А ведь казалось, что все наконец-то идет как надо! 24 мая 1996 г. федералы взяли Бамут. 27 мая Борис Ельцин и Зелимхан Яндарбиев подписали соглашение о прекращении боевых действий в Чечне. Как получилось, что 6 августа боевики вновь вошли в Грозный?
«Никто не мог поколебать»
О том, что что-то пошло не так, контролировавшие столицу Чечни Внутренние войска МВД начали догадываться в конце июля. Появились данные разведки о том, что в город под видом возвращения беженцев просачиваются боевики. Отдельно от них завозилось оружие. Было ясно: затевается что-то серьезное, но все, похоже, были в состоянии эйфории от только что одержанной «победы над сепаратистами».
«Могу твердо говорить, что 10 августа в боевых действиях наступил перелом, — вспоминал Куликов после войны. — Меньше стали звучать позывные боевиков. Часть сепаратистов вышла из города, а охотников входить в Грозный поубавилось. Мы не собирались сдавать Грозный. Никакой растерянности не было. Никто не мог поколебать нашей убежденности в том, что уже в ближайшие дни сепаратисты побегут из города. Но все произошло „с точностью до наоборот“».
«Все еще хочется жить»
Штурмовые отряды Минобороны, посланные на помощь Внутренним войскам, завязли в тяжелых уличных боях. Некоторые сами оказались в осаде.
Заместитель командира мотострелкового батальона 205-й бригады Сергей Гинтер все дни сражения за Грозный вел дневник: «Пишу из здания правительства. Нас обстреливают со всех сторон. При прорыве сюда ночью сожжены 3 машины (две БМП и танк). 
Уже сутки ведем бой. Что будет дальше, не знаю. Пока потеряли 5 убитыми и 20 ранеными. Вот еще один прибавился. Продолжу после, жарко становится.
Время 12:20. Плюс 2 убитых, о раненых не знаю. Ждем артиллерию. Что-то задерживается, хотя и обещали…
Сегодня 10 августа. За два дня многое изменилось. Здание правительства полностью сгорело. Дом, что я занимал со своей группой, тоже. Техники почти не осталось. Сколько людей потеряно, не знаю. Связи нет. Ни одна колонна до сих пор к нам не пробилась. Сейчас перебазировались в частное 12-этажное здание. Весь город горит…
11 августа. Сегодня ночью, часа в два, в нас что-то врезалось: то ли танк, то ли САУ. Пару квартир разнесло. Пара ребят контужены, но легко. Потушили уже утром. Сожгли еще одну БМП. Время 8:40 утра. Все еще хочется жить, хотя это чувство уже слегка притупилось».
Те же и Лебедь
Командующий Объединённой группировкой войск Министерства обороны РФ в Чечне генерал Геннадий Трошев в книге «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала» писал:
«В течение недели после начала боев к городу стягивались войска, блокируя Грозный с внешней стороны… И здесь на военно-политической арене появился новоиспеченный секретарь Совета безопасности России А. Лебедь, наделенный к тому же полномочиями представителя президента РФ в Чеченской Республике. Александр Иванович прибыл в тот момент, когда, по сути, решалась судьба всей чеченской кампании… Уже через несколько дней после приезда Лебедь подписал с А. Масхадовым в Хасавюрте соглашение „О неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской Республики“.
Войска, поспешно погрузившись в военные эшелоны, покидали пределы Чечни. В декабрьские дни 1996 года последние части федеральной группировки были выведены из республики. Самопровозглашенная Ичкерия приступила к созданию своих регулярных Вооруженных сил».
Почему?
Почему Лебедь поступил именно так, как поступил, какое отношение к этому имел приехавший вместе с ним Борис Березовский, какие инструкции оба получали от Бориса Ельцина? Теперь об этом уже не спросишь, все они давно на том свете. Потери российских войск в личном составе, вооружении и технике за период ведения боевых действий с 6 по 23 августа 1996 года в Грозном составили убитыми — 192, ранеными — 1126. Получили повреждения и вышли из строя 47 боевых бронированных машин, 30 автомобилей, сбито и выведено из строя 4 вертолета Ми-8.
Решать проблему «независимой Ичкерии» пришлось через 3 года при другом президенте. Потери федеральных структур, по официальным данным, составили чуть менее 5 тыс. человек. Впрочем, это уже совершенно другая история.
