Президент России Владимир Путин объявил благодарность двум сотрудникам «Крокус Сити Холл» — охраннику Алексею Осанушкову и администратору VIP-ложи Софии Мейер. Aif.ru побеседовал с героями, которые спасли сотни людей.
Герои не носят плащей
Алексей Осанушков в день трагедии не думал, что ему придется выводить несколько сотен людей через жилые помещения для охраны в подвале «Крокуса». Он родился в Костромской области, отучился в ПТУ в городе Мантурово и на юриста в Кирове, отслужил в армии, а после переехавшего в Ярославль, где он воспитал недавно поступившую в университет дочь.
В его послужном списке были 7 лет работы в силовых структурах, а после — в автосалоне, мебельном магазине, салоне красоты, 12 лет в «Крокусе» и даже 4 года в Покровском монастыре.
Как не думала о грядущем подвиге и София Мейер, уроженка Сахалина, поступившая после школы в РЭУ имени Плеханова, и так и оставшаяся в столице после его окончания в 2021 году с красным дипломом. Мейер, с детства любившая танцы, пошла на работу в «Крокус», поближе к искусству, и стала там администратором VIP-ложи.
До 22 марта 2024 года жизнь была спокойной и размеренной, со своими радостями и горестями, но ничего не предвещало ни пережитого кошмара, ни повышенного внимания со стороны журналистов.
Поцеловал образок на удачу
В тот день, по словам Алексея Осанушкова, он почувствовал неладное незадолго до концерта.
«У меня было нехорошее предчувствие. У нас концерты разные бывают, потому и задачи разные: на балет, оперу, или рок-концерт задания ставят отличающиеся. А у меня всегда с собой икона Матронушки карманная, мне патриарх Кирилл подарил лично. И у меня как-то рука сама потянулась, и я ее перед сменой поцеловал, перекрестился, и после этого встал на рамки», — рассказал Алексей.
«Нападение было неожиданным. Причем сперва не было понятно, что происходит: у нас там очень высокие потолки, и звук автоматной очереди сильно искажался. Сперва казалось, что кто-то взрывает хлопушки. Я по долгу службы стрелял из автомата, а звук не узнал. И еще перед нами стоит толпа народу, не видно было ничего. Страшное осознание пришло только когда народ начал падать», — вспомнил Осанушков.
Те, кто не успел пройти в зал тут же побежали к выходу. Алексей понял, что надо действовать, и возглавил убегающих людей: на автомате сработала память сотрудника силовых структур.
Террористы понимали, что в первую очередь надо убрать охрану, потому в первые секунды после атаки напарника Осанушкова застрелили.
Все погибшие в теракте 22 марта в «Крокусе»
Все погибшие в теракте 22 марта в «Крокусе»
Ему самому повезло: пуля пролетела прямо рядом со щекой, даже обожгла ее в полете.
«И я понимаю, что, если поведу людей через фойе, мы не добежим, нас всех там расстреляют. И я решил спрятать всех, кого могу, в служебном помещении, где мы на вахте жили, которое открывалось по магнитной карте. Мы смогли до него добраться, я открыл дверь и начал загонять туда народ, чуть ли не насильно. Сколько мог завел и закрыл дверь, потому что террористы уже шли в нашу сторону. До сих пор помню одну женщину, которую не удалось спасти: она убежала в другую сторону, к торговым островкам, но ее догнала шальная пуля и ранила в ногу. Она кричала, просила не убивать ее, ведь у нее дети, но эти твари все равно ее расстреляли. Раз пять выстрелили. И я ничего не мог сделать. Я этого уже не видел, только слышал, потому как закрыл и плотно держал дверь, пытаясь спрятать остальных», — рассказал мужчина.
В тот момент Алексей переживал, что бандиты увидят, куда спрятались люди. Ведь дверь, закрывавшая вход в жилоепомещение, не остановила бы пулю. Из-за нее он слышал, что террористы совсем рядом, даже слышал их переговоры. Но укрывшиеся люди не издали ни звука, пусть были и очень напуганы. Просто молча держали дверь, потому как после срабатывания пожарной сигнализации отключило магнитный замок.
Нет времени на панику
Спасались люди и в самом концертном зале. Когда посетители поняли, что хлопки — не часть представления от артистов, а выстрелы, София Мейер сразу поняла, что это теракт.
