Ровно 80 лет назад под руководством Ивана Папанина на дрейфующий лёд высадилась научная станция «Северный полюс-1». Девять месяцев участники экспедиции провели за работой, пока в районе станции не пошли трещины. Людей эвакуировали самолётами. За проведённые исследования четырём полярникам было присвоено звание Герой Советского Союза. О том, как проходят современные исследования и жизнь на дрейфующем льду, АиФ.ru узнал у полярника Сергея Семёнова.
Жизнь и работа на дрейфующей станции
Ирина Чухно, АиФ. ru: Что представляет собой дрейфующая полярная станция?
Сергей Семёнов: Льдина для дрейфующей полярной станции выбирается заранее. Её площадь должна составлять как минимум километр на километр, а толщина быть больше двух метров. Такой лёд считается многолетним и устойчивым. Однако, в последнее время, из-за потепления отыскать его практически невозможно, вокруг лишь однолетние льды. Находиться на таких небезопасно, потому что при движении их сильно ломает и тростит.
На подходящей льдине выстраивается небольшой посёлок из сборно-щитовых домов, которые, если, например, пройдёт трещина, можно разобрать и перевезти на новое место. Эти конструкции применяются годами. Возводим их сами, приблизительно, за две — три недели. В первую очередь, ставим столовую и кухню для повара, чтобы он мог кормить горячим, дизельную станцию, от которой посёлок получает электричество, тепло и банный комплекс. Параллельно собираем научные дома для оборудования и приборов.
В домиках у нас тепло, градусов 20-23, потому что отапливаются они соляровыми печами. Температуру регулируешь сам, главное, не забывать подливать топливо. Так что в тулупах внутри не ходим, носим совершенно обычную одежду, как и вы в своих квартирах. Вообще, помещения рассчитаны на четырёх человек, но заселение зависит от функций. Допустим, я работал и ночевал один, потому что имел много оборудования, а вот механики жили по двое.
Ванна и душ на полярной станции — это невозможная роскошь. Дело в том, что всю пресную воду мы добываем методом таяния снега и льда. Вы представляете, сколько нужно натопить, чтобы команда из 21 человека могла принять душ? Так что ходим все в баню, тоже щитовой конструкции. Там ставим ёмкости с холодной и горячей воды, закидываем в них снег, топим, а потом моемся в тазиках.
— Насколько безопасно жить на дрейфующей станции?
— В принципе, находиться на дрейфующей станции довольно безопасно. Никаких экстраординарных случаев у нас никогда не было, хотя дома теряли, тут уже ничего не поделаешь. Против природы не устоишь, тем более, мы находимся на огромной массе льда, которая постоянно движется и может в любом месте дать трещину. Например, 32-ую экспедицию эвакуировали с льдины, потому что станцию просто раздавило торосами.
За безопасностью следит дежурный, который сменяется посуточно. Днём он помогает повару на кухне, ночью обходит станцию, смотрит, нет ли по близости медведей и трещин. А то вдруг начнётся торошение, пойдут разломы или подвижки льда, а люди будут в неведении спать? Всегда должен быть тот, кто сможет предупредить об опасности.
— Есть ли на станции животные?
— С нами в экспедиции всегда ездят две — три собаки, которые нужны для отпугивания от станции белых медведей. Кстати сказать, с ними мы встречаемся практически каждый день. Летом больше, а зимой поменьше. Эти хозяева Арктики весят примерно полтонны и только с виду кажутся неповоротливыми. На самом же деле, они очень опасны. Быстро бегают и далеко прыгают. Стрелять в них запрещено, поэтому для собственной безопасности наблюдаем за животными только из укрытия. Как-то мы заводили трактор, чтобы их отогнать.
Идут к нам медведи на запах. Чувствуют, что в ящиках находится еда и начинают их разбирать, ломать. Так что хулиганят медведи ещё ой как!
Раза два забегал песец, но это была случайность. Просто молодой зверёк по глупости оказался на станции и не понимал, куда это он забрёл. Долго сидел, смотрел на нас, пока его собаки не прогнали.
— Как вы стали полярником?
— Про Север узнал от своего дяди, который тоже был полярником. Как и он, я окончил Ленинградское Арктическое училище в Стрельне, а потом поступил на службу в Диксонское управление. Моё первое место работы было на острове Уединения, затем перешёл на мыс Челюскин. В 92 году во времена перестройки уехал оттуда, и какое-то время трудился на материке, потом попал в российскую арктическую экспедицию.
В Арктике я отработал семь лет, затем ещё две экспедиции в Антарктиде. В 2007 году отправился на дрейфующую полярную станцию. Там как раз появилось новое оборудование для аэрологических наблюдений, которыми я занимаюсь. Таким образом, удалось принять участие в трёх экспедициях на дрейфующих станциях: «Северный полюс — 35», «Северный полюс — 37», «Северный полюс — 39». После них два года отработал в Научно-исследовательском стационаре «Ледовая база «Мыс Баранова» (2013, 2015 г. г.)
Тёплая одежда от холода и еда для настроения
— Как полярники справляются с холодом?
— А что нам этот холод, когда есть тёплые вещи? В экспедицию всем дают специальную климатическую одежду, которая рассчитана на сильные ветра и низкие температуры. Это: куртки, комбинезоны, меховые унты, тёплые кожаные сапоги, перчатки, шапки. Всего очень много и для любого вида работ. Обморожений при мне ещё ни у кого не было. К тому же есть специальные защитные кремы, которые берегут кожу.
Температура на улице зависит от района, в котором находится дрейфующая станция. В среднем — это −25, −30 градусов. Самая низкая, которую я помню, была −48. Но держалась она недолго. Так что на станции не холоднее, чем этой зимой в Москве.
— Что едят участники экспедиций?
