24 сентября исполняется 110 лет со дня рождения Константина Черненко — предпоследнего генерального секретаря ЦК КПСС, которому судьба отмерила одно из самых коротких «царствований» в истории СССР.
Идеальный преемник
Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что высший партийный пост достался Черненко довольно случайно. 9 февраля 1984 года, проработав в должности генсека лишь год и три месяца, скончался Юрий Андропов. На фоне 18-летнего правления Леонида Брежнева он в полном смысле слова покинул этот мир скоропостижно, оставив партийную верхушку недоумевать из-за того, кому же быть наследником.
Сделать ставку на кого-то из фаворитов в окружении покойного генсека она не решилась, и выбор пал на «тихого и незаметного» Черненко как на компромиссную и временную фигуру, говорит вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин: «У Андропова не было очевидного преемника. У каждой из кандидатур имелись свои противники: что у Горбачева, что у Романова. И слабый здоровьем Черненко показался идеальным претендентом на пост генсека. Партийная элита чувствовала, что он встанет у руля ненадолго, и за это время борьба за лидерство в Политбюро приведет к какому-то результату».
Как и Андропов, Черненко тоже подолгу руководил страной из палаты в Центральной клинической больнице. Отчасти — из-за хронических заболеваний (у него были серьезные проблемы с легкими), отчасти — по воле злого случая. Например, в августе 1983 года на отдыхе в Сочи он тяжело отравился копченой рыбой, которой его угостил тогдашний министр внутренних дел СССР Виталий Федорчук.
Но преклонный возраст и букет болячек в те годы были, можно сказать, визитной карточкой партийных бонз. Преградой для занятия значимых постов в стране победившей геронтократии они не являлись. Ценились другие качества, которыми Черненко обладал в полной мере.
Вверх по партийной лестнице
Будущий генсек родился и вырос в Сибири в большой крестьянской семье. Довольно поздно, в 42 года, окончил пединститут и приобрел профессию учителя истории. Но комсомольско-партийная карьера влекла его куда сильнее, чем работа с детьми. Медленно, но уверенно делал он эту карьеру с ранней юности, ступенька за ступенькой: завотделом агитации и пропаганды райкома ВЛКСМ, секретарь парторганизации погранротряда, в котором служил срочную, директор Красноярского краевого дома партпросвещения, секретарь крайкома ВКП(б)... Окончив в годы войны Высшую школу партийных организаторов при ЦК ВКП(б), стал секретарем Пензенского обкома. Биографы отмечают, что в марте 1948 года его хотели перевести в центральный аппарат в Москву, но передумали, разглядев изъян в моральном облике: дескать, «падок на женщин». И еще какое-то время Черненко пришлось поработать в провинции — заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Молдавии. Зато там он познакомился с Леонидом Брежневым, который тогда возглавлял молдавский реском. Будучи почти ровесниками (Брежнев всего на 5 лет был старше Черненко), они быстро сдружились, и эта дружба предопределила дальнейшую судьбу Константина Устиновича.
«Его возвышению поспособствовало именно то, что он был давно и хорошо знаком с Брежневым, — говорит Алексей Макаркин. — Черненко был профессиональным аппаратчиком, который большую часть своей жизни проработал в партийных структурах, причем занимался там именно внутрипартийными вопросами. Опыт в этой сфере у него был огромный. Брежнев ценил его за исполнительность и аккуратность и продвигал по карьерной лестнице, пока в конце концов не сделал его членом Политбюро».
Ретроград или буревестник перестройки?
