3 июня 1843 г. в семье начальника Петербургского таможенного округа на свет появился сын. Назвали его Климентом. Фамилия - Тимирязев.
На этом редком для русского дворянства имени настояла его мать Аделаида, в девичестве - баронесса Боде. Малыша назвали в честь английского дедушки - Клеменса. Был у него и русский дедушка Боде - Лев Карлович, обер-гофмейстер Императорского двора и строитель Большого Кремлёвского дворца.
Со стороны папы Аркадия по части древности и знатности фамилии тоже всё было в порядке - Тимирязевы известны с XIV в. и возводили свой род к татарскому князю Темир-Гази.
Итог - революция?
Судьба отпрыска двух почтенных родов должна была сложиться очевидным образом. Служба и только служба. Государю. Но вышло так, что благодаря этому новорождённому фамилия Тимирязевых прославила всю Россию. Более того, произошло это в весьма неожиданной для аристократии отрасли - ботанике, агрономии.
Впрочем, отец предрекал ему гораздо более крутой жизненный поворот. На вопрос «Какую карьеру вы готовите своим четырём сыновьям?» Тимирязев-старший ответил: «Сошью пять синих блуз, как у французских рабочих, куплю пять ружей - и пойдём с другими на Зимний дворец!» Дело было в 1848 г. В Европе повсеместно вспыхивали революции. Шуточка могла дорого стоить статскому советнику. Но оказалась отчасти пророческой. Климент действительно совершил революцию - в изучении физиологии растений.
В 1903 г. он был удостоен Крунианской лекции - самой престижной мировой награды в области биологии. Свою речь он начал так: «Когда Гулливер в первый раз осматривал академию в Лагадо, ему бросился в глаза человек, уставивший глаза на огурец, запаянный в стеклянном сосуде. Оказалось, что уже восемь лет, как он погружён в созерцание этого предмета в надежде разрешить задачу улавливания солнечных лучей и их дальнейшего применения. Я - именно такой чудак. Более 35 лет провёл я, уставившись на зелёный лист в стеклянной трубке, ломая голову над разрешением вопроса о запасании впрок солнечных лучей…»
Воздух за 2500 рублей
Тимирязеву этот вопрос решить удалось. Фотосинтез. Превращение энергии солнечного луча в жизненную энергию растений. Грубо говоря, он доказал и показал, что неживое может становиться живым. Что вода, воздух и свет кормят растения, те кормят животных, и все вместе - человека. Этой работой Тимирязев решил важнейшие проблемы биологии, физики и химии. И вывел естествознание на принципиально иной уровень. Более того, ему удалось сделать русскую науку модной - коммерческие тиражи книги «Жизнь растения» на рубеже XIX-XX вв. в Англии были сопоставимы с тиражами тамошнего классика Чарльза Диккенса.
Рецепта своей удачи он не скрывал: «С первых же шагов своей умственной деятельности я поставил себе две параллельные задачи: работать для науки и писать для народа, то есть популярно». Для популяризации Тимирязев использовал любые приёмы. Своим студентам он запомнился как длинный сухопарый дядька, влетающий в аудиторию с арбузом: «Эта ягода имеет крупные клетки, их можно увидеть невооружённым глазом!» Арбуз резали на куски, пускали по рядам, рассматривали, а после, ко всеобщему удовольствию, съедали. Говоря о химическом составе воздуха, заходил с козырей: «Если спросить, что стоит воздух этой залы, то, конечно, всякий ответил бы: ничего. А между тем оказывается, что его азот, превращённый в селитру, представлял бы ценность в 2500 рублей!»
Это запоминалось. Это нравилось. Тимирязев больше походил на одного из персонажей самого популярного писателя тех лет - Жюля Верна. Умный, смелый, ироничный, а главное - мастер своего дела: хоть на голой скале посреди моря, вооружённый одной наукой, из ничего сделает всё, а потом и всё остальное тоже.
«Беспочвенный» мечтатель
Нечто подобное Тимирязев действительно сделал ещё в 1872 г. Вегетационный домик. Стеклянный павильон, внутри - растения в баночках с водным питательным раствором. Солнце. И всё! А растения зеленеют, цветут, плодоносят. Причём круглый год. Сейчас это называется гидропонным методом. Тогда же это было практическим доказательством той самой идеи фотосинтеза. Но на Нижегородской выставке изобретение произвело фурор религиозно-политического характера. Подозрительным критикам показалось, что Тимирязев покушается на основу основ - земельный вопрос. Что же это получается - растить хлеб без земли?! Если дальше так пойдёт, то с крестьянами не совладаешь! Другие заметили идеологический подрыв: «Профессор Тимирязев на казённый счёт изгоняет Бога из природы!»
Трения с властями сопровождали его всю жизнь. Но на эти осложнения Тимирязев реагировал насмешливо. Скажем, когда его, уже учёного с мировым именем, по политическим причинам попросили из университета, он съязвил: «В нынешнем, 1911 году я могу праздновать своеобразный юбилей. 50 лет назад я был вынужден покинуть Петербургский университет как студент, в настоящем - вынужден уйти из Московского как профессор».
Ехидство никуда не делось, даже когда к власти пришли его единомышленники, большевики. В 1919 г. он подколол самого Ленина, зачислив того по части изучения Маркса в молокососы: «С «Капиталом» я ознакомился одним из первых в России. Это было так давно, что Владимир Ильич тогда ещё не родился».
Оспорить это было невозможно, поскольку Тимирязев всегда говорил только правду, а ошибался крайне редко. Разве что фразу «Работать для науки, писать для народа» можно подправить. По факту вышло, что работал он и для народа тоже. Об этом надо помнить, когда закусываешь зимой свежим огурчиком или помидоркой. Они выращены с помощью гидропонного метода - того самого, что придумал и внедрял человек по прозвищу Неистовый Климент.
