Писатель, журналист, лауреат Госпремии СССР Владимир Губарев:
«АиФ» продолжает приоткрывать тайны «Атомного проекта СССР».
– Ну если ему захочется побывать здесь, то президента, конечно же, пустим, – ответил офицер. – Впрочем, а зачем ему видеть это?!
– А если он любознательный?
– Это качество у нас не поощряется…
Я вспомнил этот разговор с офицером службы безопасности, когда в Арзамас-16 прилетел Борис Ельцин. Он принадлежал к категории людей «любознательных», а потому потребовал, чтобы ему показали образцы ядерного оружия, которые стоят на вооружении армии.
Дальше произошло неожиданное для всех, кто сопровождал президента. К образцам «изделий» не пустили не только его охранников, но и Гайдара и вице-премьеров. Когда Егор Гайдар попытался возражать, ему напрямую сказали, что у него приставка «и. о.», что автоматически исключает его из числа допущенных лиц. В общем, Гайдара и охранников президента отправили по памятным местам Серафима Саровского, пока Ельцин осматривал «изделия».
Именно здесь, как обычно, «на коленке», он подписал указ о назначении министром Минатома Виктора Михайлова.
«Боятся выходить из дома»
Иногда мне кажется, что уровень секретности, связанной с ядерным оружием, со времён Лаврентия Берии не только не понижается, но и усиливается. Впрочем, это объяснимо – уж слишком тревожны времена, в которых нам суждено жить…
Как ни странно, но целых два года после первого взрыва атомной бомбы речи о хранилищах ядерных боеприпасов не возникало. Причина простая: хранить было нечего! Это у американцев к 1951 г. было уже более сотни атомных бомб, а у нас всего… 5! Да и они были в «разобранном виде».
Построить первые хранилища в Арзамасе-16 (тогда он назывался «Объект № 550») невольно вынудили уголовники, которых в лагерях, расположенных вокруг, было достаточно. По доносу одного из информаторов, готовился налёт на квартиры Ю. Харитона и К. Щёлкина. Среди уголовников ходили слухи, что у руководителей КБ есть бриллианты и деньги.
– Ох, как они ошибались! – признался однажды Юлий Борисович. – Заговорщиков тогда арестовали и отправили на Колыму. Но этот случай помог навести порядок в городе. И главное: обеспечить полную безопасность тех зарядов, что хранились у нас. Это ведь были главные наши «бриллианты»…
В самом посёлке Саров, где обосновалось КБ-11, было три лагеря, вокруг ещё пять. В общей сложности в них было около 11 тысяч заключённых. Каждое утро колонна в серых спецовках маршировала мимо домиков, где жили физики. И учёные невольно задумывались о том, что их ждёт в случае неудачи…
Работать в такой атмосфере было не очень, мягко говоря, комфортно. И руководители КБ-11 пишут письмо своему шефу – Л. Берии: «…За последнее время на нашем объекте сложилась неприятная и тревожная обстановка. Недопустимо возросло количество уголовных преступлений и случаев хулиганства. Зарегистрирован ряд случаев изнасилования и грабежей. Часты случаи драк и избиений. Есть опасение, что запуганное население о многих подобных фактах не сообщает милиции, так что официальная статистика не отражает действительного положения вещей. Многие опасаются выходить из дома в тёмное время суток».
Берия приказал действовать решительно и быстро. Раньше он опасался, что заключённые после освобождения могут рассекретить объект, а потому никого не выпускали из зоны. Теперь же бывшие заключённые отправлялись в Магадан, а оставшиеся переводились на казарменное положение. Через несколько лет вообще все лагеря внутри и вокруг Сарова были ликвидированы. Однако охрана усилилась. Дело в том, что здесь появились хранилища ядерного оружия.
Тайна Отдела «Т»
В «Атомном проекте СССР» долгие годы разговаривали на «птичьем языке». Всё было зашифровано – материалы, города, полигоны, заводы и лаборатории. И, конечно же, люди.
Курчатов стал Бородиным, Зернов – Михайловым, Харитон – Булычевым, а База № 112 (КБ-11) переименована в «Приволжскую контору Главгорстроя СССР». Именно в этой «конторе» и появился 20 октября 1951 г. «Объект «Т» во главе с полковником Николаем Ершовым. Лишь несколько человек знали (а точнее, догадывались!), что «Объект «Т» – это хранилище ядерных боеприпасов. Посещать этот склад разрешалось только по специальному приказу министра и его первого заместителя.
Весь ядерный потенциал страны хранился здесь, так как в армии не существовало специальных помещений для работы с ядерными зарядами и не было специалистов, которые могли бы обеспечивать безопасность боеприпасов. Да и сам ядерный арсенал был не слишком велик.
26 марта 1951 г. Л. Берия пишет И. Сталину:
«1. Атомные бомбы. В 1949 г. было изготовлено 2 бомбы (кроме одной израсходованной для испытания), в 1950 г. изготовлено 9 бомб вместо 7 по плану.
