Пароход сюда приплывает раз в пару месяцев. Привозит консервы, макароны, сигареты. Дрова поставляет океан – выбрасывает на побережье стволы деревьев.
«А я ему говорю: «Ты в курсе, что Путин ушёл?» Он в шоке: «Да ты чё? А кто взамен?» – «Чёрт его знает, женщина какая-то». Задвинул ему эту дезу и обратно в Курильск поехал».
Паша, подрабатывающий на Итурупе гидом для туристов, смеётся – переполошил робинзона. «Да, повёлся я тогда, как корюшка», – признаётся Серёга, но на Пашу не обижается. Тот его периодически навещает, привозит баклажку пива. Обидишься – может выйти себе дороже.
И где-то там Гавайи
Несколько лет назад во время шторма на берег Тихого океана на острове Итуруп, самом большом из Курил, выбросило буксир «Корунд». Построен в 1993-м в Южной Корее, порт приписки – Владивосток. Случилось это в бухте Касатка, откуда японская эскадра в 1941-м начала свой поход на американский Перл-Харбор. Сегодня это забытое богом место: холодная круглый год вода, бесконечный мёртвый пляж с серым песком, до Курильска – 40 км тряски по грунтовке. А впереди только океан, 6 тыс. км, и где-то там – Гавайи. Но погода здесь отнюдь не гавайская – вечные туманы, ветер, сырость. Вокруг ни души, разве что в хорошую погоду гиды туристов из Курильска на джипах привезут. Показывают Чертовку – скалу в конце бухты, где сохранились следы японцев: пещеры и рукотворные тоннели, которые подданные императора, говорят, строили для военных нужд.
Судовладелец не раз пытался вытащить буксир в океан, но судно лишь глубже зарывалось в песок, и сегодня корма засыпана уже двухметровым слоем. Всем ясно: шансов нет, пора пилить на металлолом. Но до этого надо получить от страховой компенсацию, сохранив дорогое японское оборудование от «Ямахи».
«Что могли, конечно, они сразу сняли, но кое-что осталось. Там в рубке золота, меди и других драгметаллов ещё изрядно, – объясняет Паша. – А сторожить всё это дело кому-то надо? Вот Серёгу и подрядили».
Было это в 2017 году.
«Я работал на нефтебазе во Владивостоке, потом она развалилась, и шеф взял меня по строительству, – рассказывает Серёга. – А потом вызывает: не хочешь на Итурупе «Корунд» поохранять? Полста тыщ рублей в месяц на карту. Нельзя сказать, что мне во Владике плохо было, но как-то скучно. У жены свой мелкий бизнес, с утра до вечера крутится. Дочка уехала преподавать в Китай, познакомилась там с ирландцем, вышла замуж и улетела с ним жить в ЮАР. Так что меня ничего особо не держало. Подумал-подумал: по Союзу в своё время немало поездил, а тут Курилы на шару – почему нет? Да и руководителя не хотел подвести».
«Итуруп – норма»
Контракт он подписал на полгода. «А потом шеф позвонил: «Ну как ты?» «Да ещё не устал», – отвечаю. Вот так и сижу здесь уже 4 года».
Шеф, как называет судовладельца Серёга, распорядился установить ему на берегу океана вагончик для жизни и контейнер под хозчасть. Обязался обеспечить доставку пароходом консервов, макарон и сигарет. «Пароход приходит так часто, как я закажу, обычно раз в 2–3 месяца», – важно замечает Серёга. Дрова ему поставляет океан – выбрасывает на побережье стволы деревьев. Как смеются гиды, туристы в восторге: на пустынном побережье бродит человек в трусах и с бензопилой.
А ещё шеф выдал ему кнопочный телефон, по которому Серёга звонит ему каждый день и докладывает: «Итуруп – норма». Доволен: «Связь мне компания оплачивает. И телефоны покупает – я за эти годы уже три штуки посеял, так они возмещают».
В его обязанности входит приглядывать за буксиром, чтобы аппаратуру не растащили охотники за металлом. На ржавую дверь рубки Серёга повесил огромный замок. «Как-то вечером смотрю – на буксире огонёк мерцает. Я пулей туда. Оказалось, двое вояк замок сорвали и уже шарятся внаглую по рубке. Ну, пришлось с ними поговорить на повышенных».
