Причём обозначение «русский» могло применяться к советским гражданам любой национальности. Ещё в конце февраля военная разведка в Лондоне представила доклад об уроженцах России, находящихся в то время во Франции. Всего их там было около двухсот тысяч. А во время летнего наступления англо-американских войск в плен к ним попало большое количество немецких солдат и офицеров, которых отправили в лагеря на территории Англии. К удивлению англичан, вскоре выяснилось, что часть этих пленных совершенно не понимает по-немецки. Они оказались бывшими военнослужащими Красной Армии, попавшими в немецкий плен и поступившими на службу в немецкую армию. Перевезённых в Англию русских пленных отделяли от немцев и определяли в специальные лагеря. Основываясь на опросах пленных, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден высказался в пользу репатриации, учитывая, что значительная их часть согласна и даже хочет вернуться в Россию. О тех пленных, кто не желал по каким-либо причинам возвращаться в СССР, Иден сказал буквально следующее: «Мы, несомненно, не желаем, чтобы эти люди повисли на нас вечным бременем. Если мы их не отправим на родину, нам придётся решать, что с ними делать».
А главнокомандующий силами союзников генерал Дуайт Эйзенхауэр, поначалу скептически относившийся к предложению Идена, ознакомившись с данными, в какую сумму обходится содержание русских военнопленных, согласился на их отправку в СССР.
«Корабли в тумане»
Ещё в конце августа 1944 года ГКО принял постановление о возвращении в СССР советских граждан, оказавшихся по разным причинам за границей. Оно предписывало провести обязательную репатриацию всех состоящих в гражданстве СССР. Кстати, вопреки распространённому убеждению, приписываемое Сталину выражение «у нас пленных нет, у нас есть предатели» — миф, возникший в 1956 году на волне критики культа личности.
Уже 6 ноября 1944 года в Мурманск на двух английских кораблях прибыли около тысячи репатриантов. Большую их часть составляли бывшие советские военнослужащие, попавшие в плен к немцам и перешедшие на службу в немецкую армию. Репатрианты волновались, а некоторые думали, что будут расстреляны прямо на мурманской пристани. Английский историк и политик русского происхождения Николай Толстой в своей нашумевшей книге «Жертвы Ялты» приводил слова лейтенанта норвежской армии Гарри Линдстрома. Тот прибыл в Мурманск тем же транспортом, что и русские, и рассказывал, намекая на расстрелы репатриантов, что весь день 7 ноября до него доносились звуки автоматных очередей. Однако в той же книге Толстой писал, что прибывших в Мурманск репатриантов в ноябре 1944 года встречали торжественно, с флагами и речами. На самом деле советские представители объяснили прибывшим: Родина их простила, а они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности. Эти люди больше года проходили проверку в спецлагерях, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них освободили, в документах освобождённых не значилось никакой судимости, а время их работы в месте поселения засчитывалось в трудовой стаж.
11 ноября 1944 года в центральных газетах было опубликовано интервью Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации Филиппа Голикова. В нём говорилось о том, что все советские граждане, были ли они насильно угнаны в Германию или выехали туда добровольно, — это жертвы и невольники фашизма. Они не будут привлечены к уголовной ответственности.
Репатриация обязательна
На встрече лидеров трёх стран антигитлеровской коалиции, проходившей 4-11 февраля 1945 года в Ялте, помимо послевоенного устройства мира, было заключено ещё одно соглашение по репатриации военных и гражданских лиц, освобождённых или пленённых на территориях, занятых союзниками. На Ялтинской конференции обсуждался вопрос, кого отнести к советским гражданам, подлежащим обязательной репатриации. Договорились считать таковыми тех, кто проживал на территории СССР до 1 сентября 1939 года. Из-за этого, например, требование о выдаче дивизии СС «Галичина» союзники отвергли, так как по документам только чуть больше ста человек из десятитысячной дивизии имели на 1 сентября 1939 года советское подданство. Их и выдали. От обязательной репатриации были освобождены бессарабы и буковинцы, оформившие румынское гражданство, и вышедшие замуж за иностранцев женщины. По постановлению Совмина от 13 апреля 1946 года, репатриированные латыши, литовцы и эстонцы, служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в качестве рядовых и младшего командного состава, были освобождены от отправки на 6-летнее спецпоселение и из лагерей подлежали возвращению в Прибалтику. К концу войны в живых осталось около пяти миллионов советских граждан, оказавшихся за границей, из них свыше трёх миллионов находились в зоне действия союзников. Подавляющую их часть составляли «восточные рабочие» («остарбайтеры») — советское гражданское население, угнанное на принудительные работы в Германию и другие страны. Далеко не все, кто отказался возвращаться в СССР, нашли себе место за границей. До конца 1940-х годов в лагерях Германии, Австрии и других стран оставались тысячи советских граждан. Просто-напросто они оказались никому не нужны, и даже страны, обладающие возможностью для их расселения, не воспринимали «отказников» как своих и не спешили их принимать. В соответствии с Ялтинскими соглашениями в июне 1945 года англичане выдали представителям советской стороны казаков (по разным источникам от 40 до 60 тыс.), принимавших участие в составе карательных войск СС в войне на стороне Германии. Часть из них относились к белогвардейской эмиграции, то есть в 1939 году не являлись гражданами Советского Союза. Тем не менее, за участие в карательных акциях они подлежали аресту и суду. Многие командиры, офицеры и высшие чины были казнены, а основная масса казаков с семьями была направлена в ГУЛАГ и на работу на шахты. Постепенно казаков переводили на режим спецпоселения, а после указа об амнистии 1955 года стали отпускать на свободу.