В связи с улучшением технологических процессов производства плутония в 1951 г. будет изготовлено 25 бомб вместо 18, предусмотренных по плану. В 1951 г. за два месяца (январь, февраль) сделано 4 бомбы. Таким образом, на 1 марта 1951 г. всего имеется 15, а к концу 1951 г. будет 34 бомбы…»
Документ написан от руки в единственном экземпляре…
Традиция именно так сообщать высшему руководству страны – не доверяя машинисткам! – сохранилась до распада СССР. Министр писал на клочке бумаги цифру (сколько «изделий» сделано в минувшем месяце), отправлял её генсеку, а тот должен был бумажку немедленно уничтожить. Однажды я стал невольным свидетелем этой процедуры в кабинете министра Средмаша Е. П. Славского…
Свой доклад Берия представил Сталину и… тут же получил от него нагоняй: мол, почему до сих пор атомные бомбы не переданы военным. Уже через несколько дней «Объект «Т» был переименован в «Отдел 10». Сотрудники КБ-11 изучали условия хранения боеприпасов, писали инструкции для будущих армейских специалистов.
Кстати, отбор их в армейских частях вёлся весьма тщательно. Пожалуй, более строго, чем чуть позже начнут отбирать кандидатов в космонавты.
В «Отделе 10» шла подготовка к созданию учебного центра. И там по инициативе И. Курчатова и Ю. Харитона появился «музей ядерного оружия». Он был нужен для подготовки армейских специалистов.
Офицеры, мичманы и старшины, отобранные в воинских частях армии и флота, должны были за шесть месяцев «освоить новую технику». Это были образцы первой (копия американской) и «своей» бомбы, испытанной в 1951-м. В первой группе было 40 человек. Спецкурс возглавлял полковник И. А. Назаревский. Из первого набора лишь четверо старшин и мичманов были допущены к сборке зарядов, пятеро – к сборке самих «изделий» и пятеро – к монтажу электрических систем.
Через полвека многие «изделия», на которых обучались слушатели «академии Назаревского», были рассекречены. Именно тогда и появились «музеи ядерного оружия» в федеральных ядерных центрах в Сарове и Снежинске. На открытии музея в Сарове я был. И спросил министра и академика В. Н. Михайлова:
– А не секретны ли эти образцы оружия?
– Секретно то, что внутри, – ответил он. – Причём не меньше, чем в начале атомного пути…
– И сколько секретность будет сохраняться?
– Пока на планете не наступит всеобщий мир.
Я понял, что «заглянуть внутрь» не удастся никогда…
Эшелон с боеголовками
С генералом и академиком Евгением Аркадьевичем Негиным мы встретились в конце рабочего дня – я работал тогда над книгой «Атомная бомба». А Негин стоял у истоков «Атомного проекта СССР», несколько лет руководил ядерным центром. В общем, человек легендарный.
Негин вспоминал начало работ в Арзамасе-16, делился трудностями, рассказывал об удачах, в частности, об испытаниях царь-бомбы, которую Н. С. Хрущёв назвал «Кузькиной матерью». Во время беседы неожиданно я услышал стук колёс. В окне показался железнодорожный состав. Я удивился.
– Это эшелон с боеприпасами, – сказал Негин.
– Здесь?! Откуда?
– А что делать, если хранилища переполнены, а заряды надо вывозить с Украины?
– Но почему к вам?!
– В других местах разбирать их нельзя… Вот и приходится нарушать все инструкции обращения с ядерным оружием…
– А если рванёт?
– Мы испаримся быстрее, чем почувствуем боль, – усмехнулся генерал.
Эту реплику Негина я запомнил на всю жизнь…
Сразу после распада СССР ситуация с ядерным оружием развивалась катастрофически.
Четыре новых государства обладали ядерным оружием:
81 заряд на межконтинентальных ракетах у Белоруссии;
1220 зарядов на ракетах и бомбардировщиках у Казахстана;
6893 заряда на ракетах, подводных лодках и бомбардировщиках у России;
1612 зарядов на ракетах и самолётах у Украины.
«Парламент этой республики вопреки заключённым ранее международным соглашениям поначалу долго упорствовал передаче России всего дислоцированного здесь ядерного оружия, – свидетельствует директор серийного оружейного завода «Авангард» Ю. К. Завалишин. – А профессионалам совершенно ясно, что украинские военные не в силах обеспечить нормальное содержание своих 1612 ядерных боеприпасов… Ведь они сами непосредственно не разберут и не соберут заряд. Это под силу только тем, кто годами занимался этим серьёзным делом на специальных заводах».
Наши выдающиеся учёные и главные конструкторы ядерных центров выступили с заявлением, в котором доказали, что хранилища ядерных боеприпасов на Украине переполнены, что возникает опасность ядерных катастроф, сравнимых с чернобыльской, что нет технического обслуживания зарядов и что на Украине не действует строгая система эксплуатации и поддержания безопасности ядерного оружия.
«Необходимо предотвратить вероятную катастрофу, обязать украинских политиков перестать играть с огнём, принять единственно верное решение о вывозе ядерных боеприпасов в Россию для уничтожения» – таково было заключение специалистов.
К счастью, их тревога была услышана – под влиянием мирового общественного мнения Украина начала передавать оружие России. Взамен она получила ядерное топливо для атомных станций.
И вместо эпилога
Их называли «хозяевами атомных бомб». Это были 26 офицеров Советской армии и Военно-морского флота и 7 инженеров предприятий Средмаша. Именно эта комиссия осуществляла приёмку ядерных боеприпасов. Они тут же ставились на боевое дежурство на межконтинентальных и баллистических ракетах, на подводных лодках и кораблях, а также бомбардировщиках. Без официального заключения этой комиссии боеприпасы не поступали в войска.
К сожалению, никого из этих 33 человек уже нет в живых. Их заменили молодые офицеры армии и флота – те, кому в войсках доверяют полностью, так как они бережно хранят традиции своих предшественников и несут то же почётное звание «хозяева атомных бомб».
