10 февраля исполняется 185 лет со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина. Уход Пушкина вызвал всенародный траур. Прощаться с ним пришли 50 тыс. человек при населении Петербурга 500 тыс. Близкий друг поэта князь Пётр Вяземский писал, что даже его маленький поварёнок спрашивал: «Как же мы без Пушкина? Кто теперь вместо него будет?»
«Мужичье желало отомстить Дантесу»
«Все население Петербурга, а в особенности чернь и мужичье, волнуясь, как в конвульсиях, страстно жаждало отомстить Дантесу. Никто от мала до велика не желал согласиться, что Дантес не был убийцей», — вспоминал писатель Станислав Моравский.
Три дня тело поэта оставалось дома, чтобы желающие могли прийти и лично проститься с ним. «Я зашел поклониться праху поэта. Народ туда валил толпами... Все входившие благоговейно крестились и целовали руку покойного», — писал барон Бюлер.
«Женщины, старики, дети, ученики, простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях, приходили поклониться праху любимого народного поэта», — вспоминала друг семьи Пушкиных княгиня Екатерина Мещерская.
Иное настроение царило в великосветских салонах, где «слышались укоризны, которыми поносили память славного поэта».
Император Николай I писал брату Михаилу о «глупых толках» вокруг дуэли, указывая, что лишь «порицание поведения Геккерна справедливо и заслуженно; он точно вел себя, как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствие Пушкина, уговаривал жену его отдаться Дантесу, который будто бы к ней умирал любовью».
Исследователь Юрий Лотман объяснял скандальные приставания Дантеса к жене Пушкина желанием устранить порочащие того слухи о гомосексуальной связи со своим приёмным отцом — голландским посланником бароном Геккерном. Барон «создал семью» с Дантесом, усыновив француза, когда самому Геккерну было 44 года, а Дантесу — 24. Об «извращенной близости» Геккерна и Дантеса, приехавшего искать в Россию денег и чинов, писал и пушкинист Павел Щеголев.
На отпевании поэта собрались 20 тыс. человек
Когда Пушкина отпевали в Староконюшенной церкви Петербурга, вокруг собралась тьма народу, хотя это был понедельник — рабочий день. Целые департаменты просили разрешения не работать, чтобы иметь возможность пойти помолиться об упокоении раба Божия Александра. «Трогательно было видеть толпу, которая стремилась поклониться его телу. В этот день, говорят, там перебывало более двадцати тысяч человек: чиновники, офицеры, купцы, все в благоговейном молчании», — писала Софья Карамзина.
По словам Анны Керн, которой Пушкин посвятил знаменитое стихотворение «Я помню чудное мгновенье...», это были действительно народные похороны: «Все, что сколько-нибудь читает и мыслит в Петербурге, — все стекалось к церкви, где отпевали поэта...»
На смерть Пушкина редактор Андрей Краевский выпускает в печать знаменитую статью: «Солнце нашей поэзии закатилось!... всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери и всякое русское сердце будет растерзано».
«Иль русского царя уже бессильно слово?»
«Люди, убравшие Пушкина руками пары Геккерн — Дантес, опасались возрастающего влияния поэта на государя Николая I, — считал писатель Георгий Абсава. — Пушкин проповедовал национальные и православные духовные ценности. Это вызывало ненависть к нему со стороны мощного придворного лобби западников — тех русских либералов, о которых Пушкин сказал, что в России очень много людей, стоящих в оппозиции не к правительству, а к России».
В становлении политических взглядов Пушкина важны события вокруг Польского восстания 1830-1831 гг. Французы тогда предлагали помочь полякам в борьбе с русскими. В ответ Пушкин выдает два мощнейших стихотворения — «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». В них он поддерживает Николая I, подавившего восстание, и дает отповедь «западным партнерам» в духе «можем повторить».
Известный критик самодержавия Герцен вспоминал, как был возмущен, когда «Бородинскую годовщину» ему прочел Белинский как аргумент того, что россйское самодержавие имеет право на существование. «Этого я не мог вынести, и отчаянный бой закипел между нами», — писал Герцен. Чаадаев, напротив, писал Пушкину с восхищением: «Я только что прочел ваши два стихотворения... Вот вы наконец и национальный поэт; вы наконец угадали свое призвание...Стихотворение к врагам России особенно замечательно... В нем больше мыслей, чем было высказано и осуществлено в течение целого века в этой стране». К слову, о том, что Пушкин «умнейший человек своего времени» скажет император Николай I. Именно так, в превосходной степени — «умнейший».
Отношения великого поэта и царя нельзя назвать безоблачными, но это не отменяет главного: они были единомышленниками. И вот этого Пушкину не могли простить его недоброжелатели.
Приговор судьбы уничтожает лучших сынов России
При жизни Пушкин писал: «Нельзя прощать тем, которые в ответ на ласку способны клеветать на русский характер, мазать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами отцов». И еще: «Я могу любыми словами ругать свою Россию, но, не дай Бог, какой-то иностранец скажет, что-нибудь подобное — голову оторву!» «Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь, — писал Достоевский. — Но Бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
