В Турции, буквально сразу после границы — а пересекали мы её на машине, сталкиваешься с невиданным. Невиданным на Руси. Женщины в чёрном, одетые точь-в-точь, как православные монахини, так же закрытые от взоров прохожих почти полностью, кроме лица и кистей рук, идут, не потупив взор или склоня голову, идут не одиноко с поношенной простецкой сумкой наперевес, а взяв за руку мужчину или катя коляску, или неся на руках ребёнка. Идут в окружении оравы детей, живо общаясь с ними и с мужем. Почти у каждой турецкой женщины в чёрном в руках айфон, на запястье золотые браслеты. Многие из них смотрят вокруг через прицел дорогого зеркального фотоаппарата или видеокамеры.
Эта картина настолько непривычна, она настолько рушит сложившееся восприятие, что даже покинув Турцию, я не могу отделаться от ощущения какого-то культурного шока. Для турок женщина в чёрном — не символ одиночества, печали, покаяния, отрешённости, замкнутости, отречения от мира, и я б даже сказал, пренебрежения им, а может, и гнушения. Она — не символ маргинальности. Женщина в чёрном — символ семьи, дома, матери, полноты включённости в самую гущу суеты мира. Она — мама в самом глубоком и добром смысле этого слова. Она активная — а как иначе? — участница жизни!
Я должен сделать оговорку. О православном монашестве я сужу не понаслышке. Более 15-ти лет я проработал при православном монастыре. Я очень далёк от осуждения монашества или унижения его и ни в коем случае не считаю монахов и монахинь никчёмными или бездельниками. В этой заметке я говорю не о том, что знаю о монахах, не о значении их для Церкви. Я говорю об общем культурном восприятии, так или иначе отражающем положение вещей.
Так вот, в православии монахинь иногда называют невестами Христа. Они те, кто полностью посвятил свою жизнь только Ему — одному и единственному Господу. Именно отсюда, как нас учат, происходит и их одеяние, и их поведение. При этом, насколько я знаю, в исламе, в свою очередь, женщины в чёрном тоже без остатка отданы одному господину — мужу. Вся их жизнь посвящена именно ему. И именно эта посвящённость, в свою очередь, диктует их одеяние и поведение.
Я не противопоставляю. Я не пытаюсь сказать, что тут лучше или предпочтительнее. Я лишь делюсь своим удивлением, как схожая логика и схожие формы являют диаметрально разное отношение к себе и тому, что дано нам по природе, к своим родным, к людям, к обществу, к миру, к собственной жизни.
О свидетельстве
Женщины в чёрном — неотъемлемая часть Турции. И в Стамбуле, и в курортном городке, где я побывал, меня поразило не столько даже обилие женщин в чёрном, сколько их обилие наряду с обычными женщинами и девушками, такими же, каких я привык видеть в Москве. Напомню Турция — светская страна. Никто не обязывает женщину быть «чёрной». Это своего рода свидетельство! Быть чёрной в светской стране — это, безусловно, свободный и ответственный выбор, как бы и кем бы он ни был обусловлен. Быть в чёрном — быть свидетелем не только, как сейчас модно говорить, «семейных ценностей», но и своей религии и традиции.
Для меня очевидно, что свидетельство женщин в чёрном в Турции очень весомо! Хотя бы потому, что это повседневность, хотя, возможно, и с привкусом религиозного перебора. К сожалению, ничего подобного нельзя сказать о монахинях в России. У нас женщины в чёрном — до сих пор не более чем маргиналки. Ни о каком значимом свидетельстве, к сожалению, речи нет.
О толерантности
Удивляет, почти восхищает в Турции и то, что у нас принято называть толерантностью. А я бы сказал, спокойное, мирное, уважительное отношение к религии и мировоззрению. Во всяком случае, так я это увидел. Дело вот в чём. Женщин в чёрном я встречал в компании подруг (сестёр?), которые были одеты на европейский манер, порой безвкусно, иногда вызывающе. Может быть, муж той, что в чёрном, был где-то рядом, не знаю. Но и это очень важно, разноодетые женщины всегда вели себя вполне непринуждённо, живо общались. Такие пары попадались мне даже на пляже, где рядом с закутанной сидела особа в открытом купальнике, иногда с сигареткой во рту и даже с баночкой пива в руке.
Не знаю внутреннего содержания, но я увидел в таких парах символ доверия выбранному пути. Причём доверия и уважения взаимного, ведь «чернота», что очень важно, — символ в том числе и религиозности! Мне представляется, что в русской постсоветской, в том числе православной, культуре такой толерантности не хватает. Скорее царствует принцип: «если ты не такой, как я, то это плохо; я против тебя».
Об идеале семьи
Как бы это ни было удивительным, но именно турецкие, а не русские женщины в чёрном воплощают тот идеал, к которому призывают многие православные священники и проповедники. Мол, мусульманки — образцовые жёны. Они многодетные матери, они хозяйки очага, они однозначно в положении подчинённом. Последнее, кстати, любимый пункт для многих мужчин.
От православных проповедников мне доводилось даже слышать упрёки в адрес единоверцев, что, мол, не дотягивают они до «высоты» мусульманских жён. Однако встретившаяся мне деталь заставляет задуматься о корректности сопоставлений, призывов и идеалов такого рода.
В Турции женщины в чёрном часто сильно диссонируют со своими мужьями. Редко я встречал пары или семьи, будто выплывшие из старых документальных фильмов, где мужчина был одет в просторные и почему-то светлые облачения, вполне ассоциирующиеся у меня с исламом. Такие пары и семьи очень красивы! Гораздо чаще я видел мужчин в обычной для знойной погоды одежде — шортах и майках, порой заношенных или даже обвисших. Это не придавало чести мужьям, но и не умаляло достоинства жён, почти всегда с нежностью и теплотой их обхаживавших.
То, что я знаю об исламе, говорит мне, что женщина — собственность мужа. За чёрной одеждой скрывается то, что доступно во всей красе и всей полноте только супругу. Через чёрные одежды женщины-жёны сберегают себя. В своих домах, вдалеке от сторонних глаз, они обязаны быть красивыми, опрятными, нарядными, привлекательными, по-своему соблазнительными и сексуальными. Они должны быть женщинами. Но только для мужа. Закон ислама не ограничивается здесь призывом, он чётко в деталях регламентирует это.
Именно этот контрастный, разрывающий шаблоны стиль — заношенная майка на фоне чёрного облачения — каждый раз напоминал мне о природе исламской семьи, где муж — маленький бог, он самобытен и самодостаточен. Правила, ритуалы и подчинение нужны не ему и не семье. Они нужны жене, чтобы быть собой. Без них она неполноценна. И это, конечно, очень отрезвляет в отношении поисков семейных идеалов на Востоке.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
