В Музее Победы подготовили программу «Неделя памяти», чтобы сегодняшние школьники смогли глубже прочувствовать, в какую пучину ужаса погрузились в годы Второй мировой миллионы людей.
Выжили в яме
Захватив украинский Кировоград, немцы взялись за привычное им дело — зачистку местного населения. Одних должны были отправить в лагеря, других — сразу на расстрел. День расстрела евреев был назначен на 30 сентября 1941 г. На центральную площадь согнали сотни кировоградцев еврейских кровей. Учительница Анна Краснобродская и её дочь Аллочка тоже стояли в той шеренге смертников. Но один из карателей вдруг бросил взгляд на Аллочку и спросил у Анны, откуда эта девочка — такая светловолосая, голубоглазая. В метрике Аллы в графе «отец» значился украинец Игнатьев Владимир Иванович. Повертев документ в руках, фриц позволил Анне и Аллочке выскользнуть из толпы. Мать и дочь шли и плакали — в колонне обречённых на смерть осталась бабушка Пая Гершовна Каплун.
«Вернувшись в свой дом, Анна поняла, что жить в нём они не смогут: кто-то из соседей мог донести, что она еврейка, — рассказывает Нина Гелашвили, методист по музейно-образовательной деятельности Красногорского филиала Музея Победы. — Мама с девочкой мыкались по подвалам, брошенным квартирам и домам. Холод, голод, грязь... Однажды Анна случайно встретила свою знакомую Зинаиду Смирнову. И рискнула попросить о помощи. Семья Зинаиды принадлежала к староверам, это были очень порядочные люди, к тому же до войны дети Смирновых учились в школе, где преподавала Анна. И Смирновы приютили нелегалов. Во дворе дома они вырыли яму, в которой Анна и её дочь прятались от полиции или нацистов. Дождь ли, снег, мороз — женщина и девочка часами, скрючившись, сидели в норе, пережидая опасность. Иногда, когда юркнуть в убежище они не успевали, Анна заворачивалась в груду старья, ложилась на кровать, а Зинаида говорила проверяющим, что у этой женщины тиф».
Более того, Смирновы дали большую взятку, чтобы вписать Анне в паспорт фамилию её покойного мужа. Так еврейка Анна Краснобродская стала украинкой Анной Игнатьевой.
Когда Кировоград освободили, Анна продолжила работать в школе, Алла тоже стала педагогом. А Зинаида Смирнова и её брат Кузьма в 1997 г. были удостоены звания «Праведники народов мира».
Под ногами у фрицев
В одном из сёл Волынщины жила еврейская семья: Исаак Хомут, его жена и две дочки. Исаак занимался коммерцией, хорошо зарабатывал. Но грянул 1941-й. Вошедшие в село немцы переписали население, взяли на учёт евреев, заставив их носить жёлтые «звёзды Давида», а потом согнали всех в гетто.
«Семья Исаака Хомута страшно боялась, что их всех либо сошлют в лагерь смерти, либо расстреляют, — рассказывает Нина Гелашвили. — Исаак много лет дружил со своим соседом, украинцем Павлом Герасимчиком. Когда поползли слухи, что немцы собираются отправить евреев в газовые камеры, Павел предложил Исааку вместе с семьёй спрятаться у него. Сначала из гетто сбежала младшая Лара и мать. Они зарылись в сено в телеге, что стояла рядом с домом. И пролежали в ней несколько дней. Вскоре к ним присоединился и Исаак. Он пытался вывести из гетто старшую дочь, но вдвоём сбежать не получилось. Девочка осталась в гетто и погибла вместе с собранными там евреями.
Когда семья Исаака Хомута оказалась в доме у соседа, тот внезапно испугался: до него же доходили слухи о том, какой страшной смертью умирали люди, прятавшие в своих домах евреев. И Павел попросил Исаака и его родных уйти. А потом вновь передумал и за неделю построил под полом на току убежище. 18 месяцев Исаак и его родные прятались в этом укрытии, а жена Павла и его дети носили им еду и убирали отходы. В доме у Павла недоедали все — ведь семье приходилось дополнительно кормить ещё троих человек. Иногда в безлунные ночи беглецам удавалось на несколько минут выйти на свежий воздух. Прогулки закончились, когда в селе расположился вновь прибывший отряд немцев и 15 солдат поселились у Павла. Две недели нацисты жили над головами несчастных узников. Две недели семья Исаака просидела в подполе без крошки во рту.
Когда село освободили, Исаак и его семья перебрались сначала в свой дом, а потом эмигрировали в США. А Павел и Любовь Герасимчики в 1990 г. были удостоены звания «Праведников мира».
Кровавые слезы
Цыган фашисты не выносили так же, как евреев. Были созданы специальные айнзацгруппы, которые искали и разоряли таборы, проводили на местах карательные операции, расстреливая всех без разбора. По некоторым данным, за время войны было уничтожено полмиллиона цыган.
«Однажды на Волынь пришёл табор, — рассказывает Нина Гелашвили. — Была в нём молодая девушка, Бронислава Вайс. Она пришла вместе с мужем Дионисом. Он играл на арфе, а Бронислава писала стихи. Она, в отличие от многих цыганок, была грамотной. Сама в детстве выучила алфавит, научилась читать. Колеся вместе с табором, они пели, играли, танцевали, читали стихи Брониславы. Но из Волыни Бронислава и Дионис уйти не успели — эти земли захватили фашисты. Цыганам, как и евреям, они не оставили права на жизнь.
Но Бронислава и Дионис смогли сбежать. Цыгане не привыкли просить помощи у местных, они там никого не знали, непонятно было кому можно доверять, кому нельзя. Поэтому молодые люди спрятались в Волынском лесу. Вот где пригодились навыки кочевой жизни — скитаясь по лесам, они смогли продержаться несколько лет, а после освобождения Волыни осели в Польше. Там Бронислава, став известной поэтессой и взяв псевдоним Папуша, издала книгу стихов, самое длинное и пронзительное из которых называлось «Кровавые слёзы — что мы сносили от германских солдат в Волыни»: «А кто расскажет людям про наши с кровью слёзы, Про те леса волынские, где память аж кричит, Когда мы шли, как в пропасть, голодные, в морозы, И ужас гнал нас в бездну с названьем — Геноцид. А смерть, как в том бинокле, смотрела в пулемёты, А дети как кричали, когда на гибель шли!..».
С ножами против самолетов. Отчаянное восстание в аду Глубокского гетто 
«Пулемёты не смолкали трое суток». Историк о расстрелах в Змиёвской балке 
Пепел ангелов. Почему у нас нет музея в память 27 миллионов жертв Гитлера? 
Худший ужас человечества. Мир вспоминает годовщину Холокоста 
Обреченные. Как жили и умирали узники Брестского гетто 
