Может показаться, что время танковых сражений ушло в небытие. Но СВО наглядно показала, что слова из песни «броня крепка и танки наши быстры», актуальны до сих пор. А за штурвалами российских машин сидят всё те же парни в черных шлемофонах, в измазанных маслом и пропахших соляркой комбинезонах. Их прадеды били на Украине фашистов, и они бьют здесь нацистов — столь же яростно и сурово.
Чтобы совершить подвиг надо думать головой
Больше о таких случаях в зоне СВО я не слышал. По крайней мере, они ни разу не попадались на глаза в Telegram-каналах военкоров, блогеров и журналистов, освещающих военную тематику. Танк-камикадзе — это, согласитесь, из ряда вон выходящий случай.
А прием этот использовал экипаж танка Т-90 из состава танкового батальона волгоградского полка 20-й мотострелковой дивизии. Три танкиста, три веселых друга: «Седой» — командир, «Собачник» — наводчик и «Халк» —механик-водитель. Экипаж машины боевой.
«Была задача прорвать оборону противника, уничтожить опорный пункт и открыть проход в минном поле для пехоты, — рассказывает о том бое «Седой». — Мы с ребятами покумекали, и решили использовать для уничтожения «опорника» трофейный танк, начиненный взрывчаткой. Одного его вперед не пошлёшь — поле засеяно минами. Вариант один — мы на «кракене» впереди, а безэкипажный «камикадзе» по нашим следам.
«Кракеном» танкисты называют танк, с подвешенным к нему минным тралом ТМТ-К. Когда он катит по земле — всё вокруг дрожит. Картина, действительно, эпическая — тяжелые зубчатые катки всей тяжестью вдавливаются в чернозем, резаки-корчеватели вспахивают землю: пыль, грохот, взрывы.
Чуть рассвело «железная парочка» двинулась в лоб на украинские позиции. Сверху «Кракен» вела «птица» — беспилотник, оператор которого был постоянно на связи с командиром танка.
«Только выехали на рубеж, опустили трал и пошла «плясать ивановская»: мины поднимали одна за другой, — рассказывает механик-водитель «Халк». — Пыль столбом, ничего не видно, по нам лупят, только звон стоит. «Седой» через «птицу» контролирует движение и командует — «вперед, вперед».
Командир танка успевал и «вести» танк, и контролировать поле боя, отдавая приказы наводчику-оператору.
«Работал прямой наводкой по „укрепу“, — рассказывает наводчик-оператор „Собачник“. — Отстрелявшись, мы пошли назад. Но я все равно продолжал бить по украинским позициям».
По следам «кракена» двинулся набитый доверху взрывчаткой танк-камикадзе. Он полз, обреченный на смерть, молча и тупо, не отвечая на выстрелы. Не дойдя нескольких метров до украинского «опорника», танк остановился.
«С дрона-разведчика было видно, что „хохлы“ ликуют. Кто-то из них даже пополз к нему, — вспоминает „Седой“. — А затем страшный взрыв. Какой там „опорник“. Мне показалось, что даже наш танк подскочил».
За тот бой волгоградцы получили ордена Мужества.
«У танка тоже есть душа»
Командиру танковой роты с позывным «Максим» всего 24 года. В боях он с первого дня спецоперации. Судя по послужному списку офицера, он едва ли не самый результативный танкист в СВО — на его счету 17 единиц вражеской техники.
«БМП «Мардер» в моей коллекции есть, но очень хочется проверить на прочность «Леопард» или «Абрамс», — шутит танкист. — Очень сомневаюсь в их «всемогуществе». Я с детства помню присказку кого-то из наших великих полководцев — «русские всегда прусских бивали». Будем бить и сейчас.
Сергей возглавил танковую роту недавно, до этого командовал взводом. Но в крайнем бою, заменил выбывшего из строя командира, и выполнил поставленную задачу — отбил атаку противника на наш командно-наблюдательный пункт.
«Противник вышел на наши позиции в количестве почти ста человек и начал окружать КНП. Была задача помочь пехоте и уничтожить прорвавшегося врага, — спокойно, как на уроке, рассказывает офицер. — Я собрал экипажи. Четко объяснил каждому задачу. Выдвинулись в район. Нанесли огневое поражение. Отбросили противника. Потерь нет.
Для меня танк — как человек. Со своей душой и характером. Точнее — характер у него железный, а души целых три, по числу экипажа. И за каждого я отвечаю перед их семьями и Богом».
