465 лет назад, 20 мая 1557 г., у царя Ивана, пока ещё не заслужившего прозвища Грозный, и его первой жены, Анастасии Романовой, родился третий и последний сын. Мальчика нарекли Фёдором.
Слово «последний» можно понимать как прямо, так и иносказательно. Судьба Фёдора Иоанновича сложилась так, что к нему применяли это слово и так и этак. В прямом смысле — последний законный сын царя Ивана IV, последний ребёнок Анастасии Романовой, последний представитель московской ветви Рюриковичей на русском престоле. А в переносном — как не способный к государственной деятельности. Слабый здоровьем, слабый волей, умом... Словом, безнадёжно последний.
Кривое зеркало
К сожалению, в данном случае все, включая школьные учебники, поют с чужого недоброго голоса, фактически повторяя отзывы иностранных современников Фёдора. «Прост и слабоумен» — так о русском царе говорил английский торговый агент Джером Горсей. «От природы простоватый и тупоумный», — шведский посланник Пётр Петрей де Ерлезунда. «Напрасно говорят, что у этого государя мало рассудка. Я убеждён, что он вовсе лишён его», — польский посланник Лев Сапега. И наконец, сокрушительное от некоего шведского анонима: «Собственные подданные считают его помешанным и зовут русским словом durak».
Отзывы соотечественников между тем диаметрально противоположны, а его смерть восприняли как национальную катастрофу. Мало кого из русских самодержцев сравнивали с Александром Невским, о смерти которого, как известно, было сказано: «Закатилось солнце земли Русской». Фёдора сравнили одним из первых: «Померкло небо, и упали с него звёзды, и закатилось солнце, собиратель и благодетель Русской земли, государь Фёдор Иоаннович...» Более того — Фёдора сравнили с ещё одним далёким предком, которого на Руси почитали наравне с Александром Невским: «Ни в которые лета, ни при каком царе, кроме Великого князя Ивана Калиты, такой тишины и благоденства не было, как при нём, благоверном царе Фёдоре Иоанновиче». В общем, как писали современники, «прекроткий и незлобивый царь».
Воля — добрая и железная
Миролюбие и доброту часто принимают за слабость. Однако слабым Фёдор как раз не был. О чём свидетельствует целый ряд эпизодов, вспоминают которые крайне редко. Например, в 1572 г. Иван Грозный, в очередной раз заболев, редактирует своё завещание. И вписывает туда специальное предупреждение для Фёдора, чтобы тот не вздумал бунтовать против старшего брата, которому надлежит занять трон: «А благоволит брату твоему Бог на государстве быть, тебе б под ним государства не подыскивать. И если даже тебя станут на государство звать и прельщать славой, богатством и честью, ты б того не делал и ни на что не прельщался». Судя по всему, многоумный царь Иван отлично знал характер своего младшего сына, которому тогда едва исполнилось 15 лет. Что это характер не безвольного дурачка, а довольно целеустремлённого и волевого юноши. Просто воля эта проявляется не напоказ, но лишь когда по-настоящему надо.
И вот тогда — берегись. Он не уступит ни пяди и сумеет сломить кого угодно. Хотя бы и своего отца, у которого был характер-кремень. Известно, что Иван Грозный помыкал своим старшим сыном Иваном как хотел, влезая даже в его семейную жизнь. Заставил развестись с одной женой — дескать, бесплодная. Потом со второй — по той же причине... И тот терпел. А вот со «слабовольным» младшим сыном Фёдором такой фокус не прошёл. Да, его жена Ирина Годунова долгое время тоже не могла забеременеть. Иван Грозный точно так же давил и на Фёдора. Но получил в ответ прямую угрозу: «Оставь её со мною, а не то так лиши меня жизни, ибо я не желаю её покинуть!»
Воля прорезалась у Фёдора и в тот момент, когда обсуждался вопрос о введении патриаршества на Руси. Этот вопрос назревал давно, но Вселенский патриарх и его подручные всё тянули и уворачивались. До тех самых пор, пока царь Фёдор не заявил: «Восточные патриархи и прочие святители только имя святителей носят, власти же едва ли не всякой лишены; наша же страна во многорасширение приходит, и потому я хочу, если Богу угодно и писания божественные не запрещают, устроить в Москве превысочайший престол патриаршеский». Обратите внимание: «я хочу» стоит на первом месте.
А всякое «если Богу угодно» — уже после. По тем временам — дерзость, граничащая с кощунством. Но воля «слабого» русского царя опять сломила сопротивление, на этот раз уже коллективное, — через полгода в Москве появился Патриарший престол.
Предтеча Петра Великого
А как насчёт того главного, чем обычно принято мерить степень «крутизны» монархов: приращения территорий и победоносных войн? Тут «безвольный» и «слабоумный» царь испаряется окончательно. На арене Большой Истории действует совершенно другой Фёдор — сосредоточенный, умный, проницательный, сумевший сделать правильные выводы из ошибок своего энергичного, но временами торопливого и жестокого отца.
Скажем, натиск в Сибирь при Иване Грозном захлебнулся вместе с Ермаком, который гонялся за ханом Кучумом и потерпел поражение в прямом бою. При Фёдоре мы видим новую стратегию — «наступление городами». Основаны и заселены русскими людьми Обдорск (Салехард), Сургут, Нарым, Тобольск, Тюмень. Создана база, которая через полвека выведет Россию на берега Тихого океана. А на севере державы основывается портовый город Архангельск — с этого момента Россия начинает претендовать на свою долю в мировой морской торговле.
При Иване Грозном в 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей предпринял поход на Русь, сжёг Москву и разграбил посады. Двадцать лет спустя, в 1591 г., его сын, Казы-Гирей, хотел сделать то же самое. Но натолкнулся на младшего сына Ивана Грозного. Который, в отличие от отца, из столицы не бежал. А наладил грамотную оборону. Для начала царским указом «велел всем воеводам быть без мест», то есть не выяснять, кому в силу более почтенного рода следует быть во главе того или иного отряда. Чтобы не возникало обид, Фёдор расставляет воевод на должности сам. А 3 июля, когда крымцы были уже совсем близко, царь является на передовую, в передвижную крепость «гуляй-город», расположенную около нынешнего Свято-Данилова монастыря. Обходит всех воевод, бояр и дворян и каждого спрашивает о здоровье. Это тогда зафиксировали очень многие. Ещё бы — честь великая! Наконец, царь грамотно организует преследование побежавших крымцев.
Иван Грозный проиграл шедшую 25 лет Ливонскую войну, в декорациях которой рос наш герой. Само провидение сулило ему исправить ситуацию. И он это делает. «Болезненный и слабоумный» Фёдор лично возглавляет поход на северо-запад, к берегам Балтики. И в кампанию 1590 г. берёт 4 из 5 крепостей, потерянных его отцом: Ям, Ивангород, Копорье и Корелу. Причём, взяв Ям, Фёдор отпустил всех сдавшихся. Иван Грозный в подобной ситуации иногда бесчестил себя, убивая пленных. Сын поступил мудрее, что сказалось на ходе всей войны, которую русские довольно-таки легко выиграли.
Если трезво оценить направления его деятельности, то выйдет, что именно Фёдор заложил те пути, которых через 100 лет будет держаться Пётр Великий. И сделал это без зверств, надрыва и ненужной крови. Может, поэтому он и остаётся вне зоны повышенного внимания?
