Недавно он объявил, что летом 2016 г. собирается при поддержке Русского географиче ского общества совершить ещё одну кругосветку — на этот раз на воздушном шаре, установив при этом мировой рекорд. Зачем это знаменитому путешественнику, художнику, писателю и, вместе с тем, протоиерею православной церкви? Что он надеется увидеть и пережить высоко в небе? На эти и другие вопросы Федор Конюхов ответил «АиФ».
Все мы — космонавты
— Федор Филиппович, зачем вам забираться так высоко? Эвереста показалось мало?
— Альпинисты говорят, что поднимаются в горы в том числе и затем, чтобы быть ближе к Богу. Хотите и тут опередить всех?
— Такой гордыни у меня нет. Для Бога не важно, где ты находишься — на вершине самой высокой горы, у ее подножия или в пропасти. Хоть в пещеру или в подвал заберись — там тоже есть свое небо. Близость к Богу определяется другим. Космонавт может полететь в космос и не ощутить там Бога, а какая-нибудь бабушка на скамейке у себя в скверике Господа видит. Все зависит от человека.
На Эвересте я был на высоте почти 9 тысяч метров, а с помощью шара поднимусь еще на два километра выше. Я задумываюсь: космос там уже, или еще нет? Краски и цвета там, конечно, тоже космические, понимаю это как художник. Достаточно посмотреть на картины космонавта Алексея Леонова, и Николая Рериха, путешествовавшего в Гималаях — и все становится ясно.
Однажды сын Рериха, Святослав, сказал мне при встрече: «Что такое космос? Где его граница рядом с Землей? Разве все мы на нашей планете, которая несется сквозь безвоздушное пространство, по большому счету, не космонавты?». МКС вращается на высоте всего 350 км от Земли — это почти как от Москвы до Твери. Не такое уж и большое расстояние, если вдуматься... Другое дело, что чем дальше ты от мира, чем дольше находишься в одиночестве, тем больше отрешаешься от суеты, и тем разговор с Богом вроде бы легче. Но я конечно же лечу на шаре не только за этим.
— А в настоящий космос попасть хотели бы? На орбиту?
— Туда же в одиночку не берут. Хотя, я бы полетел, если б можно было отправиться в ракете одному, как Юрий Гагарин. Я с детства ему очень завидовал: в 1961 мне как раз исполнилось 10 лет. Мы все в нашем школьном классе хотели стать космонавтами. Тогда у меня и появилась мечта увидеть Землю из космоса, какой видел ее Гагарин — с высоты, кстати, всего 180 км...
И потом, для космического полета я, наверное, уже стар — все-таки, 63 года. В таком возрасте туда могут отправить только за очень большие деньги. Например, американцы просят с космических туристов по 250 тыс. долл. за 15-минутный суборбитальный полет в ракетоплане на высоту 100 км. А руководство нашей космической отрасли за недельный тур на МКС берет 40 млн. долл. и даже больше. Это же такие деньжищи!
— А если бы у вас они были? Рискнули бы?
— Ни в коем случае. Если я облечу землю на воздушном шаре — это будет наша общая победа, победа всех русских людей. Личные впечатления — дело другое. А космические туристы отправляются в полет только ради себя, для развлечения. Я бы не позволил себе такого, посчитал, что мне стыдно перед людьми. Лучше направить такие деньги на что-то полезное для страны. Говорят, будто прибыль за орбитальный туризм идет на развитие отечественной космонавтики. Но мне кажется, что ее просто пилят чиновники...
Подальше от войн
— Почему вы выбрали именно такой маршрут — над океаном, из Австралии в Австралию? Может, интереснее было бы облететь Землю по экватору — там теплее, да и стран разных больше...
— Этот путь быстрее и безопаснее. Для кругосветного полета на шаре, с учетом всех дующих ветров, благоприятнее два маршрута: один проходит над пустынями Африки и Азии, другой — по «ревущим сороковым». За всю историю мирового воздухоплавания было только два успешных перелета вокруг света: в 1999 году пилоты Пикар и Джонс сделали это с третьей попытки, затратив на преодоление 40 тысяч км. почти 20 суток. Они летели северным маршрутом, со стартом в горах Швейцарии и финишем в египетской пустыне. В июне 2002 года американец Стивен Фоссетт с шестой попытки, и, кстати, в возрасте 58 лет облетел Землю в одиночку. Для этого ему понадобилось 13 дней, 8 часов и 33 минуты. Он выбрал более короткий южный маршрут (всего 33 тысяч км) — взлетел и приземлился в Австралии.
Я решил лететь почти так же, по дуге Австралия — Новая Зеландия — Южная Америка — Южная Африка — и снова Австралия. Максимальная скорость шара будет больше 300 км в час (рекорд скорости у Фоссета — 320 км в час). Спать буду по 4 часа в сутки, урывками по 30-45 минут. А кроме того, придется на высоте 5-10 тысяч метров, при скорости 100-200 км/час и температуре воздуха — 40оС регулярно выходить за пределы кокпита (специальное место в корзине шара для пилота, — Ред.), чтобы проводить неотложные работы — проверять и очищать ото льда горелки, переключать баллоны. Чтобы не задохнуться, буду надевать кислородную маску, такую же, как при восхождении на Эверест.