Насчет политических пристрастий Черненко мнения разнятся. По словам Макаркина, уже став генсеком, он довольно трепетно относился к фигуре Сталина. «Одним из немногих знаковых решений за год правления Константина Устиновича стало восстановление Вячеслава Молотова в рядах КПСС. Знаменитый сталинский нарком, как известно, попал в опалу при Хрущеве. При Брежневе восстановить его в правах не получилось, а Черненко это сделал, причем лично вручил партийный билет. Что интересно, Молотов после этого пережил своего благодетеля: будучи на 21 год старше его, умер почти на год позже, в возрасте 96 лет. И некоторое время был старейшим членом партии. Других реверансов сталинской эпохе Черненко сделать уже не успел. Хотя обсуждался вопрос о восстановлении в партии Маленкова и Кагановича, которые тоже здравствовали на момент правления Черненко, и вообще о реабилитации Сталина к 40-летию Победы в 1985 г. Но генсек умер, и все эти идеи были похоронены вместе с ним. А Горбачева, понятное дело, тема „сталинского ренессанса“ не привлекала совсем: он проводил противоположную линию».
Кто-то же вспоминает, что Черненко не стал сворачивать реформаторский курс Андропова, призванный взбодрить забуксовавшую советскую систему. В подтверждение приводят, например, продолжение уголовного дела против экс-главы МВД СССР Н. Щелокова, а также «узбекского дела». Именно при Черненко расстреляли проворовавшегося директора Елисеевского гастронома Соколова. В речах генсека стало проскальзывать слово «перестройка», которое потом станет главным брендом его преемника. Перестраивать предлагалось «всю систему управления, весь хозяйственный механизм». В 1984 году Черненко поручил подготовить комплексную программу экономических реформ. Но времени на их проведение ему отпущено не было. Зато у него нашелся подходящий для этого преемник.
«В окружении Черненко было много людей, которые не любили Горбачева, — напоминает Алексей Макаркин. — И у него была возможность Горбачева задвинуть так, чтобы тот потерял шансы возглавить страну. Однако Черненко не стал этого делать, чего ему до сих пор не могут простить коммунистические ортодоксы. А все потому, что по своей натуре он был человек очень осторожный, консервативный, не любящий резких движений. При нем в руководстве партии в целом сохранилась расстановка сил, существовавшая при Андропове. Разве что ослабли позиции амбициозного первого секретаря ленинградского обкома Григория Романова. Тот считался реальной альтернативой Горбачеву, но за время правления Черненко Романов испортил отношения со многими влиятельными игроками. И в результате наилучшие шансы занять пост генсека оказались именно у Горбачева».
Завершил «гонку на лафетах»
Волей-неволей самим своим образом старого и немощного главы государства Черненко поспособствовал возвышению Горбачева, считает эксперт: «Незадолго до смерти генсека проходили выборы в Верховный Совет РСФСР, и Черненко даже голосовал в палате больницы, замаскированной под избирательный участок. И уж тем более как кандидат в депутаты он не мог встречаться с избирателями: за него на этих встречах выступал первый секретарь МГК Гришин. Все это смотрелось крайне удручающе. И на этом фоне популярность 53-летнего Горбачева резко выросла. Тот выглядел как полная противоположность Черненко: молодой, здоровый, энергичный».
Константин Черненко пробыл во главе СССР даже меньше своего предшественника: всего 1 год и 25 дней. 10 марта 1985 года сердце 73-летнего генсека остановилось. Он стал последним руководителем Советского Союза, который умер, находясь на этом высшем посту. И последним, которого похоронили у Кремлевской стены.
«Когда умер Брежнев, был не просто траур: в стране объявили выходной день, — вспоминает Алексей Макаркин. — И мы, тогдашние школьники, на занятия не пошли. Когда умер Андропов, было то же самое. Черненко умер, когда приближалось окончание третьей четверти. И вдруг было принято абсолютно беспрецедентное решение о том, что в день похорон генсека занятия в школах отменены не будут. Перерыв у нас был только на один урок, как раз когда на Красной площади производили захоронение. А дальше мы все вернулись к учебе. И это было лишним подтверждением того, что похороны высших руководителей — знаменитая „гонка на лафетах“ — стали рутиной, обыденностью. И что в стране вот-вот должны наступить другие времена».
