В 1968 году, когда уже при Леониде Брежневе на свободу вышел брошенный в лагеря Хрущевым «король советских диверсантов» Павел Судоплатов, мало кто из бывших коллег рискнул публично приветствовать его.
Незаметный «Алекс»
Среди немногочисленных смельчаков был пенсионер, последним местом работы которого стал фотокомбинат. Но окружающие обращались к нему с особо подчеркнутым уважением, как принято у военных и сотрудников спецслужб по отношению к высокопоставленному руководителю.
Имя Павла Судоплатова стало известно широкой публике во времена перестройки. Доживший до новых времен мастер диверсии оставил после себя интереснейшие воспоминания. Павлу Фитину, тому самому пенсионеру, который встречал Судоплатова после тюрьмы, повезло меньше — он ушел из жизни в начале 1970-х, и писать о нем стали только спустя почти полвека.
Он и на экране себя увидеть не успел — легендарная картина «Семнадцать мгновений весны» вышла через два года после его смерти. А ведь тот самый «Алекс», глава советской внешней разведки, ставящий головоломные задачи, — это он и есть, генерал Павел Фитин.
Крестьянский сын
О том, как повлиял «большой террор» на готовность СССР к войне, спорят десятилетиями. Доминирующей является следующая точка зрения — репрессии нанесли непоправимый вред, оголили командный состав РККА, выбили лучшую агентуру разведки. На место репрессированных же приходили неопытные, безграмотные, непрофессиональные. Вот к этим «безграмотным» как раз и относился Павел Фитин.
Он родился в Тобольской губернии, с 13 лет трудился в сельхозартели, прекрасно знал, что такое тяжелый крестьянский труд. Потом Павла стали двигать по комсомольской линии, отправили на обучение в школу второй ступени, и это позволило ему в 1928 году поступить в Сельхозакадемию имени Тимирязева. После окончания вуза Фитина отправили работать заведующим редакцией индустриальной литературы в издательстве «Сельхозгиз». В этой должности он оставался, с годичным перерывом на службу в Красной Армии, вплоть до 1938 года.
А потом — крутейший поворот в биографии. Фитина по партийному набору отправляют служить в НКВД СССР. Такими, как он, молодыми парнями заполняли возникшие в результате репрессий бреши.
Выплывай, парень!
Полгода ускоренных курсов Школы особого назначения НКВД СССР, и вот он уже в 5-м отделе ГУГБ НКВД СССР (внешняя разведка).
13 мая 1939 года Лаврентий Берия предложил назначить новым начальником 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР 31-летнего Павла Фитина. Парня, который в органах разведки находился всего год. Парня, который окончил «Тимирязевку» и несколько лет трудился редактором.
Казалось, это должна быть история о том, как рухнула советская разведка. Но фокус в том, что при Фитине она взлетела на новую высоту.
Что мог разглядеть в Фитине великий и ужасный Берия? Молодой парень не входил в его «ближний круг», ни перед кем не заискивал, говорил правду даже тогда, когда другие от этого уклонялись. Фитин отличался фантастической работоспособностью, а также организаторской жилкой, но все это, казалось, никак не тянуло на масштаб порученной задачи.
В конце 1930-х многие управленческие карьеры молодых парней на высоких постах начинались по принципу обучения плаванию: бросили в глубоком месте, и, будь любезен, выплывай!
Июньская аудиенция
И, что удивительно, выплывали, совершая невероятное. За два года Фитин сумел воссоздать практически с нуля боеспособную резидентуру в Германии, а всего к лету 1941 года в Москву стабильно поставляли информацию стратегического характера около 40 резидентур в различных странах мира.
Мало кто сам желал приходить с докладами к Сталину. Фитин же с готовностью подписывал информацию, полученную от агентуры, лично, то есть фактически гарантируя вручаемые сведения собственной головой.
В июне 1941 года, за несколько дней до войны, Павел Фитин, опираясь на данные сразу нескольких источников, во время личной аудиенции в Кремле назвал Сталину точную дату нападения Германии на СССР — 22 июня.
