160 лет назад, 15 февраля 1862 г., в большом разветвлённом клане промышленников и предпринимателей Морозовых случилось прибавление. На свет появился ребёнок, чья фигура впоследствии затмит всех представителей этого почтенного рода.
Первое, а то и единственное имя, которое возникает в памяти, когда речь заходит о Морозовых, это Савва. Причём о Савве Васильевиче, родоначальнике династии «королей мануфактуры», если и говорят, то сравнительно редко. Всё внимание сосредоточено на его внуке, Савве Тимофеевиче. «Влюблённый меценат», «купец с душой артиста», «выпускник Кембриджа с внешностью татарского хана», «капиталист-революционер»…
Рождение легенды
В последние годы все эти трескучие красивости совершенно заслонили суть. А она такова, что Савва за свою недолгую жизнь умудрился достигнуть статуса, который ставит его вровень с героями старинных легенд и преданий. Что зафиксировал приятель промышленника Максим Горький, цитировавший в финале очерка «Савва Морозов» рабочих, трудившихся на его фабрике: «Савва не помер, вместо него похоронили другого. А сам он отказался от богатства и тайно ходит по фабрикам, поучая рабочих уму-разуму».
Легенды о заступничестве Саввы Тимофеевича гуляли ещё при его жизни — многие были уверены, что он иногда переодевается в простую рубаху, ходит в таком виде по улицам и конторам, а если заметит кого в плохом отношении к рабочим, то назавтра выгоняет без объяснения причин. Ну а сразу после смерти Морозова появилась икона святого Саввы Стратилата, в нижней части которой была расположена бронзовая дощечка со словами: «Сия святая икона сооружена служащими и рабочими в вечное воспоминание безвременно скончавшегося 13 мая 1905 г. незабвенного директора правления, заведовавшего ф-ми Тов-ва Саввы Тимофеевича Морозова, неустанно стремившегося к улучшению быта трудящегося люда».
Иногда этот факт предпочитают объяснять «в лоб» — дескать, смотрите, какое благочестие процветало на морозовских предприятиях, недаром Савва Тимофеевич воспитывался в старообрядческой семье с крепкими традициями! На самом деле Савва довольно рано порвал с ними, а о детстве вспоминал так: «Воспитывали нас по уставу древнего благочиния и за плохие успехи в английском языке драли старообрядческой лестовкой. Кроме няньки, ничего приятного про детство не помню. В гимназии я научился курить и не веровать в Бога…»
Эффект менеджера
Старообрядческий стиль управления предприятием — строгий, с экономией на всём и «выжиманием копеечки» — демонстрировал отец Саввы, Тимофей Морозов. Ни к чему хорошему это не привело. В 1885 г. на его предприятиях разразилась знаменитая «Морозовская стачка». Закончилась она разгоном и судом над участниками и зачинщиками. Однако вот как об этом суде вспоминал Савва: «Настоящим-то подсудимым оказался отец. Вызвали его давать показания. Зала полнешенька народу. Кричат: “Изверг!”, “Кровосос!” Растерялся родитель…»
Интересно получается. Верующий, религиозный Тимофей Морозов — «изверг», а его сына, «безбожника», чествуют иконой Саввы Стратилата… Но сотрудники знали, что делали, воздавая честь Морозову. Савва Стратилат, память о котором церковь отмечает 7 мая, с формальной точки зрения «не его» святой. И тем не менее выбор удивительно точный. Стратилат — греческий термин, обозначающий военачальника. Шире — начальника, администратора как такового.
Савва Тимофеевич как раз и был администратором от Бога. Прибавьте к этому природный аналитический ум и два университета — Московский и Кембридж, а также скрупулёзное знакомство с английскими фабриками. На выходе получим уникальную фигуру. В отличие от нынешних «эффективных менеджеров», которые могут только «оптимизировать» зарплату и сотрудников, Савва был эффективен по-настоящему. Для начала он сократил рабочий день с 12 до 9 часов. Фактически отменил штрафы. Повысил жалованье. Обеспечил завидный даже по нынешним временам социальный пакет — пособия по болезни, по беременности, система стипендий, пенсии по увечьям и по старости… Плюс масштабнейшее строительство общежитий и семейного жилья, больниц, школ, училищ, общественной библиотеки и даже театра.
«Легко в России богатеть, а жить трудно» Савва Морозов (1862—1905)— предприниматель, меценат. Сегодня у него день рождения. pic.twitter.com/1GP0ceTzqy
— Исторические Фото (@HistoryFoto) February 15, 2020
Такое «выбрасывание денег» обернулось не только лояльностью со стороны сотрудников, но и невиданным взлётом доходов. Морозовская мануфактура стала третьей по рентабельности в России, а её продукция начала вытеснять английские ткани даже в Персии и Китае. Если бы всё развивалось так, как задумал Морозов, его корпорация могла бы стать инновационным предприятием, образцом для подражания во всём мире.
Дело в том, что Савва Тимофеевич явно желал полного переустройства системы «владелец — менеджер — сотрудник». И даже успел осуществить реальный прорыв на этом поприще. Правда, не в условиях фабрики.
Русский тимбилдинг
Его часто называют меценатом. Но меценатом, то есть лицом, поддерживающим служителей муз из личных средств, он, как ни странно, не был. И часто отказывался помогать деньгами, чем приводил просителей в ярость. Иван Цветаев, создатель Музея изящных искусств (ныне — ГМИИ им. Пушкина), с негодованием писал: «Ходят они в смокингах и фраках, а внутри носороги-носороговичи. На Савву Морозова и его многомиллионную родительницу нет более никаких надежд. Мы-де, мужики, ответила она, — зачем нам Музей?»
Музей, тем более носящий имя императора Александра III, «мужику» Савве, скептически относящемуся к самодержавию, действительно финансировать не хотелось. Но что насчёт Московского художественного театра, основанного Станиславским и Немировичем-Данченко? Известно же, что он состоялся только и исключительно благодаря денежной помощи «носорога» Морозова.
Который здесь, однако, проявил себя не как толстосум, заваливающий подопечных деньжищами, а как предприниматель и новатор. В создаваемом театре он видел товарищество на паях, которое может и должно приносить прибыль. И снова пошёл против течения: «Девиз, которым он руководствовался при стройке, гласил: всё — для искусства и актёра, тогда и зрителю будет хорошо в театре. Другими словами, Морозов сделал как раз обратное тому, что делают всегда…» После того, как за работниками сцены был закреплён приоритет, началась продюсерская работа: «Не менее пяти новых пьес в сезон», «Репертуар театра должен придерживаться пьес, имеющих общественный интерес». «Пьесы, не имеющие общественного интереса, хотя бы и могущие рассчитывать на материальный успех, не могут входить в состав репертуара»… В результате было создано невиданное доселе предприятие по производству «духовного продукта» — театр, где уже не было артистов и дирекции, а были совладельцы, вместе управляющие производством и капиталом. И это предприятие спустя пару лет начало приносить вполне реальную прибыль.
В феврале 1905 г. после «Кровавого воскресенья» и забастовок, охвативших почти все российские фабрики, Морозов попытался продавить эту новую модель в своей корпорации. Но мысль о том, чтобы предоставить хотя бы части сотрудников долю в предприятии или допустить их до распределения прибыли, показалась владельцам безумной. И кому какое дело, что спустя сто лет специалисты по тимбилдингу будут фактически повторять ходы русского предпринимателя?
Пока же по настоянию матери Морозова в апреле 1905 г. был созван консилиум, констатировавший у него «тяжёлое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, а то в подавленном состоянии». В мае Морозов покончит с собой.