Сейчас такие нагрузки могут оказаться на пределе моих возможностей. Но зато есть шанс обогнуть Землю быстрее Фоссетта. Каким образом? За счет современных технологий. За 13 лет, прошедшие со времени его полета, технологии, материалы и системы обеспечения воздухоплавания шагнули далеко вперед. Например, мой шар будет оснащён спутниковой системой ГЛОНАСС и солнечными батареями.
— Какие еще опасности подстерегают вас в полете?
— Если я буду лететь слишком медленно, скажем, не 200 км в час, а 60, то может не хватить топлива для горелок — беру его с небольшим запасом только на 18 дней. И еще, мой шар состоит из трех оболочек, и имеет в высоту целых 56 метров. Есть опасность, что из-за резкой разницы в скорости потоков воздуха он может получить воздушный удар и сложиться пополам. На очень большой высоте возможны любые сюрпризы... В 1934 году трое советских героев на стратосферном аэростате «Осоавиахим-1» установили мировой рекорд высоты — 22 км над уровнем моря. Но в стратосфере события пошли неконтролируемо, шар стал стремительно снижаться, гондола оторвалась от строп, и камнем упала на землю, а экипаж погиб...
А если вдруг придется приземляться во время урагана, то главное, как я понимаю, — суметь потом вовремя отстегнуть оболочку шара от гондолы, иначе ее потащит и разобьет ветром. У моих предшественников для этой цели были предусмотрены специальные патроны, которые отстреливают оболочку. Но они могут сработать и непроизвольно — в полете. Такие случаи бывали. Я бы все время этого боялся. Поэтому конструкторы шара предложили: давай, мол, сделаем так, что после посадки тебе надо будет самому вылезать из гондолы и перерезать тросы специальными большими ножницами, так будет спокойнее. И я согласился...
Как и положено по страховке, у меня с собой будет парашют, но инструктор сказал: скорее всего, тебе он не понадобится, в экстремальной ситуации сиди лучше в гондоле. Если авария произойдет над океаном — ну, прыгнешь ты с парашютом в воду, и что дальше?.. А гондола закрывается герметично, и плавает, как лодка. Она будет оборудована люком и смотровым окном, а под днище установят два киля на случай посадки в океан, и даже плавучий якорь. Внутри гондола будет похожа на отсек спасательной шлюпки с автономностью до 7 дней. Навигационная рубка, место для сна — тот минимум удобств, который поможет выжить.
— Вопрос к вам как к художнику. Во время подготовки к этой экспедиции вы налетали уже 200 часов на воздушных шарах, видели Россию и другие страны с птичьего полета. Ну, и какие впечатления?
— Когда летишь над Россией, то везде, где живут люди, замечаешь внизу купола церквей — их издалека видно. А в Германии преобладает индустриальный пейзаж: заводы, фабрики, все постоянно работает. Немцы много вкалывают, так же, как и китайцы. А в Италии и Греции все немножко расслаблено — курорты и живописные пейзажи.
Один француз, который путешествовал на шаре, снял фильм «Мир с воздуха». Я тоже так хочу. Пролетел бы по регионам России — над Сергиевым Посадом, Вологдой, Архангельском, Калмыкией, Дальним Востоком, Байкалом и Чукоткой... Но, думаю, что нам не надо трудиться так же жестоко, как китайцам. Зачем? Там все гнут спину на полях, живут, чтобы работать. Нет выходных, в году всего три праздника. А у нас праздников сколько! Пусть душа от тяжелой жизни отдыхает. В Китае старикам не дают пенсии. Как и у нас было при Сталине: мои дедушка и бабушка дожили до конца 50-х, но пенсию так и не получили, будто они ее не заработали. Разве это правильно?
Под конец беседы Конюхов показал мне 9-метровую гребную лодку «Тургояк», на которой он в 2014 году пересек на веслах Тихий океан. Теперь она стоит в его московской мастерской у метро «Павелецкая». В корме под палубой есть маленькая плоская каюта-пенал, в которой можно только сидеть или лежать:
— Вот, посмотри, тут я и сплю, в лодке. А в спальне сделал рабочий кабинет, пишу там книгу. Мы с моей женой Ирой сейчас живем в монастыре в Переяславле-Залесском. А когда приезжаем сюда, то она вместе со мной в лодке спать не хочет. Говорит, что у нее клаустрофобия — боится замкнутого пространства. А по-моему, там очень уютно. В лодке до сих пор запах особый, корабельный. Я к нему привык. У меня там лампочка — зажег, почитал книжку перед сном, помолился, и спишь как дома.
