Вечером 30 августа 1918 года во дворе завода Михельсона в Москве прозвучали выстрелы, которые могли серьезно повлиять на дальнейший ход российской истории.
«Два слепых огнестрельных ранения»
Официальный бюллетень № 1 от 30 августа 1918 года, опубликованный в советской прессе, сообщал ситуацию по состоянию 11 часов вечера: «Констатировано 2 слепых огнестрельных ранения: одна пуля, войдя над левой лопаткой, проникла в грудную полость, повредила верхнюю долю легкого, вызвав кровоизлияние в плевру, и застряла в правой стороне шеи выше правой ключицы; другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области, имеются налицо явления внутреннего кровоизлияния. Пульс 104. Больной в полном сознании. К лечению привлечены лучшие специалисты-хирурги».
Пострадавшим был лидер большевиков Владимир Ленин. Новость о его тяжелом ранении заставила страну замереть. Друзья и враги ждали, что произойдет дальше.
Владимир Ильич, как принято говорить сегодня, был харизматичным политиком. Выступая на митингах, он склонял на свою сторону десятки тысяч колеблющихся. При принятии ключевых решений он заставлял товарищей по партии согласиться со своей позицией, порой заявляя о готовности покинуть свой пост в случае отказа.
Большевики на грани
Политические противники были уверены, что смерть Ленина ослабит большевиков настолько, что они не смогут сохранять свои позиции.
При этом к концу лета 1918 года дела большевиков и так шли неважно. Пожар Гражданской войны охватил огромные территории, и антибольшевистские силы уверенно продвигались вперед. В июле с огромным трудом удалось подавить вооруженный мятеж левых эсеров, до этого момента выступавших в качестве союзников большевиков.
Всего за несколько часов до ранения Ленина в Петрограде был застрелен глава Петроградской ЧК Моисей Урицкий. Убийцей оказался бывший юнкер Михайловского училища, поэт Леонид Каннегисер.
Ирония судьбы заключалась в том, что Каннегисер, мстивший главе ЧК за ранее расстрелянного друга Владимира Перельцвайга, не знал, что Урицкий как раз был противником применения смертной казни. Каннегисер же не только заплатил за убийство собственной жизнью, но дал козырь в руки тем большевикам, которые требовали действовать по принципу «око за око».
Старт «красного террора»
Смерть Урицкого и ранение Ленина открывали новый этап Гражданской войны. 5 сентября 1918 года Совет Народных комиссаров утвердил декрет «О красном терроре». Но еще тремя днями ранее, 2 сентября, политика красного террора была провозглашена главой ВЦИК Яковом Свердловым.
3 сентября газета «Известия» опубликовала слова Феликса Дзержинского: «Пусть рабочий класс раздавит массовым террором гидру контрреволюции! Пусть враги рабочего класса знают, что каждый задержанный с оружием в руках будет расстрелян на месте, что каждый, кто осмелится на малейшую пропаганду против советской власти, будет немедленно арестован и заключён в концентрационный лагерь!»
Вопреки пессимистическим прогнозам, Ленин не только выжил, но через полтора месяца вернулся к работе. Впоследствии это даст ряду историков повод заявить: не было никакого покушения, а была лишь инсценировка с целью оправдать политику террора.
Но факты — упрямая вещь: и врачи, которые лечили Ленина, и патологоанатомы, осматривавшие тело после смерти в 1924 году, подтверждали, что ранения были и действительно угрожали жизни. Владимиру Ильичу, в отличие от Урицкого, 30 августа 1918 года просто повезло.
«Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно»
Кто же стоял за покушением на Ленина?
Согласно официальной версии, в вождя стреляла уроженка Волынской губернии Фейга Хаимовна Ройтблат, она же Фанни Каплан.
Двадцативосьмилетняя Фанни Каплан имела за плечами смертный приговор, замененный бессрочной каторгой. В 16 лет девушка попала под суд за подготовку покушения на киевского генерал-губернатора Сухомлинова. Взрывное устройство, подготовленное для царского чиновника, сработало в гостинице, ранив саму неудачливую террористку.
Начинала Фанни свою политическую карьеру как анархистка, но на Акатуйской каторге она близко сошлась с эсерами, в частности, с будущим лидером левых эсеров Марией Спиридоновой.
На каторгу Фанни Каплан попала в 16 лет, а на свободу вышла в 27, после Февральской революции. Вышла человеком с подорванным здоровьем, но при этом жестким и готовым на все.
Пока она поправляла здоровье, произошла Октябрьская революция. Свое отношение к ней она высказала на допросе уже после покушения на Ленина: «Октябрьская революция меня застала в харьковской больнице. Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно... Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг еще в феврале. Эта мысль во мне назрела в Симферополе, и с тех пор я начала подготовляться к этому шагу».
Эсеры были вне конкуренции по части террористических акций. «Революционный терроризм» и «эсеры» — это практически синонимы. Так что вряд ли приходится удивляться, что недовольство Лениным вылилось в попытку его устранения.
«Стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе»
И вот тут начинаются сомнения. Назвать Фанни Каплан опытной террористкой никак нельзя. Почему же ей доверили покушение на лидера большевиков?
Судя по всему, Каплан никто особо и не доверял. Соратники по борьбе не принимали ее всерьез, хотя и готовы были позволить попытаться осуществить задуманное.
