Черепа под водой. Репортаж из бывшего концлагеря Равенсбрюк

Корреспондент «АиФ» побывал там, где когда-то находился концлагерь для женщин и детей.

Музеи на месте бывших н­ацистских концлагерей не являются популярными туристическими объектами. Напрасно. Именно сюда хорошо бы почаще возить «историков», регулярно пытающихся принизить значение нашей Победы.

Озеро Шведтзее поражает красотой в хорошую погоду. С его берега отлично просматривается город Фюрстенберг, расположенный в 90 километрах от Берлина, с готической церковью и затейливыми разноцветными домиками. По водной глади деловито скользят упитанные утки, оглашая окрест­ности кряканьем. Прошло уже 73 года, однако в песке Шведтзее до сих пор находят обугленные фрагменты человеческих костей. Фаланги пальцев, части рёбер и осколки крохотных детских черепов. В 1939-1945 гг. рядом находился женский концлагерь СС Равенсбрюк, через который прошли 130 000 женщин (многие вместе со своими детьми) из всех стран Европы. Из них 90 000 погибли. П­остроенный в 1943 г. крематорий работал круглосуточно: пепел замученных нацистами людей сбрасывали в воды Шведтзее. Останками полностью устлано всё дно, Шведтзее превратилось в море смерти - умерла даже рыба. На берегу установлен памятник - одна истощённая узница держит на руках другую. Когда утром 30 апреля 1945 г. в Равенсбрюк вошли советские солдаты, выжившие заключённые целовали им руки.

«Била, пока не вспотела»

В музее на месте лагеря не слишком многолюдно. За всё время я встретил одного посетителя, а под конец прогулки - другого, оба с фотоаппаратами. Добираться сложно - с пересадкой на поезде от Берлина и ещё минут 25 пешком от станции. Под ногами шуршат чёрные и серые камешки, словно мор­ская галька: поле с лагерными бараками напоминает сплошное пепелище. Огромный участок земли загораживает стена, опутанная сверху колючей проволокой, - по ней когда-то шёл ток. К осклизлым камням иногда приносят игрушки в память о погибших в лагере детях. Всего в Равенсбрюке содержался 881 ребёнок. Большая часть маленьких узников покоится теперь на дне озера, ставшего братской могилой для малышей. Вот что вспоминала узница Равенсбрюка Елизавета Новицкая: «Из окна барака выпрыгнул мальчик лет пяти и побежал к матери. Надзирательница с размаху ударила его плетью. Мальчик упал, потом встал на колени и всё равно полз. Надзирательница подбежала к ребёнку и стала бить ногами, пока он не затих. Била долго, пока не вспотела». Детям в концлагере не выдавали ни одежды, ни обуви, ни продовольственного пайка, состоявшего из баланды, 200 граммов хлеба и картофельных очисток. Если мать ребёнка умирала, другая узница обязательно брала над ним шефство - подкармливала дитя, хотя сама уже по виду давно напоминала скелет.

Смерть на руках матери

Я захожу в здание, служившее пошивочным цехом. Узниц заставляли тут мастерить робы для заключённых других лагерей, а впоследствии - форму немецких солдат. Заключённые вкалывали на производстве концерна «Сименс» и строительстве помещений для охраны СС - от зари до ночи копали котлованы. Женщин поднимали в 4 часа утра, рабский труд продолжался 14 часов в сутки. Цех и в апреле будто морозильник, насквозь продувается ветром… А как там работалось в декабре и феврале, когда бараки не отапливались? Узницы умирали тысячами: надзирательницы из состава «помощниц СС» натравливали овчарок, избивали плетьми, лишали пайки за любую провинность - много ли надо для смерти полностью истощённому человеку? Однажды группу еврейских девушек заперли в карцере и не давали еды пять дней. Открыв наконец двери, охранники нашли там трупы. Отдельной экспозицией выставлены «винкели» - лагерные нашивки в виде треугольника. В феврале 1943 г. в Равенсбрюк впервые привезли 543 женщин из СССР (военнопленных врачей, связисток, медицинских сестёр), и они наотрез отказались носить тре­угольник с буквой R - «Russland»: «Вы не разъедините нас по национальности, мы советские граждане». Эсэсовцы, удивившись такой смелости, уступили: им нашили красные «винкели» SU - «Советский Союз». «Наши сотрудники периодически интервьюируют выживших заключённых, и все они говорят, что были поражены стойкостью советских женщин, - рассказывает мне заместитель директора музея Кордула Хундертмарк. - Их волю не смогли сломить жестокое обращение, голод и холод».

