Госдума снова спорит на предмет того, как остановить домашнее насилие. Сразу несколько законопроектов внесены в парламент. Сейчас к рассмотрению готовится первый — о сталкинге (от англ. stalking — «преследование»). Он будет «подготовительной ступенькой» к закону о криминализации домашнего насилия, поскольку многие конфликты начинаются именно с навязчивого преследования. Авторы инициативы уверены: это может спасти жизни. Противники давят на то, что новый закон начнёт разрушать семьи да и в целом поддержит нездоровую европейскую моду.
Каждый пятый
Пока противники закона оттягивают его принятие, криминальные сводки, в которых фигурируют забитые насмерть и искалеченные женщины, зарезанные в попытке самообороны мужчины, пополняются. Вот лишь несколько имён, что сразу приходят на ум: Рита Грачёва, сёстры Хачатурян, Анна Кашина... Данные исследования, которое по заказу авторов нового законопроекта проводила компания Russian Field, по-настоящему пугают: каждый пятый россиянин лично столкнулся с физическим насилием в семье, ещё 34% стали свидетелями насилия в семьях своих знакомых.
«А уж если говорить о способах „громкого решения проблем“, то статистика перевалит и за 90% — это видели дома или в окружении, наверное, все. Скандалы и рукоприкладство стали нормой, как только „общественное порицание“ потеряло свою силу, — говорит психолог Анна Каминская. — Да, в каких-то случаях, когда речь идёт о супругах, можно попытаться уладить конфликт с помощью психолога. Но когда речь заходит, например, о бывших, которые решили портить жизнь угрозами, ситуация куда сложнее».
Выследил и зарезал
«Домашнее насилие — уже не просто проблема. Это катастрофа. Две трети убитых женщин погибли в России от рук своих близких. И большинство из них подвергались преследованию накануне смерти», — утверждает автор инициатив, депутат Госдумы Сардана Авксентьева. При этом страдают не только женщины. Агрессоры выслеживают и саму жертву, и тех, кто с ней близок. Так, в июне в Подмосковье погиб Антон Еговцев, ему было 37 лет. Супругу Антона долгое время терроризировал навязчивый поклонник, безответно в неё влюблённый. Однажды вечером всё это закончилось трагедией — Антон получил несколько ножевых ранений. А ведь он неоднократно обращался в полицию с заявлениями о том, что его и жену преследуют, что угрожают...
Только вот сделать полицейские ничего не могли — состава преступления в звонках с неизвестных номеров и «прогулках в одном районе» просто нет.
В российском законодательстве отсутствуют определения «домашнее насилие» и «преследование», равно как и любая форма судебных приказов запретительного характера. А раз отсутствует закон, то у сотрудников правоохранительных органов нет навыков, квалификации для рассмотрения таких дел.
«Правоохранители не предлагают женщинам никаких мер защиты, не оценивают риски, связанные с той или иной ситуацией. Не делают они этого, потому что не должны, — поясняет адвокат Александр Зорин. — А ведь случаи домашнего насилия с трагическим исходом в нашей стране далеко не редкость. Стоит вспомнить хотя бы историю жительницы Башкортостана Дины Махияновой. В августе 2022-го её возле дома подкараулил бывший муж и нанёс 14 ударов ножом. Ещё в период брака Махиянова неоднократно писала заявления в полицию — муж наносил побои. Уже после развода разбивал окна в доме её родителей, угрожал убийством. Но его просто поставили на учёт как семейного дебошира».
«Сейчас напишете, потом передумаете»
Лишь 56% заявлений в полицию о домашнем насилии регистрируются — остальные «теряются» на разных этапах, говорится в исследовании СПбГУ. При этом только 10% переживших домашнее насилие или столкнувшихся с преследованием вообще находят в себе силы обратиться в правоохранительные органы — в основном боятся рецидива из мести, осуждения окружающих или насмешек.
В самом деле, первое, что говорят полицейские, когда к ним приходят с заявлением «муж меня бьёт»: «Вы сейчас напишете, а потом передумаете». «Часто бывает и так, что сотрудники прямо просят отказаться от заявления — возни много, а толку будет мало, — говорит бывший следователь Евгений Ромашов. — Но если в отношении бьющих ещё можно хоть что-то сделать, то со сталкерами (преследователями) — почти ничего. Формально они не совершают действий, за которые реально привлечь хотя бы к административной ответственности. Соответственно, полиция лишена инструментов для защиты человека от преследования. К тому же действия сталкера сложно доказать, поэтому возникает возможность манипуляции со стороны жертвы. Вероятно, это один из аспектов, по которому законы всячески тормозят».
«Декриминализация домашнего насилия привела к тому, что фактически, если ты придёшь и пожалуешься на мужа, возбудят административное дело, его могут наказать штрафом. На это пойдут деньги из семейного бюджета. А защиты от насильника всё равно не будет: ты вернёшься домой, в ту же ситуацию. И от преследователя сейчас никто спасти не может, — подчёркивает Авксентьева. — Задача состоит как раз в том, чтобы прописать в законе нормы, которые бы защитили жертву. Есть субъект насилия (насильник) и есть объект насилия (жертва), независимо от пола и возраста. И наша главная цель — обеспечить именно лишь защиту».
Разрешить запрет на приближение
Сталкинг — это постоянное выслеживание человека у дома, работы, поликлиники, магазина; это непрекращающиеся звонки, сообщения, жажда общения, которые сильно портят жизнь. Именно из такого преследования часто возникают драки и разборки между бывшими и нынешними мужьями, экс-жёнами и новыми пассиями, расставшимися влюблёнными.
Раньше судебный запрет на приближение мы видели только в голливудских фильмах. В российском законодательстве ничего подобного не было. Если депутаты поддержат законопроект, наши суды получат право вводить запрет на приближение «сталкера» к жертве. Как будет работать механизм, кто будет следить за его исполнением и какое наказание понесёт нарушитель, депутаты решат во время рассмотрения инициативы.
Также планируется уточнить понятие «вторжение в частную жизнь». Это любые действия, цель которых — привлечение внимания жертвы.
От «Домостроя» до товарищеского суда
— Веками семьи в России жили по заветам «Домостроя». Правила наказания непослушной жены были там подробно расписаны и мягкостью не отличались. При этом наказывать её рекомендовалось наедине, чтобы «люди того не ведали и не слыхали». Отсюда и выражение «не выносить сор из избы». Кстати, про «бьёт — значит любит» — оттуда же, — напоминает историк Наталья Ветшина. — По большому счёту, возможность призвать супруга-тирана к ответу появилась у женщин только в советское время. Например, с помощью тех же товарищеских судов. Человека могли лишить партбилета, работы — и это действовало эффективнее любого административного штрафа. В 1990-е же ложно понятая «свобода» открыла шлюзы для разного рода насилия, в том числе и домашнего.
