Универсальной технологии, которая помогла бы предупредить и защитить жизнь человека от пожаров, еще нет. В современном мире, как отмечают специалисты, возгорания нередко бывают довольно агрессивными и распространяются почти мгновенно. Естественно, приходится прорабатывать новые тактики борьбы с пожарами. Новые учебники для пожарных пишут не только ученые, но и те, кто постоянно борется с огнем.
Недавно в Москве награждали лучших представителей силовых структур. Среди отмеченных премией мэра столицы Сергея Собянина в области обеспечения безопасности города — подполковник внутренней службы, заместитель начальника службы — начальник дежурной смены службы пожаротушения Главного управления МЧС России по Москве Максим Серёгин. О том, что же он сделал для современной науки пожаротушения и что создал для спасения многих жизней, «АиФ» рассказал сам офицер пожарной службы, тот, кто усовершенствовал и «перевел на современный язык» забытую, но уникальную разработку советских ученых.
Новое — хорошо забытое старое
— Максим Вадимович, за что вас наградили?
— В наградном листе два абзаца: за развитие дисциплины — управление газообменом на пожаре — и за тушение пожара на ТЭЦ-27 в Подмосковье, когда прорвало газовую трубу.
— А что вы изобрели? Это устройство, прибор или методика?
— Это не совсем так, сам я ничего не изобретал. Начало изобретениям было положено еще в 50-х годах прошлого века. Есть наука пожарная тактика, которая описывает способы и приемы тушения, управление силами и средствами. В ней есть подраздел: управление газообменом на пожаре. Т. е. как направить продукты горения и температуру, чтобы они способствовали спасению людей и быстрому тушению пожара. Управление газообменом на пожаре появилось приблизительно в 1970-х — 1980-х годах как осознанная дисциплина пожарной тактики. Советской пожарной охране не хватило 5-10 лет на то, чтобы она стала тем, чем является сейчас, объединив тактику, технику, управление, связь и т. д. Но геополитическая ситуация в стране в начале 1990-х не дала завершить многолетний труд инженеров пожарной охраны. В нашей стране это все уже было разработано практически 70 лет назад. Но тогда у наших пожарных не было ни такой надежной техники, как сейчас, ни современных возможностей для работы в непригодной для дыхания среде. Тогда даже использование кислородных дыхательных аппаратов было достаточно сложной технологией, а сейчас у каждого пожарного баллон с воздухом, маска — и нет проблем.
Мы взяли то, что было разработано тогда, а также положительный немецкий и американский опыт, проанализировали и переложили на наши рельсы с учетом развития современной пожарной техники, тактики, оснащения газодымозащитной службы. Получилась практически самостоятельная дисциплина: тактическая вентиляция. По сути, термин является грубым переводом и в целом — аналогом термина «управление газообменом на пожаре». Но с точки зрения простоты при отдаче команд словосочетание «тактическая вентиляция» превратилось в самостоятельный пожарно-технический термин.
Но эта работа велась не только мной, а группой единомышленников. Одному это сдвинуть было бы невозможно.
— Как работает эта методика и где ее можно применять?
— Продуктами горения можно управлять. Например, при положительном стечении обстоятельств — с помощью ветра (естественной аэрацией здания): открыл дверь в подъезд и в горящую квартиру — и все выдуло наружу через окна. На ветер мы влиять не можем, но можем создать его искусственно, тем самым влияя на распространение продуктов горения. Для этого применяются переносные вентиляторы, или, как их называли раньше, дымососы. Это большой пропеллер с различными видами двигателя и различной производительностью: от 20 тыс. м3/час и более.
Если коротко о самой тактике, то мы наполняем подъезд положительным давлением и тем самым препятствуем распространению дыма на пути эвакуации.