Согласно показаниям свидетелей, Ленин был ранен в тот момент, когда выходил с территории завода Михельсона в сопровождении рабочих. Телохранителей у Владимира Ильича не было, а шофер Степан Гиль ждал в машине. Показания Степана Казимировича Гиля считаются самыми полными: «По окончании речи Ленина, которая длилась около часа, из помещения, где был митинг, бросилась к автомобилю толпа, человек 50, и окружила его. Вслед за толпой вышел Ильич, окруженный женщинами и мужчинами, и жестикулировал рукой... Когда Ленин был уже на расстоянии трёх шагов от автомобиля, я увидел сбоку, с левой стороны от него, на расстоянии не больше трёх шагов, протянутую из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены три выстрела, после которых я бросился в ту сторону, но стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе... Кругом было так много народа, что я не решился выстрелить ей вдогонку, так как чувствовал, что, наверное, убью кого-нибудь из рабочих. Я ринулся за ней и пробежал несколько шагов, но мне тут вдруг ударило в голову: „Ведь Владимир Ильич один... Что с ним?“ Я остановился, подбежал к Владимиру Ильичу и, став перед ним на колени, наклонился к нему. Сознания он не потерял и спросил: „Поймали его или нет?“»
Каплан не была слепой, а отсутствие телохранителей было обычным делом
После этого водитель срочно повез Ленина в Кремль и в погоне за стрелявшей не участвовал. Ее схватили на трамвайной остановке.
Многим это дает основания утверждать, что Фанни Каплан — случайный человек, схваченный по ошибке.
Однако сама задержанная четко и уверенно говорила о мотивах своего поступка, отказываясь лишь называть имена тех, кто ей помогал.
«Как полуслепая женщина-одиночка могла совершить подобное?» — восклицают критики классической версии покушения на Ленина.
Ну, во-первых, согласно документам и показаниям свидетелей, зрение у Фанни Каплан было вполне сносное. Очков она не носила. Все произошло около половины девятого вечера, и на улице было еще светло. Стреляла террористка практически в упор. Сербский националист Гаврило Принцип тоже не был снайпером, однако эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу он расстреливал с такого расстояния, с которого промахнуться было тяжелее, чем попасть.
«А почему рядом с вождем не было охраны?» — следует еще один каверзный вопрос.
Российские лидеры вообще довольно халатно относились к собственной охране. Александр II позволял себе гулять по Летнему саду в одиночестве и во время одной из таких прогулок едва не стал жертвой террориста. А Владимир Ильич Ленин спустя полгода после покушения Каплан был ограблен обычными уголовниками, лишился машины и едва не погиб: бандиты просто не узнали того, с кем имеют дело. Институт охраны высших лиц государства в СССР появится только при Сталине.
«Вина Фанни в покушении на Ленина нашла свое подтверждение»
Согласно конспирологической теории, от Ленина хотели избавиться его соратники, уставшие от диктата Владимира Ильича. Среди кандидатов на роль заговорщиков называют главу ВЦИК Якова Свердлова и главу ВЧК Феликса Дзержинского.
В качестве доказательства приводят факт: свернуть расследование и расстрелять Фанни Каплан 3 сентября 1918 года распорядился лично Яков Свердлов.
Однако есть весьма существенное «но»: никто из этих двоих не мог рассчитывать на лидерство среди большевиков. Были фигуры на тот момент повесомее: Троцкий, Бухарин, Каменев, Зиновьев. Не говоря уже о том, что малейшая утечка информации о заговоре с целью убийства Ленина стоила бы его участникам не только карьеры, но и жизни, вне зависимости от того, остался бы вождь в живых или нет.
Не все знают, но в постсоветский период был инициирован пересмотр дела Фанни Каплан. Общественники полагали, что она невиновна и подлежит реабилитации.
Генеральная прокуратура РФ поручила проверку дела следователю Владимиру Соловьеву: тому самому, что работал с делом о расстреле царской семьи. В интервью «Комсомольской правде» следователь заявил: «По материалам расследования я могу с полной уверенностью сказать, что покушение на Ленина подготовила террористическая группа эсера Григория Семёнова, а роковые выстрелы сделала по его заданию Фанни Каплан. Домыслы об организации покушения Свердловым, Троцким, Дзержинским и другими коммунистическими лидерами не имеют никаких документальных подтверждений ... Потом дело передали для перепроверки в ФСБ, занимающееся терроризмом. В конце концов его прекратили в связи с тем, что вина Фанни в покушении на Ленина нашла свое подтверждение. Поэтому ее не реабилитировали».
«Она жаждала славы и сенсации»
Эсер Григорий Семенов — это фигура, требующая отдельного повествования. Прямого участия в покушении на Ленина он не принимал, и этого, как ни странно, хватило, чтобы не только дожить до периода «большого террора», но и в течение длительного времени работать в структурах советской военной разведки. О Фанни Каплан на суде он говорил следующее: «Мнительная, болезненно честолюбивая, увядающая Каплан жаждала сенсации и славы. Достичь этого она могла убийством Ленина. Я намеренно послал Каплан на завод Михельсона. Было больше всего шансов на приезд Ленина туда».
Фактически Семенов отправил на покушение того, кого было не жалко: женщину, жаждавшую «геростратовой славы».
Даже подготовкой покушения со стороны Семенова происходившее назвать трудно. Ни второго стрелка, ни путей отхода для Каплан не готовили. Получится — хорошо, не получится — за все поплатится одна-единственная фанатичка.
Но в последнем пункте в расчеты вкралась ошибка. Очень скоро большевики продемонстрировали, что использовать террор в своих целях они умеют не хуже, чем другие участники Гражданской войны.
