Облеченные властью люди нередко попадают под влияние опасной иллюзии, воображая себя специалистам во всех областях деятельности. Эта иллюзия подкрепляется многочисленными льстецами, на все лады восхваляющими мудрость высокопоставленной персоны.
Солдаты русские и австрийские, деньги английские
Отрезвление подчас бывает очень жестоким. Для России иллюзии императора Александра I обернулись самым жестоким военным поражением за целое столетие.
Желание остановить натиск революционной Франции, которая от обороны своих границ перешла к экспансии, заставляло старые монархии Европы создавать все новые и новые коалиции для борьбы с «нарушителями порядка».
Летом 1805 года Наполеон, уставший от британских козней, сосредоточил в Булони около 180 тысяч солдат и офицеров, готовившихся к вторжению на Туманный Альбион.
Британия, желавшая отвести от себя прямую военную угрозу, достигла договоренности с Россией о создании общеевропейской коалиции, которая смогла бы выставить 500 000 солдат, чтобы принудить Францию к миру и восстановлению политического равновесия в Европе.
При этом оговаривалось, что основу военных сил составят войска России и Австрии (Петербург обязался выставить 115 000 человек, Вена — 250 000 человек). Кроме того, влиться в объединенную армию должны были силы Ганновера, Сардинии и Неаполя.
Вклад Великобритании в общее дело заключался в поддержке флотом, а также финансовых субсидиях из расчета 1 250 000 фунтов стерлингов ежегодно за каждые 100 000 человек.
Крах Мака и ловкость Кутузова
Расчет Лондона оказался верен — в сентябре 1805 года Наполеон вынужден был отвлечься от подготовки к покорению Англии, развернув силы против Австрии и России.
Император заметил: «Если я через 15 дней не буду в Лондоне, то я должен быть в середине ноября в Вене».
С самого начала в коалиции наметились проблемы. 72-тысячная австрийская армия генерала Мака вторглась в Баварию, не дожидаясь прибытия русских сил. Итогом стал разгром австрийцев под Ульмом, в результате которого 12 тысяч были убиты, а около 30 000 человек оказались в плену.
Михаил Кутузов, командовавший 50-тысячной русской армией, шедшей на соединение с Маком, оказался в очень сложном положении. Русским противостоял противник, силы которого четырехкратно превышали те, которые были в расположении Кутузова. Русский полководец отлично понимал, что Наполеон попытается воспользоваться удобным моментом для окончательного разгрома противника, поэтому предпринял маневр отхода, прикрываясь арьергардными боями.
Осложняла ситуацию для русских полная прострация австрийцев, которые 13 ноября без боя сдали Вену.
Тем не менее, несмотря на сложнейшее положение, Кутузов смог осуществить 400-километровый марш, выйдя на соединение с корпусом Буксгевдена.
Жажда сражения
Выбравшись из почти безнадежной ситуации, русский полководец предлагал следующий дальнейший план действий: отвести русские и австрийские силы еще дальше на восток, чтобы собрать дополнительные силы, что должно было обеспечить союзникам уверенный перевес.
Однако к армии, находившейся под Аустерлицем, прибыли сразу два императора — русский Александр I и австрийский Франц II. Монаршие особы рвались в бой, требуя от Кутузова немедленно дать генеральное сражение.
У Михаила Илларионовича к этой идее душа не лежала. Информации о намерениях Наполеона не было совершенно, зато французы получали данные из лагеря союзников регулярно. Но не только в неумении австрийцев хранить секреты заключалась проблема. Кутузов указывал на то, что позиция союзников под Аустерлицем крайне невыгодна.
Однако Александр I пребывал в эйфории. Ему докладывали, что Наполеон находится в состоянии, близком к панике, считая свое положение гибельным. Царь уже примерял на себя гордый титул «Победителя французского узурпатора».
Французы между тем потирали руки от удовольствия — их дезинформация приносила свои плоды.
Самонадеянный план австрийского генерала
План союзных действий поручили составлять австрийскому генералу Францу фон Вейротеру. Он предполагал разделить силы союзников на пять колонн и сосредоточиться на нанесении удара левым флангом тремя колоннами под командованием генералов Дохтурова, Ланжерона и Пржибышевского.
Вейротер крайне низко оценивал способности Наполеона, считал, что он сосредоточится исключительно на пассивной обороне, и, кроме того, полагал, что численность французской армии не превышает 40-50 тысяч человек.
