Он никогда не любил суеты вокруг своего имени. Как и большинство тех, кто прошел войну, говорил о ней мало и скромно, полагая, что не совершил ничего такого, чего бы не делали те, кто воевал рядом с ним. И не знал этот скромный человек, что потомки выживших будут сравнивать его с библейским Моисеем.
Обреченные из Долгиново
Перед войной в деревне Долгиново в Минской области проживали около 5000 человек, 3000 из которых были евреями. С приходом оккупантов евреев согнали в гетто, участь обитателей которого была предрешена.
В течение трех акций большинство обитателей Долгинского гетто были уничтожены. Самой массовой казнью стала расправа 5 июня 1942 года, после которой гетто прекратило существование.
Те, кому посчастливилось вырваться, уходили в леса, где обосновались партизаны. Однако большинство из спасшихся составляли женщины, дети, старики — те, кому не под силу было оказывать вооруженное сопротивление гитлеровцам.
Хуже того, гражданские лишали партизан возможности маневра, не говоря уже об обспечении их продовольствием.
Но если русских или белорусских женщин и детей, спасавшихся от карателей, еще можно было разместить по другим деревням, то куда деть 278 евреев, на которых нацисты и их пособники охотились с особым остервенением?
Ворота на «Большую землю»
Партизанская бригада «Народный мститель», которую местные жители знали как «отряд дяди Васи» (под этим прозвищем скрывался партизанский командир Василий Воротнянский), запросила «Большую землю». Из Москвы ответили — гражданских необходимо вывести через линию фронта.
В начале 1942 года действия войск Красной Армии и партизан породили удивительный феномен, известный как Суражские ворота — 40-километровый разрыв между флангами гитлеровских групп армии «Центр» и «Север». Речь шла о лесной и болотистой территории, непригодной на тот момент для проведения масштабной наступательной операции Красной Армии. Зато это пространство отлично подходило для переброски оружия и боеприпасов для партизан, действовавших в гитлеровском тылу, прохождения диверсионных групп, вывоза раненых и эвакуации гражданских лиц.
Проблема заключалась в том, что путь до Суражских ворот от мест дислокации бригады «Народный мститель» составлял сотни километров по территориям, контролируемым нацистами и их пособниками.
Политрук из окружения
Данный поход выглядел затеей, у которой было мало шансов на успех. Однако другого выхода не существовало. Командование группой поручили кузнецу Федору Баландину, которого местные жители знали как Федота.
Федор-Федот, не особо раскрывая своего прошлого, сначала ходил по оккупированным деревням, нанимаясь батраком, потом устроился в помощники к местному мастеру-кузнецу. Обосновавшись в деревне под названием Илья, он создал подпольную ячейку, которая находилась на связи с партизанским отрядом. Когда гестапо стало подбираться к подпольщикам, они ушли в отряд «дяди Васи».
В действительности кузнеца звали не Федор и не Федот, а Николай. Уроженец Башкирии, выпускник Института внешней торговли Николай Киселев в 1941 году ушел на фронт добровольцем. Воевал в качестве политрука в 29-й стрелковой дивизии, и оказался в печально известном «Вяземском котле».
Киселев попал в плен, но ему удалось скрыть свое воинское звание. Во время перевозки пленных в Германию ему удалось сбежать с поезда в районе Молодечно. Он вышел к партизанам, от которых и получил задание создать подпольную группу в деревне Илья.
Невыполнимое задание
После возвращения в отряд Киселеву поручили командование одной из боевых групп. Когда встал вопрос о том, кто поведет евреев, выбрали его.
Вооруженная группа сопровождения, выделенная партизанской бригадой, составила семь человек. Но фактически Киселеву и его помощникам необходимо было избегать боестолкновений — ведь уйти от преследования, когда ведешь за собой 278 мирных людей, почти невозможно.
И это были далеко не все трудности. Необходимо было обеспечивать людей продовольствием. Во вражеском тылу, не имея связей, и двоих-троих прокормить задача непростая, а что уж говорить о данной ситуации?
