Спустя 80 лет с момента начала Великой Отечественной войны западные политики и историки, а также многие деятели с постсоветского пространства пытаются поставить знак равенства между коммунистами и нацистами, СССР и Третьим Рейхом.
Выдан предателем и расстрелян
Думается, что представители высшего руководства нацистской Германии, имей они возможность заглянуть в 2021 год, были бы чрезвычайно удивлены такой постановкой вопроса. Гитлер отлично понимал, кто является его главным идеологическим противником.
Одним из руководителей обороны Брестской крепости летом 1941 года был заместитель командира 84-го стрелкового полка 6-й Орловской Краснознамённой дивизии полковой комиссар Ефим Фомин.
В первый день войны Фомин возглавил оборону Брестской крепости в кольцевой казарме на участке у Холмских ворот. Тремя днями позже 32-летний комиссар руководил попыткой прорыва из крепости, которая потерпела неудачу.
После войны один из выживших участников обороны крепости Александр Филь в письме к сыну Ефима Фомина Юрию писал: «Ваш отец, полковой комиссар Фомин Ефим Моисеевич, был первым организатором обороны крепости и до последних минут борьбы верил сам и внушал бойцам победу советского оружия над фашизмом. В последние минуты боя он был в простой красноармейской фуфайке, в гимнастерке со знаками отличия и с пистолетом “ТТ”, когда пробегал по линии обороны мимо меня и других боевых товарищей, воодушевляя стоять насмерть».
Фомин, получивший контузию, был взят в плен в казармах 33-го полка 30 июня 1941 года. В тот же день его расстреляли.
«Изобретателями варварских азиатских методов борьбы являются политические комиссары»
Иногда можно прочитать, что сделано это было из раздражения упорством защитников крепости. В действительности же гитлеровцы строго следовали указаниям высшего руководства Третьего Рейха. На Фомина как на полкового комиссара указал один из пленных, а участь всех комиссаров была предрешена Гитлером еще до начала войны.
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер в своем дневнике записал слова Гитлера, произнесенные на совещании с высшим военным командованием вермахта 30 марта 1941 года: «Коммунизм — величайшая опасность для будущего. Мы должны отказаться от точки зрения солдатского товарищества. Коммунист не может быть и не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы будем подходить к этому вопросу иначе, то мы, может быть, и разобьем врага, но через 30 лет опять будем стоять лицом к лицу с коммунистическим противником. Мы ведем войну не для того, чтобы сохранить своего врага… Борьба должна вестись против яда разложения. Это не проблема военных трибуналов. Командующие войсками должны знать, о чем идет речь. Они должны руководить борьбой. Армия должна защищаться, используя те же средства, которые применяет противник. Комиссары и работники ГПУ — это преступники, с которыми следует соответственно обращаться».
6 июня 1941 года Верховным командованием вермахта была выпущена «Директива об обращении с политическими комиссарами», более известная как «Приказ о комиссарах».
Текст директивы, в частности, гласил: «В борьбе против большевизма не следует рассчитывать на то, что враг будет придерживаться принципов человечности или международного права. В частности, от политических комиссаров всех званий, как непосредственных организаторов сопротивления, нужно ожидать преисполненного ненависти, жестокого и бесчеловечного обращения с нашими пленными. Войска должны помнить следующее:
1. Щадить в этой борьбе подобные элементы и обращаться с ними в соответствии с нормами международного права неправильно. Эти элементы представляют угрозу для нашей собственной безопасности и для быстрого умиротворения завоеванных областей.
2. Изобретателями варварских азиатских методов борьбы являются политические комиссары. Поэтому против них нужно со всей строгостью принимать меры немедленно и без всяких разговоров. Поэтому, если они будут захвачены в бою или окажут сопротивление, их, как правило, следует немедленно уничтожать».
«Не убьете то дело, за которое дрался!»
Подписан документ был заместителем начальника штаба оперативного руководства вермахта Вальтером Варлимонтом. После войны он попал в руки союзников, был предан суду, в частности, и за эту свою подпись, и приговорен к пожизненному заключению. Правда, в 1957 году его амнистировали, так что доживал свои дни военный преступник в тишине и уюте.
