Больше гречки, ещё больше
В суровых условиях военного времени, когда ситуация становится критической, в действие вступает жестокое правило, которое гласит: «Трусы и паникёры будут расстреляны на месте».
Объясняется такая жестокость просто: паникёры в критической ситуации способны удесятерить реально существующие угрозы и парализовать сопротивление врагу.
В мирное время, понятное дело, паникёров к стенке не ставят, хотя порой проблем они создают не меньше.
На минувшей неделе по стране поползли зловещие слухи: из-за неурожая ожидается острый дефицит гречки.
А дальше началась цепная реакция. Увидев соседей, волокущих из магазина по 10 килограммов гречки, в магазины побежали и те, кто в слухи не очень поверил, но «решил подстраховаться».
Журналисты, внимательно отслеживающие ситуацию, сообщили о нарастающем ажиотаже в магазинах. После этого за гречкой устремились даже те, кто гречки принципиально не ест.
Как итог — опустошены магазинные запасы гречки, цены подскочили, а первая волна паникёров радостно заявляет: «А что мы говорили?».
Вот так граждане рождают проблемы там, где их нет.
Заменяет ли гречка хамон?
По данным Министерства сельского хозяйства России, в среднем россияне потребляют по 3,5 килограмма гречки на человека в год. Чтобы закрыть эту потребность, стране нужно менее 600 тысяч тонн гречки в год. Урожай там или неурожай, но уже сейчас в пресловутых закромах Родины 700 тысяч тонн гречки, собранной в 2014 году. Это не считая того, что осталось с 2013 года.
Чтобы возник реальный дефицит гречки, граждане должны значительно увеличить объёмы её потребления. Не скупки, а именно потребления. То есть россияне должны сейчас трескать гречневую кашу на завтрак, обед и ужин.
Такое тоже, конечно, возможно. При условии, что гречка стала заменителем других продуктов, вдруг исчезнувших из продажи. Позвольте узнать, что заменила гречка — испанский хамон, французский сыр или польские яблоки?
Причём с гречкой этот фокус повторяется уже не первый раз — на ровном месте устраивается паника и ажиотажный спрос, в результате чего цены взлетают куда-то за облака, а граждане спешат забить свои полки продуктом в объёме, который они затем не в состоянии потребить за 10–15 лет.
Не удивлюсь, если скоро в хронике происшествий появятся сообщения о людях, погибших под завалами припасённой «на чёрный день» гречки.
Классический сюжет
Уровень истерики таков, что люди отказываются замечать вещи, прямо противоположные их ожиданиям. Но факт есть факт — за последние пару недель подешевела курятина, вопреки росту доллара и евро, падению цен на нефть и подорожанию гречки. Оно и понятно — курица не гречка, её в огромных количествах «на чёрный день» не запасёшь, разве что в виде бульонных кубиков.
Надо понимать — у страны есть реальные экономические трудности, однако у нас далеко не всё так плохо, как кажется.
Молодцы из «Быстроупака», закупив всю муку в лабазе, перешли на бакалею и образовали чайно-сахарную очередь. В три дня Старгород был охвачен продовольственным и товарным кризисом. Представители кооперации и госторговли предложили, до прибытия находящегося в пути продовольствия, ограничить отпуск товаров в одни руки по фунту сахара и по пять фунтов муки.— . .
Мы привыкли преувеличивать свои проблемы, а когда оказывается, что они на самом деле не так велики, мы начинаем создавать их себе сами, к великой радости всевозможных спекулянтов. Это у нас в крови, это происходит при любой власти и даже нашло отражение в классике:
«Старгородское отделение эфемерного «Меча и орала» вместе с молодцами из «Быстроупака» выстроилось в длиннейшую очередь у мучного лабаза «Хлебопродукта». Прохожие останавливались.
— Куда очередь стоит? — спрашивали граждане. В нудной очереди, стоящей у магазина, всегда есть один человек, словоохотливость которого тем больше, чем дальше он стоит от магазинных дверей. А дальше всех стоял Полесов.
— Дожили, — говорил брандмейстер, — скоро все на жмых перейдём. В девятнадцатом году и то лучше было. Муки в городе на четыре дня.
Граждане недоверчиво подкручивали усы, вступали с Полесовым в спор и ссылались на «Старгородскую правду». Доказав Полесову, как дважды два — четыре, что муки в городе сколько угодно и что нечего устраивать панику, граждане бежали домой, брали все наличные деньги и присоединялись к мучной очереди.
Молодцы из «Быстроупака», закупив всю муку в лабазе, перешли на бакалею и образовали чайно-сахарную очередь. В три дня Старгород был охвачен продовольственным и товарным кризисом. Представители кооперации и госторговли предложили до прибытия находящегося в пути продовольствия ограничить отпуск товаров в одни руки по фунту сахара и по пять фунтов муки».
С тех пор как Илья Ильф и Евгений Петров создали «Двенадцать стульев», прошло без малого девяносто лет.
Эпохи меняются, но неизменной остаётся готовность наших соотечественников впасть в панику по любому поводу.
Ну и как, запасливые мои, вас ещё не тошнит от гречки?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