Планомерная работа над этим началась примерно в 2013 году. Тогда это было чудом. Некоторые думали, что мы, применяя вентиляторы, только раздуем огонь, а сейчас мы вентилируем практически на каждом крупном пожаре, да и на мелком тоже. Мы усовершенствовали наш собственный советский тактический прием, и эта тактика вентиляции реально сегодня спасла много жизней. Если 7-8 лет назад применение на пожаре 2-3 вентиляционных устройств было чем-то сложным, то сейчас вентилируем пятью и большим количеством, выгоняя продукты горения по сложным маршрутам. Людей эвакуируют не через дым, а по чистым путям эвакуации, и пожарные заходят в горящее помещение в потоке холодного воздуха практически без воздействия на них опасных факторов пожара.
Теперь иностранцы учатся у нас
— А у зарубежных ваших коллег есть такая технология?
— В таком виде, как у нас, нет. Правда, когда-то они взяли наработки Советского Союза. Например, немцы ничего не поменяли, кроме того, что поставили свои вентиляторы. Они нам говорят: «Ребята, мы это все взяли у вас». А мы когда-то просто забыли собственные технологии. Американцы используют ограниченную версию, в основном применяя только нагнетательную вентиляцию. Мы же в Москве ушли гораздо дальше, не только применяя на пожарах метод нагнетания давления, но и используя метод разряжения, комбинируем способы и используем для удаления дыма пену высокой кратности. И те люди, которые приезжали из Германии и учили нас в начале 2013 году, сегодня говорят: «Парни, нам сегодня нечего вам больше дать. Это вы нас должны учить!» Если бы не коронавирус, у нас были приглашения ехать туда, чтобы рассказать коллегам, как это работает в Москве.
Пожары стали более агрессивными
— Меняется наша жизнь. Наверное, меняются и пожары в таком современном городе, как Москва. На смену камню и дереву приходит синтетика. В связи с этим что нового появилось в специфике тушения пожаров?
— 10 лет назад были пожары не с такой температурной нагрузкой, как сейчас, также они стали более стремительными, горит все это очень быстро. Но есть большой плюс по сравнению с уровнем десятилетней давности: у нас сейчас появились современные средства связи — мобильные телефоны, — и за счет этого мы выигрываем у огня. У нас время прибытия уменьшается за счет этого, мы снижаем время сообщения. И это компенсирует возрастающую сложность пожаров. Мы и едем быстрее, потому что властями принимаются меры по улучшению дорожного трафика. Кроме того, при необходимости мы спокойно ездим по выделенным полосам.
— А чем тушат огонь сегодня? Может, появились какие-то растворы, а не только вода?
— Вода остается самым доступным средством тушения. Конечно, используем пену как смачиватель, порошок или газ, но вода остается самым распространенным и доступным способом тушения. Это дешево, быстро, эта технология проверена на 100%. Тактика тушения не поменялась, потому что не меняется физика тушения и процессов горения как таковая. Она не изменятся еще миллионы лет, пока мы с вами будем жить на этой планете.
Из средств тушения изменился, например, пожарный ствол как элемент подачи огнетушащих веществ. Если раньше он был как труба с краном, которая выдавала нам просто мощную струю воды, то сейчас это технологически достаточно сложное инженерное изделие, которое разбивает поток струи на множество мелких капель, и от их диаметра и форм зависит то, сколько энергии мы забираем у огня. Представьте себе каплю размером с кулак, которая ударяет в горящую деревяшку и, не реагируя, просто стекает мимо. А если этот кулак состоит из миллиардов мелких капель, каждая их которых забирает у горящих веществ как можно больше энергии и превращается в пар, то скорость тушения реально повышается. С точки зрения пожаротушения ничего не поменялось: мы льем воду в огонь, ломаем ломами строительные конструкции, ездим на грузовиках. Но сегодня изменились сами приборы, ломы стали намного технологичнее, а пожарные машины — быстрее, надежнее и укомплектованы современным оборудованием.
Профессия помогать, но без романтики
— А после первого пожара не было желания все бросить и уйти из профессии?
