Муза истории Клио обладает изрядным, хотя и несколько извращённым чувством юмора. Если в России что-либо затевается в сорок первом году, дело неминуемо закончится падением Берлина. Нет-нет, речь пойдёт не о Великой Отечественной, а о событиях гораздо более давних. В 1741 г. на русский престол взошла императрица Елизавета Петровна. А в 1760 г., как раз 28 сентября, ей была направлена победная реляция — наши войска взяли Берлин.
Это громкое событие было эпизодом одного из самых масштабных конфликтов XVIII столетия — Семилетней войны.
Так вышло, что представление о ней многие имеют весьма смутное. Альянс Пруссии и Англии с одной стороны, альянс Франции, Австрии и России — с другой. Целая серия крупных сражений. Пруссия в лице короля Фридриха Великого элегантно избивает австрийцев и французов, однако терпит оглушительные поражения от русских. Наши уверенно побеждают по очкам. Но тут умирает императрица Елизавета. К власти приходит большой поклонник Фридриха, Пётр III. Он заключает с Пруссией сепаратный мир, и даже военный союз. Одним махом перечёркивает все достижения, оплаченные огромными жертвами. Возвращает все завоёванные земли. Победа у России украдена, а ведь наши триумфально взяли Берлин…
Проходной двор
В этом школьном пересказе, который вполне тянет на добротную «четвёрку», так или иначе, нуждается в серьёзных поправках каждое второе утверждение. И начать стоит, пожалуй, с главного. С берлинского триумфа.
В целом операция по захвату Берлина действительно выглядела эффектно. Что дало возможность Ивану Шувалову, фавориту императрицы Елизаветы, произнести свой знаменитый пророческий афоризм: «Из Берлина до Петербурга не дотянуться, а вот из Петербурга до Берлина достать всегда можно».
На деле же всё получилось несколько иначе. Берлин тогда представлял собой если не проходной двор, то близко к тому. В 1757 г. его с налёту взял австрийский генерал, венгр Андраш Хадик. Истребовал контрибуцию, всласть пограбил, наделал своей «гусарской выходкой» изрядного переполоху и ввёл Фридриха Великого в депрессию. Самые серьёзные потери при этом понёс комендант Берлина генерал Ганс Фридрих фон Рохов, заслуживший прозвище «феноменальный осёл» — ограбленные жители забросали его тухлыми яйцами и камнями, а также оплевали с головы до ног.
Три года спустя русское командование решает сделать нечто похожее. И графу Готтлобу фон Тотлебену, немцу на русской службе, отдаётся приказание — силами летучего отряда взять Берлин, имея целью следующее: «От города требовать знатную контрибуцию. Для обеспечения контрибуции взять из ратуши двух особ и от знатного купечества трёх особ в заложники. Тамошние арсеналы, пушечный, литейный дом, все магазины (армейские склады), оружейные и суконные фабрики вконец разорить. Жителям же города обид и разорения отнюдь не чинить».
«Русский» авось
Расклад по силам был примерно такой. У Тотлебена 2 тысячи пехоты при 3 орудиях, 1 тысяча конных гренадер при 4 орудиях, 1 тысяча гусар, 1,5 тысячи казаков, а также 12 полевых орудий. Всего выходит около 6 тысяч человек и 19 пушек. Гарнизон Берлина — 1300 пехотинцев и 240 сабель. Полное превосходство русских. Если же учесть, что комендантом города по-прежнему оставался «феноменальный осёл» фон Рохов, то превосходство не просто полное, а оглушительное. Как говорится, «бери — не хочу».
Внезапно оказалось именно что «не хочу». 21 сентября Тотлебен подошёл к городу, 22 сентября начал штурм, а 24 сентября в главной квартире командования оказывается рапорт: «От генерал-майора графа Тотлебена известие. Вчерашнего числа учинено им штурмом на Берлин покушение, но с потерянием нескольких гренадер и за повреждением нескольких орудиев отступить принуждён».
«Журнал о взятии Берлина» говорит о действиях Тотлебена так: «С 22 числа, когда приступ желанного действия не возымел, и до 26 числа, ничего знатного не случилось».
Одно из базовых правил стратегии гласит: «Имеющий преимущество обязан атаковать под угрозой потери этого преимущества». Оно постоянно подтверждается практикой. Так произошло и в тот раз. Пока «русский немец» Тотлебен не предпринимает «ничего знатного», на другой стороне не дремлют. В Берлин является принц Евгений Вюртембергский. А с ним — корпус в 14 тысяч человек.
