Каждое утро через небольшой сквер в Перми шёл мужчина в сером пальто и шляпе. Он доходил до заводской проходной и исчезал в ней. И никто из прохожих не знал, что этот неприметный человек — главный конструктор, создавший мощнейшее оружие страны.
В 2023 году, через 25 лет после смерти разработчика лучших артиллерийских систем, этот сквер назовут в его честь. Поставят и памятник, на котором золотыми буквами выгравируют имя, переставшее наконец быть засекреченным, — Юрий Николаевич Калачников.
В конструкторы экстерном
Пушка «Гиацинт», миномёт «Тюльпан», семейство артиллерийских орудий «Нона», боевые и транспортно-заряжающие машины реактивных систем залпового огня (РСЗО) «Ураган», «Смерч» и «Торнадо». Всё это было создано благодаря мечте и твёрдой воле Калачникова, чья юность пришлась на Великую Отечественную войну.
«Тюльпан» уничтожает укрепленные позиции ВСУ на Купянском направлении
«Тюльпан» уничтожает укрепленные позиции ВСУ на Купянском направлении
Он родился на Урале — в Кунгуре. В эти места в годы войны эвакуировали не только заводы, но и театры, музеи, институты. В один из них — Ленинградский военмех — 15-летний Юра поступил в 1943 году, сдав экстерном экзамены за последний год в школе.
«Это было трудное время. В 12 лет дети шли работать на заводы. Здесь все жили одной мыслью: „Всё для фронта! Всё для победы!“ И Калачников решил выучиться на конструктора, чтобы создавать оружие», — рассказывает историк, директор Пермского государственного архива социально-политической истории Сергей Неганов.
Институт Юрий Николаевич окончил уже в Ленинграде, после войны. Получив диплом, поехал в Пермь, где устроился инженером на Мотовилихинский завод. Через 15 лет стал его главным конструктором. В 1966 году, через год после назначения, Калачников создал на заводе специальное конструкторское бюро.
Что подсмотрело НАТО
День и ночь в СКБ кипела работа. «Это был вечный бой, постоянное напряжение сил. Пушка должна не просто хорошо стрелять. Она не должна взрываться после 100 выстрелов, убив всех, кто находится рядом. На конструкторе такого оружия лежит огромная ответственность», —говорит Неганов.
На разработку одного изделия и его отладку уходили годы. Сначала создавались чертежи, проводились инженерные расчёты. Затем изготавливались макеты, и лишь спустя многие месяцы появлялись готовые изделия.
Когда они запускались в серию, сотрудники СКБ ночевали на работе. А потом выезжали в командировки в войска — проверяли, как их оружие работает в реальных условиях. «Пушка „Гиацинт“, самый большой в мире тяжёлый миномёт „Тюльпан“, артиллерийская система „Нона“, стоящая на вооружении воздушно-десантных войск и способная стрелять как артиллерийскими снарядами, так и минами, уникальная огнемётная система „Солнцепёк“, — самые яркие, но далеко не все разработки Калачникова, — продолжает Негаев. — Все, кто занимался инженерной техникой того времени, говорят о том, что современная артиллерия стран НАТО создавалась с учётом достижений Калачникова. 80% российской артиллерии, которую мы видим в телерепортажах из зоны СВО, появились благодаря Юрию Николаевичу».
Экипажи ТОС-1А «Солнцепек» ВДВ уничтожили опорные пункты ВСУ
Экипажи ТОС-1А «Солнцепек» ВДВ уничтожили опорные пункты ВСУ
Премии за разработки сгорели в 90-е
Жёсткий и требовательный в конструкторском бюро, дома Калачников был совсем другим. Обожал жену Ирину, нежно заботился о дочери и внучке.
«Одно из моих первых, самых тёплых воспоминаний: мы едем с дачи, мне около трёх лет. Я устала и набегалась, и дедушка несёт меня на четвёртый этаж. Помню, как сильные руки укладывают в постель и накрывают одеялом, — рассказывает Юля Карпович, внучка Калачникова. — Бабушка работала научным сотрудником в лаборатории. Для мужа она всю жизнь оставалась „моей принцессой“. Бабушка была дамой-дамой. Платья, туфельки...
Вероятно, она даже не знала, сколько стоят продукты в магазине. Дедушка, возвращаясь с работы, звонил ей и спрашивал: „Ирочка, что купить?“ Он был спокойным, надёжным, но достаточно закрытым человеком. Видимо, это отпечаток „секретной“ профессии».
То, что Калачников был главным конструктором крупного оборонного предприятия, почти никак не сказывалось на быте семьи.
«Никаких продуктовых наборов, которые бы мы получали вне очереди, не было. Да, деду выделили „Волгу“ с личным шофёром. Но и её он использовал редко. Не любил кого-то беспокоить, даже водителя, — продолжает она. — Премии за свои разработки складывал на сберегательную книжку. Эти сбережения потом „сгорели“ в 90-е годы... Но самым большим ударом для него в те годы было то, что родной завод стал угасать. Предприятие было его детищем, местом, где проработал всю жизнь. Ему было невыносимо больно наблюдать, как всё потихоньку начинает приходит в упадок».
А потом рак... Болезнь заметили слишком поздно, на 4-й стадии. Но даже в последний год жизни, когда силы уже оставляли его, Юрий Николаевич упорно продолжал трудиться. По словам внучки, просыпаясь утром, он принимал таблетку и через полчаса мог идти на завод. А за полчаса до выхода с работы принимал ещё одну, чтобы дойти домой.
Путь человека, чей характер, похоже, был сделан из того же металла, что и его знаменитые орудия, закончился в 1998 году.
Кстати, впервые в этом году проводятся «Калачниковские чтения» — международная конференция, посвящённая истории российской артиллерии. А некоторые из разработок Юрия Калачникова можно увидеть на выставке «Оружие Победы», которую обновили к Пермскому инженерно-промышленному форуму (ПИПФ-2023), который пройдёт с 29 ноября по 1 декабря.
