23 февраля 1991 года Москва отметила нетрадиционным образом. День Советской Армии и Военно-морского флота в СССР уже давно стал своего рода праздником всех мужчин вне зависимости от того, служили они в армии или нет. Обычно в его честь никаких официальных митингов, шествий и демонстраций в стране не проводили. Но 30 лет назад в этот день на Манежной площади прошёл грандиозный митинг в поддержку армии и за сохранение Советского Союза.
Ельцин против Горбачёва
Если говорить точнее, в феврале 1991 года в Москве состоялось сразу несколько митингов. Только три из них — 22, 23 и 24 февраля — собрали в общей сложности не менее 1,5 млн участников. Причины у столь массового народного брожения имелись весомые.
К началу года в России, которая тогда ещё официально называлась РСФСР, сложилось фактическое двоевластие. Противостояние российского лидера Бориса Ельцина и президента СССР Михаила Горбачёва вошло в решающую фазу. «Павловская» денежная реформа, драматические события начала года в Прибалтике, рост цен и другие реалии перестроечной жизни подрывали и без того хрупкий авторитет Горбачёва.
Этим воспользовался Ельцин: как председатель Верховного Совета РСФСР 13 января он подписал в Таллине договор об основах межгосударственных отношений РСФСР и прибалтийских республик, в котором стороны признавали друг друга суверенными государствами. При этом он посоветовал русскоязычному населению Прибалтики вести себя «благоразумно», а проходящим службу в прибалтийских республиках военнослужащим «не участвовать в антинародных акциях».
20 января в Москве прошла первая крупная демонстрация в связи с событиями в Вильнюсе. В ней участвовали от 100 до 300 тыс. человек. Они требовали отставки Горбачёва и выступали против применения военной силы в отношении Литвы.
А 19 февраля Ельцин выступил по Центральному телевидению с призывом к немедленной отставке президента СССР. Он заявил, что при существующем союзном центре жить лучше мы не сможем, что Горбачёв не знает, как выполнить данные народу обещания. Ельцин обвинил его в стремлении к личной власти, в том, что он подвёл страну к диктатуре...
Верховный Совет СССР тем временем принял постановление, в котором заявления Ельцина признавались противоречащими Конституции СССР и создающими в стране чрезвычайную ситуацию. Против него также выступили оппозиционные депутаты Верховного Совета России. 21 февраля зампред Верховного Совета РСФСР Светлана Горячева огласила «письмо шести» (заместителей председателя совета, председателей обеих палат и их заместителей), в котором самого Ельцина раскритиковали как авторитарного руководителя.
А уже 22 февраля состоялся первый митинг в его поддержку.
Митинговая война
Вообще-то в этот день должен был состояться митинг демократических, как они себя называли, сил в защиту гласности, которую вроде бы никто не отменял, но вот только популярную телепрограмму «Взгляд» недавно на всякий случай закрыли. Заявку на проведение митинга подавали Союз кинематографистов и движение «Демократическая Россия». Народ призывали на площадь под лозунгами запрета политической цезуры и бойкота Гостелерадио СССР.
Кроме запланированных лозунгов о предоставлении России своего телеканала и требования отставки председателя Гостелерадио появились и такие, в стиле коммунистической риторики: «Ельцин — ум, честь и совесть нашей эпохи». А наиболее ярые защитники Бориса Николаевича несли плакаты со словами «Горячева С. — змеища подколодная!». Настрой большинства участников митинга выразил соведущий «Взгляда» Александр Политковский, обратившийся к собравшимся: «Здравствуйте, товарищи антикоммунисты». По разным оценкам, в этом митинге приняло участие от 50 до 250 тысяч человек.
Митинг 23 февраля 1991 года в День Советской Армии и Военно-морского флота, организованный депутатскими группами «Союз» и «Москва», собрал, по самым скромным подсчётам, уже от 600 до 800 тысяч участников. В основном это были рабочие предприятий, служащие, ветераны, курсанты училищ и слушатели военных академий. Впервые на столь массовой манифестации было выражено явное недоверие Борису Ельцину. Что касается выражения поддержки союзному лидеру, то она была далеко не единодушной. Среди кумачовых полотнищ «Поддерживаем М. С. Горбачёва» попадались плакаты Объединённого фронта трудящихся «Горбачёва и Ельцина — в отставку!». Демонстранты скандировали «Партия — родина — социализм».
Большинство выступавших на митинге были сдержанны в своих речах, никого конкретно ни в чём не обвиняли, а говорили о необходимости отстоять единство СССР, защитить армию от нападок. Известный актёр и поэт Михаил Ножкин призвал не разрушать, а укреплять армию, добавив, что иначе американцы с нами считаться не будут. Сторонники Ельцина обвиняли организаторов митинга в «принудиловке» и говорили, что людей туда согнали по разнарядке. Однако если бы это было так, то в заявке, поданной в Моссовет, число его участников определялось бы отнюдь не в 30 тыс. человек.
На следующий день на том же месте вновь состоялся очередной митинг сторонников Ельцина. Количество участников оценивалось от 50 до 400 тыс. Митингующие требовали отставки Горбачёва и запрета КПСС.
«За всё хорошее!»
Следующим после февральских стал полумиллионный митинг на Манежной площади 10 марта. Митингующие снова требовали отставки президента СССР и выражали поддержку Борису Ельцину. В Москву на всякий случай стянули тысячи сотрудников милиции. Впрочем, во время всех этих митингов и демонстраций милиционеры и митингующие поддерживали образцовый порядок.
Социальных сетей в то время не было, поэтому организаторы митингов действовали по-другому. В большинстве случаев за несколько дней до акции активисты печатали в типографии или на множительной технике листовки. Затем волонтёры разносили их по почтовым ящикам, раздавали в руки прохожим, обклеивали листовками фонарные столбы и остановки общественного транспорта.
В 1991-м события сменяли друг друга с ошеломляющей быстротой. Рабочие, военные, инженеры, служащие, люди самых разных политических взглядов — от монархистов до анархистов — подчас шли в одной колонне. Их всех объединяла надежда на лучшее будущее. Единого мнения о том, каким это будущее должно быть, не было. Поэтому лучшим лозунгом, который нередко мелькал в рядах протестующих, был «За всё хорошее!».