Но это редкий случай. А так жизнь у Серёги разнообразием не отличается. Он пригласил нас в свой контейнер, присели на диван. Напротив – окно-телевизор, по которому всегда показывает один канал – штормящий Тихий. Смотри хоть с утра до вечера, как Робинзон Крузо.
– Кстати, а про Робинзона ты читал? – спрашиваю.
– Ещё бы. Мне книгу про него первой привезли. А вообще сейчас у меня целая библиотека, 250 книг, многие перечитал не по одному разу. На Донцову у меня уходит 5–6 часов, норма – две Донцовых в день. По вечерам читаю с фонариком, уже зрение посадил.
Крысы в кастрюле
Раньше безмятежное спокойствие Серёги нарушали в основном крысы, которых вокруг было великое множество. «Итуруп в переводе значит «остров крыс», а Кунашир – «остров змей». Ну, за 4 года я здесь ни одной змеи не видел, а вот крысы чуть не в кастрюлю с супом с потолка падали. Просил у начальства крысоловку, а мне замест неё котенка прислали. Бобтейл – это такая местная порода с хвостом-помпоном. Я её Муськой назвал. И вот она этих крыс стала хавать каждый день. Сжирает полностью. Может уйти на 2–3 дня, охотится, потом приходит. И сейчас во всей округе ни мышей, ни крыс не осталось».
А ещё иногда вокруг вагончика ходят медведи. «Вот недавно мамка с двумя медвежатами была, а с той стороны самец здоровый повадился. Обычно я под утро выхожу – слышу, идёт-кряхтит, я обратно, выглядываю из-за занавесочки, жду, пока уйдёт». Медведей Серёга особо не боится, лишь однажды позвонил охотникам. «Зима, 27 декабря, а вокруг – следы. Но ведь нормальный медведь в это время уже должен спать. Значит, шатун. Они приехали, нашли его берлогу, но он уже слёг. Так и не стали его поднимать».
На вопрос, не страшно ли, Серёга пожимает плечами: «Уже привык. Страшно было только раз, 17 февраля, когда налетел мощный ураган. Ветер бил в окно, волна чуть до вагончика не дошла, я уже на фоксе стоял с тревожной сумкой… Здесь скорее психологически тяжело, боишься человеческую речь забыть. Часто хожу по берегу океана и сам с собой разговариваю. Или песни ору во всю глотку – так немного отпускает».
Ещё на учения к Серёге иногда приезжают военные. «Стрельбы у них тут – автоматные, пулемётные, танковые. Командный пункт ставят прямо за вагончиком, мишени в океане разбрасывают – и понеслась. Всё побережье ходуном ходит».
– А с солдатами дружишь, сигареты стреляешь?
– Скорее они стреляют. Вот я поражаюсь: как они на учения – и без сигарет, – недоумевает Серёга.
Но если разобраться, то и от военных польза есть. К примеру, ступеньки к своему вагончику Серёга соорудил из деревянных ящиков из-под снарядов. Генератор ему недавно тоже военные продали. А он им чуть якорь от буксира не втюхал: «Позвонил шефу, связал их, но тот, видать, такую цену выставил, что они ушли думать».
Нашлось в Серёгином хозяйстве применение и старому самолётному колесу, которое выбросил океан. «Здесь со связью вообще-то проблемы, но если от колеса отойти на два шага вправо и чуть вбок, там лучше всего ловит».
А как-то придумал Серёга себе бизнес. Ну как бизнес: поставил рядом с буксиром банку и стал брать с туристов деньги за то, что разрешал им подняться на борт. Посмотреть капитанскую и боцманскую каюты, судовой журнал, ванную с кафелем опять же. И дела пошли успешно – Серёга признаётся, что в хорошие дни туристы по 3 тыс. накидывали. Но погубила всеобщая компьютеризация: девушки начали выкладывать фото в Инстаграм, один из постов попался на глаза шефу. Тот разъярился: «Это что ты там затеял, бизнесмен хренов?! Ну-ка выкинь эту банку, пусть люди без денег лазают». Так и умер Серёгин бизнес, едва начавшись.
«И не надоело тебе жить отшельником? Может, обратно во Владивосток, шеф тебе после такой многолетней вахты точно место хорошее найдёт?» – интересуюсь напоследок.
Серёга хитро усмехается: «Не-а… Там ведь работать надо, а я уже поотвык. Мне сейчас полста один, эту зиму ещё здесь переживу, а там видно будет».