Крематорий стоит на преж­нем месте - печи выглядят раскрытыми пастями чёрного чудовища. Здание построили по приказу из Берлина: аналогичное учреждение города Фюрстенберга уже не справлялось со сжиганием мёртвых женщин и детских трупиков. В 1942-м нацисты расстреляли в Равенсбрюке 700 жён польских политиков и аристократов. Из 1000 француженок, привезённых в феврале 1944 г., половина зиму не пережила - женщин разместили в палатках (мест в бараках не хватило) в чистом поле, на ледяной земле. Матери пытались согревать детей своим телом и замерзали вместе с ними. Их так и тащили потом в крематорий - обнявших своих детей, со льдом в глазах и раскрытых ртах. В декабре 1944 г. глава СС Генрих Гиммлер, посетив Равенсбрюк, распорядился: производительность труда незначительна, всех узниц лагеря следует уничтожить. Поспешно воздвигли небольшую газовую камеру - всего за три с половиной месяца там умертвили 6000 человек. Некоторые женщины, чтобы избежать смерти от газа, бросались грудью на колючую проволоку под током. Камера не сохранилась - освободив Равенсбрюк, советские солдаты в гневе разрушили её, не оставив и камня на камне.

Женщины освобожденные из концентрационного лагеря Равенсбрюк. 1945. pic.twitter.com/sSQOk44D2O

— Фонд 1812 года (@fond1812) 8 марта 2015 г.

«Русские - наши освободители»

Я спрашиваю заместителя директора музея Кордулу Хундертмарк, отчего тут почти нет посетителей. «Обычно летом больше, - отвечает она. - К нам привозят школьные группы, хотя для подростков это тяжёлое зрелище». - «Вы хотели бы принять здесь российских школьников?» - «Да, разумеется. Мы приветствуем визиты большого количества людей». Задаю новый вопрос: «Кем именно руководство музея считает советских солдат, сломавших ворота лагеря 30 апреля 1945 г.?» - «Освободителями, - твёрдо отвечает фрау Хундертмарк. - Тут всё предельно ясно». Другой сотрудник музея подчёркивает: выжившие узницы и спустя 73 года говорят, как они благодарны Красной армии за спасение их жизней. Но тут же добавляет: «Пожалуйста, не упоминайте моё имя. Говорить комплименты в адрес России сейчас непопулярно». Кто бы сомневался.

Я стою на берегу озера Шведтзее и смотрю в его чёрные воды, безмолвно поглотившие прах десятков тысяч женщин и детей. Здания, где жили палачи СС, прекрасно сохранились: и комендатура, и дом начальника охраны, и коттеджи для надзирательниц. Самой младшей - Ирме Грезе, забившей насмерть кнутом полсотни узниц, - было всего 19 лет: после капитуляции Германии её осудили и повесили как военную преступницу.

Теперь в коттеджах размещены немецкие молодёжные организации. Хотя, как мне кажется, лучше было бы не селить подростков в комнатах убийц детей. В 1945 г. в Восточной Европе Красную армию встречали цветами, а люди в полосатых робах, освобождённые из концлагерей, в слезах бросались на шею советским солдатам. Теперь об их подвигах в отдельных республиках не только забывают - ещё и обвиняют чёрт знает в чём. Музеи на месте бывших концлагерей в ЕС не слишком часто посещают - и очень жаль. Именно они пока ещё хранят яркие доказательства того, от какого жуткого и тёмного кошмара освободили Европу проклинаемые историками Запада красноармейцы.