80 лет назад, в ночь на 5 июля 1943 года, разведчики 15-й стрелковой дивизии РККА взяли в плен сапёра 6-й пехотной дивизии Вермахта Бруно Формеля. На допросе тот сообщил, что через несколько часов начнётся наступление на Курск.
Эта информация моментально была доведена до штаба Центрального фронта и лично генерала армии Константина Рокоссовского. В 2 часа 10 минут 5 июля он отдаёт приказ начать артиллерийскую контрподготовку. Через 10 минут по условному сигналу «Солнце» на немецкие позиции обрушился огонь 595 орудий и миномётов, а также двух полков реактивной артиллерии. Так, с упреждающего удара артиллерией, который в штабе РККА готовили ещё с марта 1943 года, началась Курская битва.
«Лучше измотаем противника»
«Ни одна операция не была подготовлена лучше, чем эта. Боевой дух войск был исключительно высок. Они были готовы выдержать любые потери и выполнить все поставленные перед ними задачи». Автор этих слов — генерал-майор танковых войск Вермахта Фридрих Вильгельм фон Меллентин. Но мы-то со школы знаем, что в ходе того сражения германская армия окончательно утратила инициативу. Сама же битва стала коренным переломом в войне.
Именно коренным. После Сталинграда установилось то, что принято называть динамическим равновесием. Наступление РККА в январе 1943 года было поначалу успешным, однако уже в марте немцы перешли в контрнаступление, сумев вновь захватить освобожденные было Харьков и Белгород.
Вообще же к тому моменту РККА обладала серьёзным перевесом. Именно поэтому 13 марта 1943 г-о был издан оперативный приказ № 5 за подписью Гитлера: «Следует ожидать, что русские после окончания распутицы и пополнения сил продолжат своё наступление». Однако советское командование приняло принципиально иное решение. 8 апреля Георгий Жуков составляет доклад «О возможных действиях противника...», где особо отмечено: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки...»
А ведь Жуков всегда предпочитал активные наступательные действия. Почему же в этот раз он решил поступить по-другому?
Что Гитлер «нутром» почуял
Это нелогичное поведение советского командования нашло оригинальный отклик «на той стороне». Приказ Гитлера об операции «Цитадель» от 15 апреля 1943 года гласил: «Этому наступлению придаётся решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу в войне. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира». Однако в реальности «фюрера германской нации» одолевали сомнения. Согласно воспоминаниям Гейнца Гудериана, после одного из совещаний Гитлер сказал: «При одной мысли о нашем наступлении мне становится плохо: у меня начинает болеть живот». Многие считают, что «бесноватый Адольф» обладал даром предвидения. Так это или нет — бог весть. Но в данном случае иллюстрация к русскому выражению «чуять нутром» вышла невероятно выразительной.
Да, Жуков и разделивший его точку зрения начальник Генштаба РККА Александр Василевский шли на огромный риск. Если не знать подоплёки их замыслов, можно даже употребить слово «авантюра».
А замыслы были масштабными. Речь шла не о том, чтобы окружить, разгромить или отбросить армию или даже группу армий противника. Предполагалось навсегда лишить Вермахт возможности проводить операции, хотя бы отдалённо напоминающие стратегическое наступление.
Тут стоит вернуться к фразе Жукова: «Измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки». Именно танки обеспечивали в той войне возможность проведения стратегического наступления. Так вот, для операции «Цитадель» немцы выделил 2758 танков и самоходных орудий, включая новейшие «Тигры» и «Пантеры». Последние должны были по всем статьям превосходить знаменитый русский Т-34. На всех других участках Восточного фронта у Германии оставалось лишь 1064 танка и САУ. Рейхсминистр вооружения и военного производства Альберт Шпеер в процессе подготовки операции «Цитадель» доложил Гитлеру: «Трудности по производству преодолены, и к концу мая 1943 года в части поступит 324 новейшие машины».
А в СССР в это время стала давать результаты самая красивая операция Великой Отечественной войны, начатая ещё 24 июня 1941 года, когда был создан Совет по эвакуации при Совнаркоме. До конца года в глубокий тыл было вывезено 1523 крупных советских предприятия. Поначалу эффект от этого казался незаметным — в середине 1942-го Германия, поставившая себе на службу экономику чуть ли не всей Европы, уверенно лидировала в военном производстве. А потом случилось то, чего Гитлер ожидал меньше всего.
Русские заводы и научные центры, эвакуированные на восток, работали в режиме аврала. Нарком тяжёлого машиностроения СССР Вячеслав Малышев особое внимание уделял производству танков и САУ. Уже в начале 1942-го специалисты Института электросварки Академии наук СССР, эвакуированного в Нижний Тагил, запустили процессы автоматизации сварки танковой брони. Во всём мире, даже в США, танковые корпуса и башни сваривали вручную. В «отсталом» же СССР, в тяжелейших условиях войны, сумели не только наладить производство аппаратов скоростной сварки, но и моментально внедрить их на местах. Эти аппараты сокращали процесс сварки танковой брони примерно в восемь (!) раз. И управлять ими могли уже не высококвалифицированные рабочие, которых вечно не хватало, а даже вчерашние школьники.
Только за май 1943 года советские заводы выдали 1246 танков Т-34. Всего же с начала года и до конца мая было выпущено 6062 этих машин.
Секрет нашего успеха
Однако только лишь стратегия «выбивания» танков противника даже при столь впечатляющем превосходстве военной промышленности СССР могла и не сработать. Не все танки противника «выбивались» сразу и навсегда — значительная часть вражеских машин подлежала ремонту и новому вводу в строй.
При пассивной обороне дела РККА могли сложиться очень плохо. Но стратегия Курской битвы сочетала в себе и оборону, и наступление. И счёт тут шёл на дни — большая часть повреждённой в ходе боёв техники Вермахта требовала краткосрочного ремонта, занимавшего от 7 до 20 дней. А теперь — немного хроники. 5 июля Курская битва началась. 12 июля состоялось танковое сражение под Прохоровкой, а также советское наступление на Орёл. 13 июля Гитлер сворачивает операцию «Цитадель». 17 июля начинается советское наступление на Донбасс. 3 августа — наступательная операция «Полководец Румянцев», в ходе которой окончательно освобождены Белгород и Харьков...
К сентябрю 1943 года на всём Восточном фронте в распоряжении Вермахта оставалось всего лишь 605 боеготовых танков и САУ — их просто не успевали отремонтировать или эвакуировать. А русские танки всё прибывали и прибывали...
Да, риск, на который пошло советское командование, планируя Курскую битву, был грандиозен. Но не менее грандиозным оказался и результат. Процесс деградации и потери боеспособности немецких танковых частей стал необратимым — их ценность как основного ударного инструмента войны была сведена фактически к нулю. Летом 1943 года Вермахту подрезали сухожилия. Теперь он мог только отступать.
