 6 лет. По всему СССР была довольно приличная сеть кемпингов — мы могли взять палатку на месте или поставить свою.
У нас с собой была палатка, маленькие раскладушки, которые в ней помещались и компактно складывались в багажник. Плитка на газу, чтобы готовить еду, и даже небольшой столик!
В Крыму в сентябре было довольно свободно. Мы сразу поехали в Коктебель, в громаднейший кемпинг. Там был комплекс: гостиница и большие армейские палатки — в них стояли кровати. Кроватей было много, но когда мы заехали в такую втроем, больше к нам никого не подселили. Когда в гостинице освободились места, мы хотели переехать, но муж сказал: “Не надо! Мне это будет напоминать командировку. Давай лучше будем жить в палатке!”
Мы гуляли по пляжу, купались, посещали дом Максимилиана Волошина, путешествовали по Карадагу. От дома Волошиных мы поднимались на гребень, проходили весь Карадаг, потом спускались в долину, где была биостанция. И все это с шестилетним сыном! Сначала, когда мы только приехали, он быстро уставал, становился на четвереньки и чуть ли не полз, а потом начал проходить такой маршрут сам!
Когда в Коктебеле испортилась погода, мы поехали в Ялту, потом путешествовали вдоль южного берега Крыма. Отпуск обычно длился месяц — и это было прекрасное время.
Когда мы в другой раз приехали в Коктебель летом, был ужас. Мы приехали в кемпинг, нам отвели местечко, где можно ставить палатки. И они стояли друг к другу вплотную! Было очень грязно, невозможно спать из-за шума. Мы быстро оттуда уехали, поехали а Керчь, на пароме пересекли пролив и поехали в Темрюк (Азовское море). Остановились мы рядом с пионерлагерем, приехали на пляж — а он грязный. Туда на выходные приезжали автобусы с отдыхающими из Краснодара. Вся территория в объедках, на весь огромный пляж — одна будочка уборной. Больше 5 дней в таких условиях не продержишься. Мы поехали дальше — на Черное море, сначала в Михайловское, потом в Сухуми.
В Михайловском мы стояли среди других палаток, и вдруг по лагерю пронесся клич, что пришла рыболовецкая шхуна и будет торговать рыбой. Муж побежал покупать, а вернулся с вытянутой физиономией: оказалось, они торговали заграничным мороженым хеком! Мы думали, что купим свежую местную рыбу, например любимую нами барабульку.
Минус кемпингов — не везде были души. А я по гороскопу рак и люблю воду, но как-то это переживала. Конфликтов с соседями из других палаток, как в фильме “Три плюс два”, у нас никогда не было.
Поэтому нам такой отпуск нравился. Мы останавливались и в кемпинге под Ленинградом. Там, кстати, было много финнов с семьями и большим скарбом — они все возили с собой.
Тут надо заметить, что кемпинги были доступны, а вот с гостиницами в СССР всегда была проблема. Они постоянно были в дефиците, хотя их было немало! В Ленинграде остановиться в гостинице у нас не получилось, а в Минске, в командировке, у меня случился скандал. Мне должны были заказать номер, я приехала, а его не дают: “Мы ничего не знаем, рабочий день кончился”. А куда мне идти? Остаться ночевать на улице? В итоге только спустя три часа разбирательств меня заселили.
Причем мой шеф говорил, что было негласное правило: женщину не могут не заселить. Но ты вот так с боем получаешь номер, а потом выясняется, что там много свободных мест! В Советском союзе с гостиницами была темная и сложная история».
