В отечественной истории много событий и фигур, которых невозможно охарактеризовать исключительно положительно или исключительно отрицательно. Слишком уж много встречается подводных камней, которых порой не замечают почитатели.
Борьба до последнего белого
В ноябре 1920 года Главнокомандующий Русской Армией Петр Врангель увел оставшиеся в его распоряжении силы из Крыма. Сам «Черный барон», получивший прозвище из-за пристрастия к чёрной казачьей черкеске с газырями, которую военачальник практически неизменно носил с 1918 года, не считал данный шаг окончанием борьбы с красными.
Он был убежден, что продолжение последует, и для этого необходимо сохранить военные силы.
В 1924 году Врангель основал Русский Общевоинский союз (РОВС) — наиболее массовую и мощную белоэмигрантскую организацию, костяк которой составили бывшие офицеры. На пике РОВС насчитывал в своих рядах до ста тысяч человек. Эта мощная организация ставила своей задачей в подходящий момент возобновить вооружённую борьбу против большевиков.
Правда, сами западные страны к тому моменту энтузиазма Врангеля не разделяли, и потому, не имея реальной поддержки, планы масштабного выступления барон откладывал на потом. Пока в 1928 году не скончался от туберкулеза.
Как Петр Николаевич поссорился с Антоном Ивановичем
Поклонники Врангеля до сих пор убеждены, что не обошлось без большевистских агентов. Как бы то ни было, в мифе о Белом движении «Черный барон» занял место вождя, который построил удачный план победы, но в силу обстоятельств не сумел претворить его в жизнь.
Предшественник Врангеля на посту лидера Белой армии генерал Деникин барона откровенно не любил. В его воспоминаниях Врангель выглядит человеком, который сеял смуту, ставя свои интересы выше интересов дела. Правда, «Черный барон» ровно то же самое писал о Деникине.
В чем Деникин прав, так это в том, что Врангель «подсидел» его, опираясь на давление западных спонсоров Белой армии — Антона Ивановича фактически заставили уйти.
Понять и простить: как большевики барона освободили
Деникин был убежден, что Врангелем двигали не столько интересы русской идеи, сколько личные амбиции. И подтверждением этому служит эпизод, чрезвычайно созвучный с событиями настоящего времени. Дело в том, что «Черный барон» едва не стал... украинским военачальником!
В 1917 году генерал Врангель командовал Сводным кавалерийским корпусом, считаясь одним из самых перспективных русских военачальников. Однако после Октябрьской революции барон отошел от дел и поселился на даче в Крыму. Там его в начале 1918 года арестовали большевики, которые затем Врангеля... отпустили. Причиной для ареста было то, что ему предлагали должность главнокомандующего крымской армией под эгидой местной Директории.
Однако, рассмотрев дело, красные пришли к выводу, что Врангель предложение не принял, а следовательно, ни в чем не виноват.
После Брестского мира, который украинские представители подписали раньше большевиков, в Киеве произошел переворот, по итогам которого, опираясь на поддержку германских войск, гетманом Украинской державы был провозглашен Петр Скоропадский.
«Скоропадского знал исключительно близко»
Врангель не просто знал Скоропадского, они служили вместе. Вот что писал сам барон: «Генерала Скоропадского я знал исключительно близко. Мы провели службу в одной бригаде — я в Конной Гвардии, он — в Кавалергардском полку, где долго был полковым адъютантом. Во время японской войны мы служили вместе во 2-й Забайкальской казачьей дивизии. В 1911 году, прокомандовав недолго Финляндским драгунским полком, он был назначен командиром Конной Гвардии и с полком вместе вышел на войну. Последовательно он командовал нашей бригадой, а затем 1-й гвардейской кавалерийской дивизией. Во время Августовских боев, осенью 1914 года, я в течение месяца исполнял должность начальника штаба Сводной дивизии, которой командовал генерал Скоропадский».
Врангель буквально срывается в Киев, узнав о возвышении Скоропадского. 20 мая 1918 года он останавливается в киевском отеле «Прага». Уже на следующий день Врангель завтракал с гетманом.
«Среди моря анархии на всем огромном пространстве России как будто образовался первый крепкий островок», — писал барон.
Не поверил в перспективы
Врангель получил предложение стать начальником штаба формировавшейся украинской армии. Однако он его не принял.
Позднее барон, конечно, упирал на то, что главной причиной была неприязнь к украинской «самостийности». Но тогда логично спросить — а что вы вообще, господин Врангель, делали при дворе гетмана?
В мемуарах барона звучит совершенно иной, прагматичный расчет: он понял, что Скоропадский, опиравшийся на немцев, не удержится.
«Я считал, что выступление Америки с огромным запасом живой силы и средств должно было склонить весы победы в сторону наших бывших союзников. Несомненные военные преимущества немцев — блестящая организация, стратегические таланты военачальников и боевые качества войск — в конце концов не могли возместить численного и материального превосходства противника», — писал Врангель.
В Киеве барон услышал разговоры о том, что у Украины вот-вот появится мощная армия и большие финансовые средства, однако на практике картина была иной. Ни организации, ни больших перспектив для себя Врангель не увидел. Получив рекомендации, он отправился на Дон к генералу Алексееву, которому, по словам Врангеля, была «обещана широкая поддержка союзных держав».
«Будь жив теперь наш Врангель, он пошел бы с немцами»
Далее были действия Врангеля в рядах Белой армии и тот самый конфликт с Деникиным.
По иронии судьбы самого гетмана за сотрудничество с немцами покарали союзники, хотя и невольно. В апреле 1945 года 71-летний Скоропадский попал под бомбежку англо-американской авиации, которая стала для него роковой.