— С детства хотел помогать людям. У меня отец — военный, наверное, его служба повлияла на мой выбор. И в старших классах к нам пришли представители учебного заведения и рассказали о службе в пожарной охране, так все и началось. В середине первого курса мне понравилось, хотя романтики в этой профессии нет. Сейчас я, конечно, имею другое представление о работе как таковой, но и сейчас мне нравится то, что я делаю, работа в пожарной охране — это лучшая работа в мире. Первый пожар, в котором я принимал участие еще курсантом, был номерным. Первый самостоятельный — это горящий мусорный кузовной контейнер. Первая горящая квартира запомнилась спасенными людьми. Я бы снова выбрал этот путь. Сейчас есть возможность сделать для российских пожарных или начать делать то, чего раньше не было. Или было, но забыто.
— Сколько у вас пожаров было?
— Много. В целом у нас по 30 выездов в год на каждую смену. У меня их была тысяча, наверное, может, больше. Нет смысла держать такой объем информации в голове. Я храню справки о пожарах в электронном виде. И, наверное, запоминаю только мощные пожары или такие, где было что-то необычное, а многие не помню вообще. Иногда берешь справку, смотришь схему и не помнишь, что ты там был. Какие-то врезаются в память на всю жизнь, а некоторые — не помнишь даже, что ты туда ездил. Пожар в библиотеке Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН в 2015 году — это одна из величайших культурных трагедий человечества. ИНИОН горел достаточно долго. Есть ряд пожаров, за тушение которых мне не стыдно. ИНИОН — это один из них. Это тот пожар, когда все было сделано идеально правильно с точки зрения управления и организации процесса, подачи огнетушащих веществ, расстановки техники и всего остального. Все работало как часы. Книги жалко. Мы много их спасли. Огонь, к сожалению, иногда забирает не только здания. Люди чаще гибнут по глупости или легкомыслию: курение или алкоголь. Когда часто видишь человеческие трагедии, конечно, всегда внутри много чего происходит, но зацикливаться нельзя, иначе можно сойти с ума. Мы люди. Это специфика, психологическая особенность профессии.
— А вы смотрели фильм «Обратная тяга»? Это фантастика или действительно существует такое явление?
— Я его смотрел даже на прошлой неделе, показывал сыну. В первый раз увидел фильм в школе, а вот осознанно пересмотрел уже сейчас. Это классика. Обратная тяга — очень редкое физико-химическое явление, и многие пожарные путают его с объемным воспламенением. На современном пожаре горит дымовая нагрузка, раскаленные газы, которые выделяются при термическом разложении веществ и материалов. При горении в замкнутом объеме (квартире или комнате) продукты горения достигают высокой температуры, выжигают весь кислород. И, когда поступает приток воздуха, дымовая нагрузка резко воспламеняется и превращается в объемное горение. Я ни разу не видел обратную тягу, но объемное воспламенение — это явление достаточно стандартное, с ним можно бороться.
Но вот все эффекты, которые были в фильме, например огненные вьюны и замирание огня перед главным героем, — это, конечно, фантастика. Но в этом фильме есть очень крутая фраза, когда герой Роберта Де Ниро говорит: «Огонь живой, он дышит, он жрет, боится. И он ненавидит... но победить его можно, только полюбив его». Это, наверное, фраза всего фильма. В детстве она понималась не так, а сегодня воспринимается как мудрость. Мой сын спросил: «Папа, а у тебя так бывает?» Пришлось сказать, что нет. Потому что он начал проявлять интерес к работе, а она достаточно сложная сама по себе. А я стараюсь не нагружать родственников. Бывают, например, какие-нибудь волнительные пожары. Пережил их в себе, и если по телевизору не показали, то дома и не знают. Это правило я уже культивирую несколько лет. Можно потушить номерной пожар, очень серьезный, прийти домой и спросить: «Телик смотрели? Нет? Значит, ничего и не было!»