«Первое, о чем я подумала — как много сегодня людей пришло на концерт, были распроданы все билеты. И в тот момент я поняла, что нужно сделать все, что в моих силах, чтобы люди, оказавшиеся со мной, смогли выбраться из здания. Конечно же, в первую секунду меня пронзил дикий страх от понимания, что в любой момент я могла погибнуть. Но времени на панику не было. Я поняла, что если буду паниковать, то ничего хорошего из этого не выйдет, и просто взяла себя в руки и стала действовать по наитию. В ту же минуту я сказала всем зрителям, которые были рядом, выходить на улицу, тем самым сформировав поток людей, которые забегали в нашу зону из фойе. Параллельно я направляла гостей из ложи — некоторые из них уже бежали со второго этажа на выход. Пока было возможно пользоваться выходом на первом этаже, эвакуацию большей части людей я провела через него», — рассказала София.
А когда террористы были совсем рядом, девушка развернулась и вместе со всеми поднялась на второй этаж, ведь пользоваться выходом на первом было опасно. Увидев, что там осталось еще очень много людей, София приложила все силы, чтобы помочь спастись людям. В результате группа вышла через второй запасной выход, который находился в самом дальнем конце VIP-ложи.
«Я очень благодарна всем, кто оказался рядом со мной в тот день. Ведь именно из-за того, что мы не поддались панике, а действовали разумно и без лишних эмоций, мы смогли выбраться и выжить», — рассказала Мейер.
От пожара уйти сложнее
А внизу в этот момент люди спасались уже не от террористов, а от начавшегося пожара. По словам Алексея, к моменту, когда дым начал поступать в помещение, террористы уже покинули здание — они прострелили стекло и выбежали на улицу, где их ждала машина.
Но укрывшиеся этого не знали, как и не знали, сколько было нападавших, и где они сейчас.
«От пожара было сложнее уйти. В той комнате вентиляция нагнетает воздух сверху, а к тому моменту оттуда тянуло дымом, ведь крышу подожгли. Когда в фойе дыма не было, у нас там был молочный дым, не было видно ничего. Я отвел людей вниз по лестнице, в место, где у нас от собственной скважины вода отстаивается. Там ее много, можно пить, прохладно, и вентиляция дым не несла. Но он и туда начал набираться через щели потихоньку», — рассказал Алексей.
Сразу увести людей оттуда было невозможно: склады, куда вела дверь из помещения с водой, не предназначены для эвакуации, и потому все двери там были закрыты. Осанушков некоторое время вызывал коллег с ключами, но те сперва не отвечали, а потом просили еще подождать. Никто не знал, ушли ли террористы, сколько их, где они.
Пока ждали открытия дверей, Алексей четыре раза возвращался в комнату охраны, «в дым», чтобы проверить, не потерялся ли кто. Искал людей буквально на ощупь, кричал и звал. И сколько бы он не отводил спасенных к скважине, комната охраны снова наполнялась людьми. Алексей признался, что не знал, что в тот момент сверху, из фойе второго и третьего этажа, туда также спускались бегущие от опасности посетители.
«В последний, четвертый, раз я вышел прям далеко. Там я наглотался дыма, и мне стало плохо. Упал на колено, думал, что не дойду, что смерть пришла. Я полз к двери, и понимал, что могу и не добраться. Но сдаться мне не дала одна мысль: если я сейчас умру, умрут и все те, кто внизу. Они не знают, как оттуда выбраться по этим лабиринтам и без меня не дойдут просто. Но дополз, меня девчонки водой отпоили, тряпочку намочили — откачали немного. И тут ребята с ключами пришли, отперли нас, и выстроились в цепочку. По ней люди и вышли сперва в гардероб, а потом на улицу. Когда я уводил народ из фойе, я думал, что смогу спасти человек 15, а люди все шли и шли, шли и шли. Очень много, человек 200, не меньше», — вспомнил Алексей.
Когда группа вышла на улицу, спасенные люди расслабились и стали праздновать, что выжили. Несколько человек даже попросили сфотографироваться с Осанушковым, черным с ног до головы и задыхающимся. Он вяло отнекивался, но отпора дать не смог — героя повело, и он упал прямо в руки врачей.
Укол ему сделали через костюм, а кислород из маски, как вспомнил Алексей, он не чувствовал, настолько сильно спазм сжал его горло. Но все же врачи его откачали, однако от госпитализации охранник отказался: еще некоторое время он помогал раненным и пострадавшим.