В действительности к началу сражения у французов было около 70 000 человек, а в решающий момент Наполеон еще и получил подкрепление численностью более 3000 человек.
Русско-австрийские силы составляли более 85 000 человек, однако план Вейротера привел к тому, что они оказались разделены и к тому же распределены неравномерно.
Осторожный Кутузов был категорическим противником данного замысла, но при этом настаивать на своей точке зрения не стал. Получилось, что в битве, которая изначально шла не по его плану, он формально оставался командующим.
Роковая ошибка
В утренних сумерках 2 декабря 1805 года три колонны союзников атаковали деревни Тельниц и Сокольниц. Несмотря на численный перевес русско-австрийских сил, добиться успеха не удалось, поскольку французы умело держали оборону.
Тем не менее к 9 часам удалось занять Тельниц, к 11 — Сокольниц. Французы отступали, но не бежали, и достигнутые успехи не имели решающего характера.
Александру же картина представлялась иначе: царь был убежден, что только промедление Кутузова не дает добиться решающего успеха.
«Отчего вы не атакуете? Мы ведь не на Царицыном лугу, где не начинают парад, пока не прибудут все полки!» — раздраженно спросил у Кутузова император.
«Государь, я потому не атакую, что мы не на Царицыном лугу!» — отвечал полководец. Тем не менее по приказу Александра I находившаяся в центре 4-я колонна союзников покинула Пратценские высоты, допустив решающее ослабление.
«Господа, когда неприятель делает ложное движение, мы никоим образом не должны прерывать его. Подождем еще 20 минут», — спокойно заявил своим маршалам наблюдавший за этим Наполеон.
«Вы осуществили все, чего я ждал от вашей храбрости»
Когда ошибка стала непоправимой, французский император отдал приказ занять высоты, нанеся удар по центральной позиции союзников.
Наполеон одним маневром получил ситуативный перевес там, где он мог решить исход битвы. Удар получился сокрушительным, несмотря на яростное сопротивление русских войск.
Командовавший левым флангом Фёдор Фёдорович Буксгевден совершенно не обратил внимания на то, что происходит в центре. И отчаянный приказ Кутузова начать отступление немедленно, дабы предотвратить полный разгром, сразу не выполнил. А когда генерал наконец осознал ошибку, было уже поздно.
Ситуация была настолько плачевной, что Александр I и Франц II попросту сбежали с поля боя. Кутузов, получивший легкое ранение, чудом не попал в плен.
Полную катастрофу предотвратил Багратион. Командуя правым флангом, он сдерживал атаки французов, отходя с достоинством, не позволяя французам развить успех.
На следующий день Наполеон в обращении к своей армии заявил: «Солдаты, я доволен вами: в день Аустерлица вы осуществили все, чего я ждал от вашей храбрости. Вы украсили ваших орлов бессмертной славой. Армия в 100 тысяч человек под начальством русского и австрийского императоров меньше чем в четыре часа была разрезана и рассеяна. Те, которые ускользнули от вашего меча, потоплены в озерах...»
Бонапарт тут, конечно, изрядно приврал, преувеличив и численность войск противника, и историю с массовым утоплением. Ожесточенное сопротивление русских привело к тому, что французы так и не смогли организовать активное преследование, так что полного уничтожения армии не произошло.
Кто виноват, скажи-ка, брат?
Но победа Наполеона все равно была безоговорочной. Под Аустерлицем союзники потеряли 27 000 воинов, причем 21 000 пришлась на русские силы. Потери французов не превышали 12 тысяч человек.
Франц II был настолько потрясен случившимся, что объявил русскому царю, что считает борьбу законченной и попросит Наполеона о мире.
В России тоже настроения были питейные — генерального сражения русские войска не проигрывали со времени Нарвской битвы. Впрочем, отказываться от борьбы с Наполеоном Александр I не собирался.
С той поры отношения между императором и Кутузовым всегда оставались сложными. С одной стороны, монарх отлично понимал, что причиной провала стало его собственное упрямство. С другой — Александр I был обижен: отчего опытный полководец не переубедил его?
Михаил Илларионович расплатится с Наполеоном через семь лет, обнулив его Великую Армию на русских просторах. А Аустерлиц останется в истории примером военного мастерства французского императора, особенно ярко проявленного на фоне царственной русской глупости.