По большому счёту, на этом история рейда на Берлин закончилась. И, придётся признать, полным поражением русских. Летучий отряд задачу не выполнил. Берлин выстоял и даже укрепился.
Глупость или измена?
На первый взгляд может показаться, что командир летучего отряда, «русский немец» Тотлебен был либо излишне робок, либо простоват до откровенной глупости. Однако дальнейшие события показывают, что всё не так уж очевидно.
Потому что вскоре к Берлину подошёл уже настоящий русский — граф Захар Чернышёв. И, в общем, сделал всю основную работу. Во-первых, привёл солидные силы. Теперь против 14 тысяч прусского корпуса стояло уже 37 тысяч наших. Во-вторых, когда пруссаки отступили, грамотно организовал их преследование. В-третьих, войдя в город, начал было решать главную задачу — уничтожать военные производства и захватывать арсеналы.
Но внезапно оказалось, что делать всего этого он не имеет права. Тотлебен тут же начал вставлять Чернышёву палки в колёса. Формальная правда была на стороне «русского немца» Тотлебена, по сути — наёмного, приглашённого специалиста. Гастарбайтера. Он действительно был назначен начальником экспедиции на Берлин.
Результат ошеломил всех окружающих, и даже самих берлинцев. Символические ключи от города и капитуляцию гарнизона принял Тотлебен. По всем законам и обычаям войны он становился полным хозяином в городе. Берлин приготовился к пожарам и разрушениям военных складов и производств, что, собственно, и было целью рейда. А также к выплате ураганной контрибуции в 4 млн. талеров золотом.
Что же делает Тотлебен?
Сумма контрибуции волшебным образом снижается с четырёх миллионов золотом до полутора миллионов серебром. Да и то — не живыми деньгами, а векселем.
Вдобавок к этому никаких заложников, ни из муниципалитета, ни из купечества, Тотлебен не берёт. Вместо них, по совету некоего «патриота Берлина, польского дворянина и купца Гочковского», в заложниках под миллионный (!) вексель оказываются два мелких еврейских торговца — какие-то Ицка и Эфраим.
Все представители русской военной администрации опять-таки, как по волшебству, внезапно оказываются немцами.
Из сдавшегося в плен берлинского гарнизона в русский тыл отправлено всего лишь 500 человек.
В неприкосновенности остаются огромная суконная фабрика, обеспечивающая мундирами прусскую армию, а также арсенал и главный провиантский склад.
По условиям капитуляции, горожане обязаны были сдать всё оружие. Это, в принципе, происходит. Но как? Вот свидетельство того самого купца Гочковского: «Мне нравится ваше усердие во благо города и берлинцев, — сказал мне его сиятельство граф Тотлебен. — Я велю, чтобы принесли на площадь несколько сотен старых и негодных ружей. Казаки сломают их и побросают в воду. Таким образом, и это приказание будет мною для вида исполнено».
Вообще-то всё, что делает Тотлебен, можно трактовать уже не как робость или глупость. А как прямой саботаж и даже измену.
Да, обвинение слишком громкое. Его надо ещё доказать. Но происходит и это. На следующий год перехватывают переписку Тотлебена. С кем? С самим Фридрихом Великим. Королём Пруссии. Главой враждебного государства и военачальником неприятельской армии. Это уже не выдумки. Это реальный шпионаж — в письмах «русского немца» подробно рассказано о передвижениях наших войск, об их численности и вооружении.
За такое полагается смертная казнь. И «покоритель Берлина» был к ней приговорён. Но отделался всего-навсего лишением чинов, наград и «пожизненной высылкой из пределов России за вредные намерения».
Первое взятие Берлина русскими оказалось, в общем, событием хоть и громким, но бесплодным. И уж точно не завершённым так, как полагалось. Приглашённый иностранный специалист оказался изменником. Надежда на то, что гастарбайтер сделает ту же работу, что и свой, дала осечку. Не в первый, и не в последний раз.
Кардинал императрицы Елизаветы. Жизнь и приключения канцлера Бестужева 
Алапаевская трагедия: как втайне убивали родственников царской семьи 
Золотая душа. История Никиты Трубецкого, придворного «генерал-вора» 