Вопреки легендам, вождь не истерил, не психовал, не грозил Фитину лагерями, а заявил, что информацию надо проверять дальше. Почему Иосиф Виссарионович повел себя именно так, тема для отдельного разговора. Для нас же важно то, что позиции Фитина после случившегося не пошатнулись, наоборот, к его данным стали прислушиваться значительно внимательнее.
То, что знает Черчилль, знает и Фитин
Фитин в годы войны стал настоящими «глазами и ушами» Кремля. Его гитлеровский визави Вальтер Шелленберг в мемуарах признавался: несмотря на тяжелейшее положение на фронтах летом 1941 года, советская разведка продолжала эффективную работу. Например, советская резидентура в Иране своевременно вскрыла прогерманский заговор, что позволило провести совместную советско-английскую военную операцию по недопущению перехода Тегерана в стан нацистской Германии.
По сути, советская внешняя разведка ни разу не позволила застать советское руководство врасплох — ни противникам, ни союзникам.
Сводка о политической позиции Черчилля и Рузвельта по тем или иным вопросам лежала на столе у Сталина на следующий день после того, как она озвучивалась в приватных беседах в Вашингтоне и Лондоне. Поэтому на любых переговорах советский лидер чувствовал себя как карточный игрок, успевший подсмотреть раздачу соперника.
Фитин работал на опережение. При нем на широкую ногу было поставлено обучение будущих разведчиков, нелегальные кадры готовили с дальним прицелом на послевоенные времена. И такой подход оправдал себя на все 100 процентов.
Человек, подобравший ключ к «атомному секрету»
Сильной стороной начальника советской внешней разведки было умение выделять самую важную информацию из потока сообщений. Именно Фитин первым отдал резидентурам в США и Великобритании команду внимательно следить за разработками военного характера по «ядерной тематике».
Когда американцы пытались секретить от СССР «Манхэттенский проект», они даже не знали, что команда Фитина черпает сведения прямо из рук ключевых фигур в группе ученых.
В итоге то самое отсутствие удивления в глазах Сталина после сообщения Трумэна об испытаниях атомной бомбы было отнюдь не наигранным — Иосиф Виссарионович об атомном оружии к тому времени знал, пожалуй, даже больше, чем сам президент США.
В июне 1946 года Фитин, к тому времени генерал-лейтенант, покидает свою должность и отправляется заместителем уполномоченного Министерства госбезопасности СССР в советской оккупационной зоне в Германии.
Долгое время считалось, что Фитин попал в опалу, однако биографы разведчика считают, что он в тот период был полностью включен в реализацию советского атомного проекта. Сначала он искал оставленные немцами запасы урана (и нашел), затем курировал «закрытые города» СССР, в которых шла работа по военному атому.
В 1951 году Фитина назначили главой МГБ Казахской ССР, и в его ведении оказался Семипалатинский ядерный полигон. В 1953 году генерал стал начальником Управления МВД СССР по Свердловской области, держа в своем ведении все расположенные там объекты по созданию «ядерного щита».
Пострадавший от хрущевских репрессий
Настоящее падение Павла Фитина случилось после краха Берии. Хотя сам разведчик никакого отношения к репрессиям не имел и близким человеком Берии никогда не был, его уволили из МВД. Причем уволили с проявлением максимального неуважения — с формулировкой «по служебному несоответствию».
О сталинских репрессиях у нас пишут много и охотно, а вот как быть с репрессиями хрущевскими? Разгром аппарата МВД, включая разведку и контрразведку, имел мало общего с торжеством справедливости. Мстительный Хрущев, расправившись с Берией, прошелся по всем тем, кто работал под его началом, — в том числе затронул и людей, которые не имели перед страной никакой вины, а только заслуги.
Павла Фитина оставили на свободе, но от дела, которому он посвятил жизнь, отстранили бесповоротно. Работа в органах госконтроля, потом должность директора фотокомбината — это было просто насмешкой после всего того, что он сделал для Советского Союза.
Первую мемориальную доску в родном селе Павла Фитина установили только через 37 лет после его смерти. В 2017 году в Москве был открыт памятник разведчику, еще три года спустя его имя получила одна из столичных улиц.
Но лучшей памятью для генерала Фитина является то, что созданный при его помощи «ядерный щит» до сих пор служит гарантией того, что Россия была, есть и будет.