Но Киселев был из тех людей, для которых чувство долга превыше всего. Помимо приказа командования, было и понимание — все эти жизни может спасти только он.
Николай обладал и навыками командира, и даром убеждения. Удержать от паники, истерики, безумия более двух сотен человек дано не каждому.
Киселев давал четкие инструкции: в случае нападения разбегаться в разные стороны, как можно дальше, пока партизаны будут вести бой. Потом, спустя трое суток, вернуться на то же место.
Оставаться людьми
За время перехода в крупные переделки попадали дважды. В один из этих случаев от отряда отделились около полусотни человек. Под началом Киселева осталось 220, с которыми они и продолжили путь к Суражским воротам.
Двигались вперед по ночам, когда это можно было делать относительно безопасно. Днем отдыхали и искали пропитание. Когда что-то удавалось добыть в деревнях, это было удачей. Но чаще приходилось питаться ягодами, грибами, пить воду из болот. Вечный спутник такого образа жизни — дизентерия.
Ослабевших измученные люди готовы были оставить, но тут вмешивался Киселев: распределяя обязанности, он приказывал никого не бросать, вести больных под руки, понимая, что тем, кто останется, надеяться больше не на что.
Девочка на руках
В какой-то момент главным источником страха и ненависти для шедших в группе евреев стал маленькая Берта Кремер. Ей было около трех лет, и она постоянно плакала.
Детский плач мог навести на группу карателей и погубить всех. В Белоруссии во время карательных акций, когда зажатые со всех сторон партизаны вместе с гражданскими прятались на болотах, порой случались страшные вещи. Плачущих младенцев родители топили — по крикам малышей немцы нацеливали минометы, и ради спасения остальных приходилось принимать чудовищное по меркам мирного времени решение.
Берту ждала та же участь. Но в тот момент, когда ее отец с матерью решились на самое страшное, к ним подошел командир группы. Николай взял девочку на руки, и случилось чудо — ребенок успокоился. Киселев будет нести Берту десятки километров на своих руках во время самых опасных участков, и она больше ни разу не заплакала.
Голос спасенных услышали особисты
Так уж получилось, что группа Киселева добралась до Суражских ворот в сентябре 1942 года в тот момент, когда гитлеровцы начали крупномасштабную операцию по их ликвидации. И Николаю снова пришлось выводить своих подопечных из-под смертельной угрозы.
Окончательно путешествие закончилось только в октябре. И тут уже спасенным евреям пришлось выручать Киселева — особисты при проверке посчитали попавшего в плен политрука дезертиром. Выведенные с оккупированной территории подняли шум и, как ни странно, были услышаны: с Николая сняли все обвинения.
Киселев никогда не рассказывал о том, что совершил, не требовал наград. За доблесть в боях с гитлеровцами он был отмечен орденом Отечественной войны I степени, а спустя два десятка лет к этому добавилась медаль «За трудовую доблесть». Ветеран войны, сотрудник Министерства внешней торговли СССР Николай Яковлевич Киселев умер в 1974 году в возрасте 60 лет.
Приказ о денежном вознаграждении: как нашли свидетельство невероятного
История о партизане, который спас более сотен евреев, в течение долгого времени считалась легендой. В том числе и потому, что большинство спасенных Николаем Киселевым впоследствии перебрались в Израиль.
И там они и их потомки ежегодно собирались, чтобы вспомнить о человеке, который для них стал настоящим посланником высших сил.
В Национальном архиве Республики Беларусь хранится приказ Белорусского штаба партизанского движения от 14 января 1943 года. В нем Николай Киселев и другие партизаны, участвовавшие в 1500-километровом переходе «за спасение еврейских семей», отмечены премией в размере от 400 до 800 рублей.
В 2005 году израильский институт «Яд-ва-Шем» присвоил Киселеву звание «Праведник народов мира».
Израильские историки отмечают, что даже на фоне самых известных историй спасения евреев в годы Второй Мировой войны случай Николая Киселева абсолютно уникален.
