На судоремонтном заводе Украины 65 российских моряков на девяти торговых кораблях остаются в заложниках. Ранее 11 россиян удалось вернуть на родину в рамках обмена с украинскими военными. Судьба других моряков под вопросом.
31-летний житель Батайска вместе с другими 11 членами экипажа российского сухогруза «Свирь» прибыл на судоремонтный завод города Измаил (Одесская область) в январе 2022 года на плановый ремонт. Но в связи со специальной военной операцией России моряки оказались в заложниках ситуации. Все это время они живут на теплоходе, их удерживают силой украинские военные.
Жена моряка Мария Кандалова, мать двоих детей, создала петицию «Спасите наших моряков-сухогрузов!». Почти 45 тыс. пользователей подписали документ.
Виталий Колбасин, aif.ru: — Мария, при каких обстоятельствах ваш муж оказался, по сути, в плену на Украине?
Мария Кандалова: — Он уехал в командировку 26 декабря 2021 года, у него контракт на четыре месяца. Сухогруз «Свирь» с экипажем из 11 человек остановился на плановый ремонт в январе, на судоремонтном заводе в городе Измаил, Одесской области. Почему судовладелец выбрал именно украинский завод? Думаю, их устраивала ценовая политика.
В феврале в России объявили военную спецоперацию, и через неделю завод распустили, ремонт прекратили. На теплоход пришли вооруженные украинские пограничники и запретили покидать судно. Пограничники два раза в день приходят и пересчитывают экипаж. Раз в месяц проверяют телефоны, содержимое мессенджеров.
— Выходит ли на связь супруг?
— Он выходит на связь, еще в январе они купили украинские сим-карты, общаемся каждый день. У них телефоны не отобрали.
Он спрашивает, как у меня дела, я спрашиваю — как у него. У них дела не очень — каждый день одно и то же. Встал, поел, походил. Тяжело, конечно.
С едой у них все нормально, слава Богу. Я так понимаю, судоходная компания переводит деньги, и им привозят продукты.
Он ничего не знает по дальнейшей судьбе, как и мы тут. Приезжали к ним киевские представители по правам человека, и сказали: «Мы вас тут не держим — вы нам не нужны!» Но при этом продолжают удерживать. Статуса им никакого не дают — ни заложников, ни пленных.
Обменяли больных моряков
— Какие есть перспективы освобождения?
— Перспективы есть обмена на украинских военнопленных, по такому принципу обменяли 11 моряков. С нашего судна обменяли повара и еще двух мужчин, у которых были проблемы со здоровьем.
У нашего старшего механика держалась температура несколько месяцев, поэтому его включили в список обмена. А остальные — пока не известно. Сейчас на корабле «Свирь» — восемь человек.
Я обращалась во все инстанции — МИД, президенту, мне отвечают, что передали обращение в министерство транспорта, министерство речного и морского флота. Ничего конкретного не говорят. Другие родственники связывались с владельцем судна, но им тоже ничего не говорят. У меня такое ощущение, что судовладелец не заинтересован в том, чтобы их вернуть.
Панические атаки
— Вы общаетесь с другими родственниками?
— С некоторыми общаюсь. Они мне присылали документы, потому что я написала коллективное письмо на имя президента, собирала подписи.
Находят меня жены моряков с других теплоходов, общаемся. Одна женщина рассказала, что у них на теплоходе «Волга-Балт» сидит отец с онкозаболеванием.
Сегодня разговаривала с другой женщиной — у ее мужа панические атаки начались. Он звонит ей ночью и говорит: «Хочу сбежать, у меня крыша едет!»
В закрытом пространстве люди 10 месяцев находятся, видят одни и те же лица каждый день. Очень тяжело.
Общаюсь и с женой капитана нашего судна «Свирь», который все время работает в этой команде. Но в этот раз ему повезло, он вышел на работу раньше и не попал в эту злосчастную поездку, его отправили в другую, судьба спасла.
— Как ваш муж отреагировал на то, что вы общаетесь с журналистами, написали петицию за освобождение?
— Они там все запуганные. После обращения моряков с другого судна о помощи у многих забрали телефоны, им угрожали.
Поэтому когда я начала в прессе поднимать вопрос об освобождении, муж попросил не делать этого. Они не знают, как лучше.
— Вам что-либо известно о моряке, который там погиб?
— Умер мужчина на соседнем корабле. Жена в прокуратуру обращалась — безрезультатно, известно, что тело переправили на родину в Россию, где его похоронили.
Мужчине стало плохо, и пока договаривались о помощи — он скончался. Моряк умер на теплоходе, а в СМИ написали — в больнице.
— Ваши дети знают о ситуации с папой?
— Старший 11-летний сын понимает, но я сильно не акцентирую внимание, не устраиваю истерик, говорю, что папа на работе, скоро приедет.
А младший уже не помнит, как выглядит папа. Сейчас ему три, а когда он уходил, ему было два года. Ребенок год фактически не видел отца.
Он забыл про него, даже не хочет с ним разговаривать по телефону.
История любви
— Маша, как вы познакомились с мужем?
— У меня мама — парикмахер, и она училась с одной женщиной, которая жила в деревне Тацинского района Ростовской области.
Мы с мамой ездили к ней в гости. Однажды с этой женщиной пошли в гости к ее подружке, у которой был сын. Так и встретила своего будущего мужа. На тот момент мне было 12 лет. Я приезжала в деревню, мы дружили. Потом спустя время вновь встретились там. Он отучился, вырос.
Когда он предложил замуж, я понимала, что меня ждет. Муж уходит надолго в море на четыре месяца. Не каждая женщина выйдет замуж за моряка, ведь непросто ждать. Я одна живу с двумя детьми практически полжизни. Он 4 месяца работает, столько же дома.
Мужской помощи не хватает, но хорошо, что есть брат, который помогает. Мама рядом.
— Маша, откуда у вашего мужа такая тяга к морю? На его родине в деревне речка хоть есть?
— Сама не знаю! Мне тоже интересно. Возможно, думал, денег много заработает. А речка рядом с хутором течет. Быстрая! Вы не поверите, но даже в этой ситуации он говорит, что не собирается менять профессию. Говорит — пойду в море.
Причем, отдыхать на море с семьей ему в тягость. То есть он в нем не купается, все радуются, а он говорит, что для него море — работа.
Он в море ходит с 19 лет. Поездки совершает в основном в Турцию, зерно возит.
Он — второй механик, недавно получил диплом старшего механика. Надеялись, что после этого контракта его возьмут на новую должность.
«Если умрем — никто не заметит»
— Какие ваши дальнейшие действия по спасению мужа?
— Все что я могу — это предать огласке, для этого создала петицию. Но чувствую, что толку от нее не будет.
Но петиция — это основание для огласки, хоть какая-то бумажка, чтобы люди увидели и поверили мне, что происходит.
В сети комментариев очень много, в том числе негативных. Многие не верят, что российские моряки в плену находятся. Со стороны Украины много гадостей пишут в соцсетях, столько грязи вылилось, не передать.
Муж уже теряет надежду, могу сказать честно. Он категорически против того, что я делаю. Говорит, что ничего не поможет: «Мы никому не нужны, на фронте умирают люди, а нас здесь всего лишь семь десятков. Если мы умрем — никто не заметит».
