Нельзя сказать, что в Советском Союзе с большим почтением относились к стороне, потерпевшей поражение в Гражданской войне. В школьных учебниках оставались лишь имена политических и военных лидеров Белого движения. Попадание в учебники советской поры и означало признание большой роли человека в истории.
Борис Викторович Савинков попал и в учебники, и в советские фильмы. Правда, понять, что это был за враг, удавалось не всем. Сам Савинков схватился бы за голову, узнав, с какой легкостью советские школьники причисляют его к монархистам. Это его-то, революционера до мозга костей, одного из лидеров Боевой организации эсеров, взрывавшего русскую монархию в прямом смысле этого слова!
Его хвалил Владимир Ульянов
Семья Савинковых была, пожалуй, даже более революционной, чем семья Ульяновых. Отец Бориса, служивший товарищ прокурора окружного военного суда, был отправлен в отставку за либеральные взгляды, а закончил свои дни в психиатрической лечебнице. Старший брат Александр, революционер, покончил с собой в ссылке. Так или иначе, с революционным движением были связаны младший брат Виктор и сестры Вера и София.
Уже в студенческие годы Савинков принимал участие в антиправительственных выступлениях, за что и был изгнан из Петербургского университета.
С 1897 года началась череда арестов Бориса, которые поначалу не были длительными. Интересно, что в 1901 году Савинов был пропагандистом в петербургском отделении «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» — организации, основателем которой был Владимир Ленин. Правда, к моменту появления в ней Савинкова в организации уже практически не осталось ленинских единомышленников.
Одна из первых статей Бориса Савинкова под названием «Петербургское рабочее движение и практические задачи социал-демократов» получила лестную оценку Ленина, посчитавшего, что младший товарищ (Савинков на девять лет моложе большевистского вождя) далеко пойдет.
Савинков действительно пошел, но не туда, куда предполагал Владимир Ильич. Если Ленин считал индивидуальный террор неэффективным, то Савинков, вступивший в партию социалистов-революционеров, увидел в нем главный метод борьбы.
Мастер террора
Сбежав из ссылки за границу, он стал членом «Боевой организации социалистов-революционеров».
Если не считать народовольцев, убивших Александра II, то члены эсеровской «Боевой организации» стали самыми «успешными» террористами времен царской России.
Как выяснилось впоследствии, не в последнюю очередь причиной такой успешности стало то, что лидер «Боевой организации» Евно Азеф был секретным сотрудником Департамента полиции.
Сам Савинков в «двойной игре» замечен не был. Он участвовал в организации убийств министра внутренних дел Плеве, генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича и целом ряде других акций. Приложил руку Савинков и к убийству знаменитого священника Георгия Гапона, обвиненного в предательстве революции.
В 1906 году Борис Савинков с единомышленниками развернул охоту на командующего Черноморским флотом адмирала Григория Чухнина, которого называли «вешателем» за подавлением революционных выступлений моряков. Адмирал, утвердивший смертный приговор легендарному лейтенанту Шмидту, был убит на собственной даче. Вскоре Савинкова схватили и приговорили к смерти, но ему удалось бежать.
Под псевдонимом «Ропшин»
Разоблачение Азефа сильно ударило по авторитету «Боевой организации эсеров». Савинков, до последнего не веривший в предательство соратника, в эмиграции, где он оказался после побега, выступал в качестве защитника Азефа на партийном «суде чести».
Одновременно революционер пробовал себя в литературном жанре. В 1909 году написал книгу «Воспоминания террориста», в том же году опубликовал повесть «Конь бледный», в 1914 — роман «То, чего не было».
«Конь бледный», повесть с автобиографическими мотивами, выпущенная под псевдонимом В.Ропшин, стала самым известным произведением Савинкова-писателя.
Вернуть к жизни «Боевую организацию» не удалось, и накануне русской революции, тоскуя по борьбе, Савинков в Париже в качестве журналиста описывал события на фронтах Первой мировой.
Член правительства
Свержение монархии в России ознаменовало взлет Савинкова. Прибыв в апреле 1917 года в Петроград, он был назначен комиссаром Временного правительства в 7-й армии, а в июне — комиссаром Юго-Западного фронта.
И здесь Савинков снова продемонстрировал свой радикализм. Выступая за лозунг «Война до победного конца», Борис Викторович решил, что глава правительства Александр Керенский недостаточно жесток в его реализации. Савинков сблизился с представителями генералитета.
Занимая пост товарища военного министра, революционер симпатизировал участникам выступления генерала Корнилова. О дружбе Савинкова с Корниловым было хорошо известно, и Керенский посчитал его одним из участников заговора.
Савинков отрицал это, но подал в отставку, считая действия Временного правительства губительными. В октябре 1917 года он был исключен из партии эсеров.
С кем угодно, лишь бы против большевиков
Новый виток биографии Бориса Савинкова начался после Октябрьской революции. Он с яростью пытался организовать контрпереворот, метался между различными антибольшевистскими силами, при поддержке генералов Корнилова и Алексеева создал организацию «Союз защиты Родины и Свободы», готовившую вооруженное выступление.
Московская группа организации Савинкова была разгромлена, но в Ярославле, Рыбинске и Муроме ее членам летом 1918 года удалось поднять мятежи, с трудом подавленные большевиками.
