В Москве судят студентов, которые осквернили мемориал погибшим в ходе СВО. Волонтёры, ухаживающие за памятным местом, добились возбуждения уголовного дела. А теперь переживают, что оно рассыплется в труху. Что процесс не станет показательным для тех, кто заявляет о себе, измываясь над святынями.
Ведают, что творят?
Обоим осквернителям, попавшим под суд, едва за 20. Один после объявления мобилизации сбежал в Казахстан, а вернувшись, устроился на работу в Исторический музей. Второй приехал учиться в Москву из Минска. Сам. Никто его батогами в российскую столицу за знаниями не гнал. А в один из дней оба нацепили чёрные маски и пошли рушить мемориал погибшим в СВО. Разбросали иконы, растоптали цветы, порвали фотографии. Те, кто потом смотрел на эту вакханалию в записи уличных видеокамер, говорят, что они были сильно пьяные. Как будто и не ведали, что творили. Или ведали? В этом должен разобраться суд.
Или ещё один свежий случай. В подмосковной Рузе 14-летняя девочка пожарила сосиски на Вечном огне мемориального комплекса павшим в годы Великой Отечественной войны. Друзья «поварихи» снимали процесс на видео. А оно потом — через соцсети, куда, то ли по глупости, то ли умышленно, подростки выложили ролик — попало в руки прокуратуры. Девочке сделали внушение и поставили на учёт в полиции.
В кубанской станице Васюринской несовершеннолетние вандалы порвали траурные ленты и швырнули в Вечный огонь пластмассовые гвоздики. Расплавившийся пластик изуродовал звезду. В Калининграде парочка дурила у памятника гвардейцам. Обоим чуть за 40 — хотя уже далеко не дети. Дама прикуривала от Вечного огня и хохотала от своей находчивости, а кавалер бросал в святое пламя мусор. Потом они весело прыгали через огонь и танцевали на костях, втаптывая каблуками в землю память о погибших воинах. Когда правоохранители намотали хвосты прыгунов на кулак, те оправдывались: мол, зелёный змий попутал...
49-летний мужчина пытался потушить Вечный огонь на Поклонной горе, а потом бросил в чашу самокат. В Стерлитамаке школьник помочился на священное пламя, в Невинномысске таких нашлось сразу двое. И это лишь часть эпизодов и только за последнее время.
Словом, гадкая тенденция, которая требует ответа на два вопроса: почему это происходит и как исправить ситуацию?
Ни эмпатии, ни морали
«Во-первых, новое поколение выросло, когда война давно прошла, если мы говорим об осквернении памяти погибших в Великую Отечественную, — рассуждает психолог Светлана Бояринова. — Для него та война — другая реальность, которой не сопереживаешь».
Во-вторых, никто не отменял природную протестность молодёжи. Если незрелому ещё человеку говорить «нельзя наступать на грабли», тот обязательно на них наступит. «Особенно если запрещать, не объясняя», — добавляет психолог.
Это не значит, что рассказывать о том, что такое плохо, не нужно. Нужно. Вопрос — как? По мнению культуролога Филиппа Смирнова, и семья, и школа, отвечающие за воспитание, делать это разучились.
«Не выработан язык разговора о простых вещах — о стыде, чести, общей памяти, — поясняет эксперт. — Эти понятия не разъяснены. Мы не можем сформулировать их значимость, пробудить сопереживание. И не только для детей, но и для самих себя, для взрослых. Что же говорить про подростков, для которых война — скучный урок истории в школе, с которыми дома не разговаривают — родителям некогда, они „упахиваются“ на работе. А школа отрабатывает нормочасы и борется с яжматерями. Учитель — обслуживающий персонал, а не наставник, не моральный ориентир. Произошла дискредитация учительского опыта и воспитательного процесса в целом. Всё превращено в формальность».
В целом, по мнению культуролога, общество не даёт правильной реакции на ужасающие факты. Если бы хоть один товарищ хулигана сказал: «Эй, остановись»... Если бы хоть один взрослый сделал замечание... Но он проходит мимо. А раньше оттаскал бы за уши.
«Больше нет общей морали. В моём детстве все одинаково думали о том, что недопустимо. Сейчас одни осуждают плохие поступки, а другие хвалят», — добавляет историк. А психолог Бояринова вообще отказывает современному обществу в эмпатии. «Многие дети выросли с ощущением, что им все должны. Они живут не в эмоциях, а в интернете, — подчёркивает она. — Они в принципе не умеют рефлексировать и сопереживать».
Девальвация смыслов
Вместе с тем, уверен Смирнов, детское сознание щекочет лихое «а если я не попадусь». Для той же девочки с сосисками выходка была скорее игрой, а не демонстрацией позиции.
«Как в компьютерных играх, где есть уровень бога, когда можно выполнить задание и не быть убитым, — напоминает эксперт. — Более того, война сегодня подаётся молодёжи в игровой форме. Модельки, квесты, тесты. Никто не смотрит „Мы из будущего“, а пребывает в пространстве, где не надо думать и где можно поиграть. Девочка жарила сосиски для „видосика в ТикТоке“. С того момента, когда люди стали называть себя блогерами, категория смешного, курьёзного приобрела извращённые формы. У блогеров нет внутреннего цензора. Девальвация смыслов привела к тому, что стало можно всё».
Наконец, не будем забывать и о комплексе Герострата. Житель древнегреческого Эфеса сжёг храм Артемиды, чтобы войти в историю. По мнению психологов, человеку с таким комплексом ничто не помешает не только что-нибудь поджечь, но и разорить братскую могилу, чтобы стать «звездой». Винить в этом нужно массовую пропаганду «королей эпатажа» конца 1990-х — начала 2000-х, которая научила, как стать известным, не имея никаких талантов.
Набор заученных фраз
«Все, кто жил в Советском Союзе, помнят мощные уроки патриотического воспитания. Но при этом проявления вандализма были и тогда. Сейчас эта проблема усугубилась в первую очередь из-за отсутствия информационных фильтров. Любой молодой человек имеет доступ через интернет к любым ресурсам деструктивного содержания, — считает кандидат социологических наук Дмитрий Соин. — Кроме того, мы слишком много говорим о патриотизме, но при этом зачастую делаем это формально, без души. И это может вызывать обратную реакцию — отторжение. В патриотической работе нужно отходить от кондовости, применять более тонкие методы.
У людей, которые говорят на эти темы, часто не хватает личной энергии — есть только набор заученных фраз о любви к Родине, исторической памяти, но молодёжь они не заражают. Ушли те эмоции, которые передавали настроение кумиров общества 40–70-х годов прошлого века. Нет ответов на вызовы современной цивилизации потребления. И нам всем нужно подумать над тем, как эту ситуацию исправлять».
Срок до 5 лет
Осквернение памятников подпадает под 3 статьи УК РФ: ст. 243.4 («Уничтожение либо повреждение воинских захоронений...») — до 5 лет лишения свободы, ст. 214 («Вандализм») — до 3 лет, в ряде случаев 354.1 («Реабилитация нацизма») — до 5 лет. Ответственность за вандализм наступает с 14 лет, по остальным статьям — с 16. По мнению ряда экспертов, наказание для осквернителей должно быть гораздо строже. Тогда будет неповадно. В то же время адвокат Константин Ерохин считает привлечение подростков по этим статьям неразумным: «Я бы повысил возрастной порог до 25 лет. Подростки не вкладывают в свои действия смысла, не знают, что им грозит, ведь в школах нет правового воспитания. К тому же человек сегодня позже взрослеет. Его можно посадить, но он не поймёт, что сделал плохого».