— Едим мы то же самое, что все, вот только магазина на льдине нет. Поэтому продукты завозим на весь период работы экспедиции, а это, примерно, год. Берём с запасом, на случай, если вдруг под складом пройдёт трещина, домик сломает, и часть припасов спасти не удастся. У нас на станции есть всё, кроме изысков. Так что одними консервами точно не питаемся, ни в коем случае.
От того, что приготовит повар на завтрак, зависит настроение у всей команды. Если кашу пересолил, то и работа пойдёт не очень хорошо.
— Как на дрейфующей станции отмечают праздники?
— В особенные дни мы все помогаем повару приготовить праздничный стол, а он нас балует выпечкой. Это самое вкусное. На дни рождения обязательно делаются торты, а подарки для именинников, как правило, покупаются заранее. Так же мы отмечаем 9 Мая, Новый год и другие праздники. У нас всё как у людей. На Новый год даже ёлку ставим, правда, искусственную и позволяем себе выпить по бокальчику шампанского. Какой же праздник без игристого?
— Что делают полярники в свободное время?
— Свободного времени у нас не так много, потому что кроме ежедневной работы нужно ещё успеть подготовить материал, оборудование, опять же, подежурить. А так, книги читаем, фильмы смотрим. Но из-за большой занятости удаётся всего 5-6 произведений осилить. Телевидения нет, зато много настольных игр. Шахматы, шашки, кости — всё есть. Скучно не бывает.
— Какие традиции существуют на полярных станциях?
— Раньше была такая традиция — человек, дежуривший по камбузу, имел право выбрать фильм, который вся команда будет смотреть вечером. А во времена «железного кино», когда ещё использовались кинопроекторы и плёнка, станции между собой обменивались фильмами. Прилетает вертолёт, выгружает одну катушка с плёнкой и забирает другую. Перемоткой роликов, заправкой агрегата и запуском картины на экран тоже занимался дежурный. Я застал и такие времена.
Вообще на дрейфующей полярной станции интернета нет, поэтому фильмы мы привозим с собой на винчестерах или на дисках. Ещё ребята из другой смены передают, что посмотреть. Из-за отсутствия на льдине сети, Skype тоже не доступен. Поэтому всё общение с семьёй происходит только через спутниковый телефон.
Есть на дрейфующей полярной станции следующий обычай — выпивать рюмку за пересечение очередного градуса широты. Но только, когда льдина движется вверх по широте, в обратную сторону не считается.
Северная романтика и поездки домой
— В чём заключается романтика Севера?
— Это поначалу была романтика в молодости, когда только попал на Север. А сейчас — обычная каждодневная работа, как и у всех. Но полярное сияние до сих пор не перестаёт восхищать. В Петербурге оно, конечно, тоже бывает, но очень блёклое и небольшое. Там же всё небо в сполохах. Да и, если честно, когда я дома, то поскорее хочу вернуться обратно, потому что скучаю по станции. Там нет такой людской суеты, как в городах, не ощущается течение времени, но при этом одиночества тоже нет, потому что на станции большой коллектив. Это трудно объяснить, нужно попробовать на собственной шкуре. Многие приезжают и больше не возвращаются. Вот они посмотрели, испытали разок, поняли, что душа не лежит, и больше не возвращаются. А если уж понравилось, то тяга к Северу появляется сразу же и сама собой.
— Как семья относится к экспедициям? Что вы чувствуете, когда приезжаете домой?
— Семья уже привыкла к экспедициям. Поначалу, конечно, переживали за меня. Да и я за них, потому что находился далеко, ничем помочь не мог, но мы с этим справились. Раз в месяц я звонил им по спутниковому телефону. Стационарный аппарат поставить на дрейфующей станции невозможно, потому что льды постоянно смещаются, движутся, вот и применяют спутниковую связь.
Когда я приезжаю домой, то сначала немного теряюсь на оживлённых улицах города. Тяжело после станции с её коллективом в 20 человек погружаться в эту суету. Поэтому пара дней, чтобы прийти в себя — она просто необходима. Ещё, за время экспедиции успеваешь отвыкнуть от мобильных телефонов. Как хорошо, что их там нет. Никто тебя не дёргает лишний раз, понапрасну не трезвонит.
Россия перестала дрейфовать
— Правда ли, что дрейфующие станции есть только у России?
— Почему же только у России, у Америки тоже есть подобного рода станции, просто они отличаются от наших. Мы, к примеру, основательно подходим к организации дрейфующей экспедиции. Строим целый посёлок и проводим там год за наблюдениями, а не живём в каких-то палатках несколько месяцев. К тому же, такие экспедиции очень дорогие, их ещё не каждая страна может себе позволить. Это, скажем, как полёт в космос, только в арктических масштабах.
— Берут ли женщин в экспедиции?
— Брать женщин на дрейфующий лёд? Однозначно нет! Я думаю, что такие эксперименты проводить не нужно. Во-первых, потому что приходится очень тяжело физически работать. У нас много баз, для которых берётся 600-800 бочек топлива. Соответственно, это всё нужно кому-то таскать, привозить, разгружать. Во-вторых, не слишком комфортные условия — снег, ветер.
Хотя в сезон к нам приезжали дамы — гидрохимики, проводили исследования и отправлялись обратно на большую землю.
— Почему сейчас нет дрейфующих полярных станций?
— Дрейфующих станций сейчас нет из-за природных факторов. Потому что отсутствует хороший лёд, на котором можно находиться целый год. А нас интересует именно этот промежуток времени, потому что за три — четыре месяца невозможно провести полноценные наблюдения. Да и нет смысла тратить столь огромные деньги на предприятие, где не успел ещё высадиться, а уже нужно эвакуироваться. Вот будет лёд, будем работать и дрейфовать дальше.