Савинков не верил в необратимость происходящего. В своем стремление к борьбе он на какое-то время даже оказался рядовым бойцом в отряде белого генерала Каппеля. Затем в качестве представителя антибольшевистских сил он появился во Франции, где вел переговоры о помощи с представителями Антанты, в том числе лично с Уинстоном Черчиллем.
Затем он обосновался в Польше под крылом ее лидера Юзефа Пилсудского. В ходе советско-польской войны Савинков участвовал в создании русских отрядов, воевавших на стороне Польши. Эти подразделения были разбиты Красной Армией.
В отрыве от реальности
Окончание советско-польской войны привело к тому, что из Польши Савинкова попросили вон. Перебравшись в Лондон, он неожиданно вступил в переговоры с советским полпредом Леонидом Красиным. Считается, что Красин полагал возможным сотрудничество советских властей с Савинковым. Но амбиции того простирались слишком далеко — он заговорил о ликвидации ЧК, признании частной собственности, ограничении влияния коммунистов. В противном случае, грозил Савинков, большевистская власть будет сметена восстаниями крестьян.
Кажется, бывший лидер «Боевой организации эсеров» все дальше отрывался от реальности. Даже самые умеренные большевики не собирались выслушивать от него какие-либо ультиматумы. Крестьянские восстания были подавлены, а НЭП постепенно стал улучшать экономическое положение в стране.
Западу по-прежнему не нравились большевики, но воевать с Советской Россией желающих уже не было.
Савинков же, в поисках союзников уже добравшийся до Бенито Муссолини, шел против течения.
В сетях «Синдиката»
Он решил вернуться к старой тактике, устраивая теракты на территории РСФСР. Дабы обезвредить Савинкова, Контрразведывательный отдел ГПУ при НКВД РСФСР провел операцию под кодовым названием «Синдикат-2». Савинкова убедили в существовании в России разветвленной антибольшевистской организации «Либеральные демократы», которая якобы искала связей со знаменитым террористом.
История этой операции была подробно описана еще в советский период. Сегодня некоторые историки полагают, что «Синдикат-2» не был столь уж безупречно организован — просто Савинков цеплялся за любой шанс вернуться к активной борьбе, пусть даже самый сомнительный.
В августе 1924 года Борис Савинков перешел границу СССР, и вскоре был арестован в Минске.
Буквально спустя несколько дней в Москве начался показательный процесс над Савинковым.
«Я, Борис Савинков, бывший член боевой организации ПСР, друг и товарищ Егора Сазонова и Ивана Каляева, участник убийства Плеве и вел. кн. Сергея Александровича, участник многих других терр. актов, человек, всю жизнь работавший только для народа и во имя его, обвиняюсь ныне рабоче-крестьянской властью в том, что шел против русских рабочих и крестьян с оружием в руках, — заявлял революционер, — Я не преступник, я — военнопленный. Я вел войну, и я побежден. Я имею мужество открыто это сказать, я имею мужество открыто сказать, что моя упорная, длительная, не на живот, а на смерть, всеми доступными мне средствами борьба не дала результатов. Раз это так, значит, русский народ был не с нами, а с РКП. И говорю еще раз: плох или хорош русский народ, заблуждается он или нет, я, русский, подчиняюсь ему. Судите меня, как хотите».
29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к высшей мере наказания — расстрелу. Однако Президиум ЦИК заменил казнь на 10 лет лишения свободы.
Самоубийство или убийство?
Савинкова содержали во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке, причем в исключительных условиях — на стенах его камер висели ковры, заключенному была предоставлена хорошая мебель, он встречался с близкой ему женщиной. Помимо всего прочего, Савинкову разрешили писать воспоминания.
Но его это не устраивало. В письме к Дзержинскому он сообщал о желании работать на Советскую власть и просил об освобождении или... о расстреле.
7 мая 1925 года в сопровождении чекистов Савинков отправился на прогулку в парк, после чего его привезли обратно на Лубянку. В одном из кабинетов на пятом этаже заключенный ожидал, когда прибудет конвой, чтобы отвести его в камеру. В камеру, в которой не было решетки. Чекисты, находившиеся в комнате, не ожидали подвоха и расслабились, но Савинков неожиданно покончил с собой.
В эмигрантской прессе стали писать о том, что Савинков не свел счеты с жизнью, а был убит. Впоследствии эту версию растиражировал литератор Александр Солженицын.
У этой версии есть слабое место — непонятно, зачем это было нужно советским властям? Савинков был обезврежен, находился в тюрьме и выступал в качестве примера гуманности большевиков по отношению к врагам.
Стоит вспомнить и об отце Савинкова, умершем в клинике для психически больных, и о брате, также покончившим с собой. Борис Викторович Савинков не страшился смерти, его угнетало сознание того, что теперь ему не принадлежит даже собственная судьба. И из этой ситуации он нашел единственный доступный выход.
Недолго музыка играла. Как матросы пытались повернуть революцию вспять 
Герострат революции. Кто пытался убить Владимира Ленина? 
Именем революции. Пять наивных вопросов о расстреле семьи Романовых 
Первый большевик. 10 фактов о Максимилиане Робеспьере 
Две жизни во имя революции: Лев Троцкий против Рамона Меркадера 