«Хуже этого в моей жизни не было ничего»
Произошедшее оставило неизгладимый след на всех участниках этой трагедии, и на героях тоже. В беседе с корреспондентом aif.ru София призналась, что стала намного больше ценить жизнь и спокойнее относится к различным невзгодам.
«Моя жизнь очень сильно изменилась. О произошедшем часто вспоминаю, не забываю, так как забыть это невозможно. Часто снятся сны, связанные с данными событиями. Это навсегда останется в моей памяти. Я стала по-другому относиться ко многим вещам, намного спокойнее стала реагировать на различные жизненные ситуации и поняла, что нужно ценить жизнь», — рассказала девушка.
После трагедии многие организации высоко оценили поступок Мейер: Общественная палата РФ наградила ее медалью «За заслуги перед обществом», Мосгордума — почетную грамоту. Общественная организация ФЕНКА наградила ценными подарками, а фонд «Наследие и достояние Отечества» — Звездой ордена «Гордость нации».
«У меня открылись новые направления для своего развития. Всегда мечтала сняться в кино, и Сергей Светлаков помог мне в осуществлении этой мечты. Он пригласил меня на эпизодическую роль в комедийный фильм, который сейчас идет в кинотеатрах страны. Кроме того, мне удалось принять участие в фотопроекте от журнала „Москвичка“, рассказывающем о 13 героинях, создающих современный мир. Сейчас получаю много предложений по работе в сфере искусства. Параллельно с этим продолжаю работать в нашей организации, но уже в новой должности и на новом месте, но со своим прежним любимым коллективом», — резюмировала девушка.
Алексей тоже тяжело переживал трагедию. Не только физически, а у охранника еще месяц болели легкие, его тошнило и было тяжело дышать, но и морально. Оно и не удивительно: среди большого количества погибших были и его коллеги, которых застрелили при исполнении прямых обязанностей.
«Трое суток я не ел и не спал, просто не мог. В первое время мне часто снились сны про теракт, раз в три дня стабильно, и причем такие реальные, будто я опять там. Сейчас уже реже, может раз в месяц. Хуже этого в моей жизни не было ничего, и оно меня до сих пор не отпускает», — признался Осанушков.
Естественно, после произошедшего на него свалилась слава и всенародная любовь и благодарность. Первые дни Алексея мучили журналисты с просьбами об интервью.
«А я разговаривать не могу, не сплю, не ем, едва дышу, какое интервью?», — объяснил Осанушков.
Алексея также наградили: медалью его отметил «Союз семей России», Общественная палата наградила медалью «За заслуги перед обществом», он также был отмечен орденом «Гордость нации», а также Алексей получил награду от губернатора Ярославской области «Знак Мельгунова».
«Это высшая награда Ярославской области. Я только приехал домой — меня сразу в машину, сразу к губернатору, а я еще весь разбитый. Губернатор у нас хороший, сразу поздравил. Еще и часы подарил», — рассказал Осанушков.
Но самая главная награда, по его словам, была от обычных людей.
«Первое время узнавали на улице, в поездах, да везде. Узнавали, благодарили, было приятно. Особенные отношения у нас выстроились со спасенными. Ко мне приезжали повидаться из Саратова, Санкт-Петербурга, Подмосковья. Первые привезли грецких орехов со своего дерева и иконку. Из Питера подарили носочки теплые, чтобы ноги не мерзли, и мед. Кто-то, конечно, потихоньку вернулся к мирной жизни и не вспоминает уже. Но некоторые остались. Так что теперь у меня много друзей», — рассказал Алексей.
При этом оба продолжают работать в «Крокусе». София — на новой должности, но со старой командой. А Алексей теперь охраняет руины от блогеров и прочей молодежи, которая лезет на место трагедии ради славы и дешевых просмотров.
Несмотря на то, что именно такой активности на объекте Осанушков не понимает и не приветствует, он все же считает, что нельзя, чтобы народ забывал о произошедшем.
«Очень много людей погибло, много пострадало. Остались родственники. Нельзя об этом забывать. Я вообще считаю, что на годовщину трагедии хорошо было бы поставить там хотя бы небольшой гранитный камень с фамилиями погибших. Или какой-то памятник. Прям на месте, где возник стихийный мемориал. Чтобы люди приходили и несли цветы. Их до сих пор приносят, и закрепляют на заборе, и еще будут приходить», — резюмировал Осанушков.