Адвокаты высшего немецкого командования пытались доказать, что на практике «Приказ о комиссарах» не исполнялся. Однако судьба Фомина говорит об обратном. Да и не только его — тысяч советских политработников, оказавшихся в руках немцев в 1941-1942 годах.
Заместитель политрука 4-й заставы 17-го Краснознамённого Брестского пограничного отряда Иван Беляев 23 июня 1941 года прикрывал отход пограничников 4-й заставы. Когда кончились боеприпасы, политработник укрылся на чердаке одного из домов деревни Рудавец, но был выдан предателем.
Из рассказа свидетельницы казни Елены Ковалевой: «Вы не можете представить себе картины расстрела… Стоит Иван Петрович у стенки. Он мужественно и смело смотрит на изготовившегося к его расстрелу врага. Кулак Романовский у него в ногах роет могилу… А он стоит с открытыми голубыми глазами, весь израненный и истекающий кровью, и говорит: «Я знаю, вы убьете меня, гады. Но не убьете то дело, за которое дрался! Прощайте, товарищи! На Буг мы придем! Коммунизм победит!» … У него и отца расстреляли колчаковцы, и старшего брата убило кулачье в тридцатом году».
«Взят в плен и расстрелян после тщательного допроса»
Ученый секретарь Института Русской Литературы Филипп Канаев ушел на фронт 22 июня 1941 года, стал батальонным комиссаром в 110 полку по охране ж/д путей 2-й дивизии войск НКВД.
Историк Егор Яковлев нашел данные о судьбе Канаева, числившегося пропавшим без вести в сентябре 1941 года, в материалах так называемых «малых Нюрнбергских процессов».
25 сентября 1941 года на берегу реки Тосно Канаев был захвачен солдатами 28-го армейского корпуса. Из немецкого рапорта о казни, текст которого Яковлев опубликовал на своей странице в Facebook: «Батальонный комиссар Канаев был найден спящим на берегу Тосны недалеко от устья этой реки. Он был взят в плен и расстрелян после тщательного допроса. Полку охраны железных дорог была поставлена задача охранять линию Псков — Опочка — Ленинград. Он был окружен вместе с 41-м корпусом и полностью уничтожен во время попытки прорыва. Полк состоял в основном из пожилых резервистов. Лишь очень немногие из офицеров состояли в партии… Канаев находился под командованием полкового комиссара и был инструктором по организации партийной работы. Он должен был осуществлять политическую подготовку солдат и был ответственен за их моральный облик. Помимо прочего, в его распоряжении для этого был полковой кинофургон. Бумаги, найденные у Канаева, прилагаются к этому письму».
Всех не расстреляете
По данным немецкого историка Феликса Рёмера, автора книги «Приказ о комиссарах. Вермахт и нацистские преступления на Восточном фронте», расстрелы взятых в плен советских политработников проводились во всех 13 армиях, 44 армейских корпусах и более 90% дивизий из 150. Полностью подтверждены не менее 4000 расстрелов комиссаров и политруков, взятых в плен в 1941-1942 годах. Рёмер, опираясь на документы, считает, что в действительности казнено было около 10 000 советских политработников, взятых в плен.
«Приказ о комиссарах» был отменен в июне 1942 года. Гитлеровское командование пришло к выводу, что своей цели он не выполняет. Деморализовать комиссаров и политруков, которые уже знали, какая участь им уготована, не получилось. Наоборот, коммунисты в рядах Красной Армии сражались до последнего патрона, и своим примером вдохновляли рядовых бойцов.
Отмена приказа вовсе не означала пересмотра прежней истребительной политики по отношению к коммунистам. Просто с 1942 года гитлеровцы решили сделать расправы непубличными. Политработников отсеивали от общей массы военнопленных, расправляясь с ними в тылу.
Но, глядя сегодня на отношение некоторых историков и политических деятелей к коммунистам в рядах Красной Армии и оценку их роли, не удается отделаться от ощущения, что эти «правдоискатели» действуют в духе гитлеровского «Приказа о комиссарах». Только теперь они расстреливают память о павших потоками лжи.
